— Долго ты ходила, я, признаться, утомился тебя ждать, — хмыкнул Торик и подкинул чешуйку в воздух, чтобы спустя миг ловко поймать. — Узнаешь свой любимый Храм?

Он ощерился, и светлые зубы коварно блеснули в полутьме. Рена инстинктивно отступила ещё на шаг. Всё её существо кричало об опасности и требовало немедленно бежать. Бежать без оглядки!

— Ну же, куда ты спешишь?! Больше не хочешь любоваться результатом своих трудов? — Торик приподнялся и раскинул руки. — Разве это не великолепно своими собственными руками уничтожить всё, стереть в пыль всех, в кого верила? Давай! Насладись этим сполна!

— Это отвратительно! — в сердцах воскликнула Рена.

— Отвратительно? — фыркнул Торик и опасно прищурился. — Какая же ты лицемерка! Осуждаешь меня за мои вкусы, но чем ты сама лучше? Лишила своего божка могущества, а затем бегала от его мольбы о помощи, словно он для тебя прокажённый! А потом и вовсе забыла, устраивая своё семейное счастье! Так посмотри на свои успехи! — выкрикнул он и вновь подбросил чешуйку, но в этот раз вместе с ней в воздух взлетела лежавшая у алтаря огромная туша.

Словно хвоя с высохшей сосновой ветви на пол посыпалась линялая чешуя, но худшее проявилось уже после, когда вслед за кожей от тела стали отваливаться целые куски. Высохшие ошмётки с запёкшимися корками гноя, они вызывали почти нестерпимую тошноту. Рена попыталась отвернуться, но ноги её не послушались. Они будто вросли в щербатый пол, не давай возможности сдвинуться. Не в силах смотреть на столь ужасающее зрелище, она опустила взгляд, но в следующий миг рядом с ней с гулким грохотом упала изъеденная язвами полусгнившаяся голова Полоза. Истошный крик вырвался из горла под аккомпанемент безумного хохота Торика.

— Неправда! Это всё ложь! — Рена зажурилась изо всех сил и принялась больно щипать себя, надеясь проснуться. Она должна проснуться!

— Ну не всё, конечно, — Торик спрыгнул с постамента и приблизился к ней. — Твой божок ещё жив, и, кто знает, быть может, его ещё удастся спасти! Что думаешь?

Он склонился над ней, так что его волосы защекотали её скулу. Она ощутила исходящий от Торика едкий и тошнотворный аромат смерти.

— Ты ведь так любишь всех спасать, — ядовито зашептал он ей на ухо. — Неужели оставишь его гнить в эльфийском плену? Ну же, решайся! Твоё тело в обмен на жизнь Великого Полоза достойная ведь сделка, не так ли?

***

В дверь кабинета постучали. Сидевший за столом одним движением свернул лежавшую перед ним на столе карту, которую до того момента внимательно изучал.

— Входи, Коис, — разрешил он, нацепляя на лицо любезную улыбку.

— Ваш чай, мой лорд, — проходя в комнату, сообщил дворецкий. В его руках был серебристый поднос, заставленный дорогим фарфором. Подойдя к своему господину, он медленно принялся расставлять посуду. Водрузив вначале на стол пузатый, украшенный золотым вензелем с незнакомыми символами, чайник, Коис тут же поставил рядом кружевную витую сахарницу на ножках-завитушках, к которому вскоре присоединились изящный молочник, кувшин с узким горлом и милая вазочка со свежеиспечённым печеньем, щедро обсыпанным корицей. Подвинув ажурную чашку с позолоченным блюдцем к господину, дворецкий внезапно поднял с подноса небольшой конверт.

— Послание с «Эмальгиона», — протягивая письмо, добавил он. — Прибыло несколько минут назад.

— Корабль уже в порту?

Дворецкий мотнул головой, а затем прибавил:

— Письмо доставили порталом.

— Жалкие трусы, опять поджали хвост! — торопливо выхватывая конверт, поморщился Торик. Поддев ногтём свежую печать, он ловко вытащил небольшое послание и, пробежав по нему глазами, мгновенно помрачнел. Не скрывая гнева, Торик с яростью сжал клочок бумаги, который через секунду превратился в его руке в пыль.

