— Не хотите подышать свежим воздухом? — Вновь начал разыгрывать из себя радушного хозяина Аулус. — В моём саду совсем не холодно, и, думаю, малышу не повредит небольшая прогулка. Леди Рениса вас сопроводит.

— Разумеется, — фыркнула Шанталь, обдав Ренису насмешливым взглядом, который мигом испортил настроение.

— Что?! — встрепенулась она, осознав, что очередные свалившиеся на неё обязанности идут вразрез её планам. — Но я… Мне нужно переговорить с вами наедине!

— Моя леди, я же никуда не исчезаю. Мы вполне сможем побеседовать и чуть позже, — с расцветшей на губах лукавой улыбкой произнёс Аулус.

— Ну да… наверное, — проговорила Рениса, ощущая досаду.

— Понимаю, вам не терпится заполучить всё моё внимание, но, всё же, сейчас важнее позаботиться о Её Высочестве. Малыш вот-вот появится на свет!

— Так я как раз и хотела… — начала вновь Рениса, но, заметив, что взгляд Аулуса стал темнеть, осеклась. — Да, конечно. Мне не следовало забывать о гостеприимстве…

***

Это было совершенно несправедливо, но Рениса, помогая принцессе переодеться к прогулке, старательно гасила пробивающиеся ростки негодования и раздражения.

«С демонами всегда так, не сразу разберёшься, что к чему», — убеждала она себя, ссылаясь на недавний опыт во Дворце Совета. Тогда её тоже сбивали с толку действия Данье и самого Аулуса. Однако все изощрённые уловки и недоговорки, в конечном счёте, помогли не угодить в ловушки противников и более детально разобраться в хитросплетениях интриг. Возможно и сейчас Аулус нарочно заставлял проводить время с эльфийской принцессой, чтобы она смогла разузнать что-то важное, то, что до сих пор упорно ускользало от её внимания. Тот же завтрак достаточно ярко показал, что для ревности нет повода. Аулус и Шанталь вели себя совсем не так, как ожидалось от счастливых любовников, отчего создавалось впечатление, что если между ними что-то и было, то оно давно в прошлом.

«Похоже, он решил взять ответственность за ребёнка», — Рениса с трудом подавила усталый вздох, не желая заслужить от острой на язык принцессы очередной укол.

— Всё готово, Ваше Высочество, — поправляя дорогую застёжку на тёплом плаще, сообщила она. — Мы можем спускаться.

Шанталь демонстративно прошествовала к зеркалу, после чего пристально изучила своё одеяние. Она крутилась и вертелась старательно ища изъян, но, так и не найдя к чему прицепиться, не смогла с тем смириться.

— А вы сегодня необычайно сдержаны, — хмыкнула она. Её тяжёлый насмешливый взгляд был направлен на зеркальную поверхность, и Рениса невольно поймала его в отражении. Ощутив смущение, она поспешила отвести глаза в сторону. Ей было ужасно неловко, чем, конечно, поспешила воспользоваться Шанталь.

— И поразительно послушны, — язвительно добавила она. — Неужели пытаетесь привлечь внимание мужа своей покорностью?

Рениса ощутила, как краска помимо воли прилила к лицу, что, конечно же, не осталось не замеченным. На губах Шанталь расцвела самодовольная улыбка.

— Не похоже, что вам благоволят. Вас продали ему за какие-то грехи?

Едкие слова принцессы жалили, подобно рою диких ос — свирепо и беспощадно. Рениса до крови прокусила губу и так сильно сжала ладони в кулаки, что выступившие костяшки пальцев побелели. Она нестерпимо желала ответить в столь же резкой манере. Кто только дал этой нахальной принцессе право лезть в чужую жизнь, когда она сама в весьма сомнительном положении! Вот только понимание, что её грубость не приведёт ни к чему хорошему, заставило преодолеть этот порыв.

— Давайте спустимся в сад, в этих краях темнеет очень рано, а я пока недостаточно хорошо здесь ориентируюсь. Мне бы не хотелось заблудиться, — выдавила она, отведя взгляд в сторону.

— Ну что ж, ведите, — снисходительно позволила Шанталь, и Рениса, уже не скрывая своего облегчения, направилась к двери. Она искренне надеялась, что поток яда от принцессы хоть ненадолго прервётся, но та не дала ей желанной передышки. Едва они переступили порог, как Шанталь вновь принялась её донимать.