Дворецкий нервно сглотнул, оставаясь подле господина. Торик, скривив губы, стряхнул остатки письма на пол, после чего нервно подёргал пальцем. Дворецкий тут же поспешил налить ему чай. Золотистая жидкость, похожая на растопленный янтарь, наполнила чашку, а затем, смешавшись с молоком, приобрела нежный кремовый оттенок. Пряный аромат растёкся по комнате, щекоча ноздри. Торик поднял чашку и поднёс её ко рту. На миг застыв, он принюхался, мгновенно определив терпкие нотки гвоздики и остроту свежемолотого перца. Яркие специи взбудоражили его сознание, и на лице заиграла лукавая улыбка.

— Ты заскучала, моя милая змейка? — произнёс он почти ласково, чуть посмеиваясь. — Не волнуйся! Я не забыл о нашей с тобой сделке, но, похоже, для её осуществления мне придётся всё-таки рискнуть и вновь довериться тебе. Нам нужен ключ, возможно, твой демон-защитник сможет его для нас раздобыть. Тебе уже удалось его очаровать, потому он едва ли откажет тебе.

Прислушавшись к себе и не ощутив внутри протеста, Торик самодовольно отхлебнул чай, а затем, чуть опустив чашку, вновь обратился к дворецкому.

— Подготовь экипаж, мне придётся вернуться во дворец.

Дворецкий поклонился и вышел, и едва за ним закрылась дверь, Торик сделал несколько спешных глотков, после чего оставил чашку. Поднявшись из-за стола, он подхватил свёрнутую карту и двинулся уже в сторону гардероба, но, сделав пару шагов, внезапно развернулся и вновь вернулся к столу. Открыв средний ящик, он принялся перебирать различные украшения. Между пальцами проскальзывали старинные амулеты, драгоценные кулоны, кольца и ожерелья, были здесь и покрывшиеся патиной древние медальоны, и звонкие колокольчики, отгоняющие нечисть, и среди всего этого невероятного разнообразия затесалась неприметная грубая пара наручников из вампирской стали. Холодный металл неприятно покалывал пальцы, и Торик поспешил спрятать оковы в кармане плаща. Озорные мысли не давали покоя и заставляли всю дорогу до дворца кривить губы в усмешке.

Въехав на территорию дворца, Торик деловито сменил облик, и из экипажа выбралась, опасливо косясь по сторонам, прячущаяся под капюшоном тёплого плаща Рена. На её худом запястье поблескивал грубый наручник, а сама она прижимала к груди бесценную карту. Напрягая память, Рена тщетно пыталась восстановить все происходящие в доме Торика события, но воспоминания были слишком смутными и без конца путались. Она даже не смогла определить, сколько времени провела в доме лорда, и только в одном её уверенность оставалась крепка. Карта. Самое важное скрыто в сжимаемой в её руке карте. И именно это сокровенное знание она намерилась показать ледяному демону. Торопливо шествуя по коридорам, Рена невольно отметила изменения во дворце. Большинство постов стражи исчезли, прислуги тоже явно не хватало. Дворец будто бы вымер, если не считать нескольких юных девушек, стайкой пробежавших мимо неё с ведрами углей после чистки каминов. Лица молодых служанок оказались ей не знакомы, хотя она была уверена, что, вынужденная прятаться на кухне, она запомнила каждую работницу, устроившуюся на службу во дворец.

С нарастающим волнением Рена постучала в дверь покоев короля драконов. Скинув капюшон, она уже продумывала, что ответить на колкие замечания посла Гволкхмэя, но, к её удивлению, ей открыл сам О’дар. Точнее, Виргуэль. Он снова был в любимом облике красноволосого драконеанина, и только белоснежные пряди и выцветшие льдистые глаза выдавали в нём присутствие демона.

— Куда вы запропастились? — с порога начал допрос Виргуэль. Его холодный голос звучал особенно жёстко и сурово, так что Рена невольно ощутила, как мороз пробежался по её коже. — Я отослал Гвола на ваши поиски!

— Это долгая история, — виновато опустив голову, призналась она. — Но прежде чем её поведать, я хотела вам кое-что показать. Я могу войти?

Виргуэль посторонился, впуская её в просторную гостиную. Рена прошла к ближайшему креслу и настороженно огляделась. Как она и ожидала, старинное зеркало было тут. Плотный морозный узор украшал его поверхность без единого изъяна. Её интерес к зеркалу не остался незамеченным.

— Я пытался открыть через него портал к вам, но в итоге добился лишь трещин на поверхности. Похоже, теперь оно безнадёжно испорчено, — не скрывая разочарования, сообщил Виргуэль.