— Неужели угодить мужу ваша единственная цель? Он же никогда не посмотрит на вас, как на равную, для чего же вы так стараетесь? Если даже сейчас, в первые дни после свадьбы, к вам относятся, как к служанке, то дальше будет только хуже! Как и все мужчины, он наиграется и начнёт вас презирать!

— Простите, Ваше Высочество, но почему вас беспокоит моя жизнь и судьба? Мы ведь едва знакомы! — стараясь удержать вежливый тон, спросила Рениса.

— Я просто пытаюсь понять, зачем вы позволяете с вами так поступать? Что в этом демоне и вашем новом положении такого особого, что вы готовы мириться и с другой женщиной и чужим ребёнком!

Негодование Шанталь вызвало у Ренисы невольную усмешку. Капризная принцесса напомнила ей мать с её горячим желанием кем-то владеть всецело. И хотя она и сама совсем недавно едва не сгорала от ревности, всё же для Рениса появление соперницы не стало трагедией всей жизни.

— Я — младшая дочь сэйла и выросла в гареме. Уже то, что я оказалась первой женой, для меня большая удача. Теперь никто не отнимет у меня права управлять домом и представлять мужа на приёмах, как и то, что мне не придётся выполнять чьи-либо ещё просьбы, кроме, конечно, супруга.

— Значит ли это, что младшие жёны обязаны подчиняться первой? — с изумлением переспросила принцесса.

— Конечно. Скажу даже больше, третья и четвёртые жёны почти никогда не покидают гарема. Они не посещают светских мероприятий и вообще не выходят в общество. Их редко представляют гостям, разве что родственникам или в каких-то особых случаях. А в некоторых семьях, чей доход не велик, могут и вовсе поручить работу прислуги.

— Это даже хуже, чем я предполагала. — В голосе Шанталь проскользнули нотки презрения. — Отвратительное варварство! И что же, у этих правил не бывает исключений?

— Исключений? — Рениса едва не рассмеялась на столь нелепое предположение. — Только не у нагов! Впрочем, вы, верно, имели в виду некие привилегии и послабления. Такое, разумеется, встречается. Богатые сэйлы могут расселить жён по разным особнякам, но это не гарантирует того, что старшая не нагрянет к младшей с каким-то поручением.

— Что ж, спасибо за эти подробности, вы развеяли мои последние сомнения. Как я и предполагала, жизнь в гареме настоящая пытка. — Шанталь внезапно положила руку на свой выпирающий живот и тихо прошептала: — Не волнуйся, я не обреку нас на подобное существование!

Рениса с удивлением покосилась на принцессу. Уж слишком странными были её слова, однако то было лишь секундой слабостью, которую Шанталь тут же решительно смела новым вызывающим заявлением:

— Какая у вас, всё же, незавидная судьба! Сбежали от участи стать заложницей в гареме лишь для того, чтобы оказаться на побегушках у демона, и ещё считаете это удачей! Так что же изменилось, если вы одного хозяина сменили на другого? Ваш поводок стал чуть длиннее, а миска немного крупнее?

От ответа Ренису спасли входные двери. Тяжёлые, обитые золотыми вставками, они неохотно поддались её напору, прежде чем, наконец, выпустили в заснеженный сад. Несмотря на обещание Аулуса, на улице было морозно. Выпустив облачко пара изо рта, Рениса невольно поёжилась и, желая закончить неприятный докучливый разговор, торопливо зашагала по узкой расчищенной дорожке. Но попытки убежать от принцессы не увенчались успехом, та, несмотря на живот, оказалась довольно прыткой и шустрой. Рениса всё ускорялась, надеясь оторваться, и потому сад увидела лишь мельком. Снег облепил ветви со всех сторон, превратив деревья и кустарники в засахаренные фигуры; вода в чашах фонтанов застыла прямо на бегу. Тонкие прозрачные струи напоминали блестящий стеклярус и соединяли ярус с ярусом редким частоколом. Но самым поразительным зрелищем оказалось обледеневшее море. Оно удивительным образом сохранило рельеф волн, довольно крупных и крутых, а разбивающаяся о камни пена теперь напоминала необычайной красоты ледяные цветы.

И как бы не пытался увиливать Аулус, достаточно было одного взгляда, чтобы понять — никакой ледник такое сотворить не смог бы!