— И что? Нам ещё сплясать на могилах погибших драконов? — Гвол был уже в бешенстве. Его глаза пылали, а крылья вздыбились, как у собравшегося атаковать коршуна.

— Не глупи! — оборвал его Виргуэль. — И если желаешь победы, делай, как я говорю!

— Чтобы ты потом опять умирал где-то в глуши, пряча от всех своё сердце? — злобно бросил Гвол.

— Если ты немедленно не заткнёшься и нацепишь на свою физиономию улыбку, я лично выдеру твоё сердце, причем прямо сейчас! — грозно прошипел Виргуэль, воззрившись на помощника с беспощадной решимостью. Гвол разом присмирел и весьма неохотно заставил уголки своих губ чуть приподняться.

— Может, всё же объясните, что происходит, Ваше Высочество? — выдавил он.

Однако Виргуэль не удостоил помощника ответом, его взгляд зацепился на вошедшего в павильон эльфийского посла, чей напыщенный щегольской наряд был весь покрыт тончайшей серебристой паутиной. И если поначалу это показалось всего лишь каким-то затейливым украшением, но новый комментарий от притихшего демона, заставил задуматься:

«Госпожа паучиха стала так осторожна».

Виргуэль прищурился: узоры паутины на секунду исчезли, но затем снова вернулись, при этом изменив рисунок! Всё эти странные видения были явно неспроста и значили многое. Поддавшись любопытству, Виргуэль осмотрел весь зал. Как он и ожидал, почти за каждым из присутствующих тянулся таинственный шлейф, за одними более яркий и чёткий, сразу выдающий истинного кукловода, тогда как других окутывала, скорее, лёгкая дымка, оставляющая тонкий намёк на влияние. Демонического влияния. Агни, как и ожидалось, стояли за каждой страной, и, судя по ухмылкам внутреннего голоса, своим гнусным и мерзким привычкам не изменяли. Кто-то смело выступал открыто, кто-то предпочитал действовать из тени, используя других. Очередная крысиная возня. Вот только ещё раз оглядев всех собравшихся в павильоне, Виргуэль с удивлением заметил, что, кроме, леди Ярины, никто более из Фацуки не прибыл на Совет. В это сложно было поверить, Виргуэль не помнил ни одного события, в котором бы так или иначе не участвовали демоны!

«Значит, всё поняли, жалкие трусы!» — усмехнулся внутренний голос за миг до того, как леди Ярина объявила:

— Демоны Фацуки не могут присутствовать сегодня на разбирательствах Совета, потому я, жена агни Найлуса, сообщаю, что мой супруг передал мне своё право говорить от лица всех демонов обители. Однако мой статус и положение не позволяют мне вести это дело, потому демоны передают судейство и решающее слово мудрейшему королю драконов — О’дару!

Виргуэль едва не засмеялся в голос. Ситуация казалась полнейшим абсурдом. Ну как можно было доверить ему судить бэрлокцев, когда он сам только что проиграл их старшему принцу и едва выжил?!

«Это льстивый реверанс мне, — напомнил о себе демон, заставив Виргуэля вмиг ощутить раздражение. — Но я не собираюсь его принимать. Потому не злись и принимай подарок. Кажется, ты хотел величия и власти? Вот и твой шанс, мудрейший из драконов и королей!»

Виргуэль сжал было зубы, собираясь огрызнуться, но, ощутив на себе всеобщее внимание, резко передумал. Он расправил плечи и с демонстративным презрением покосился на принца Юджина. Пусть знает своё место, горе-победитель! Истинная власть всё равно у короля драконов, которого признали даже демоны! Виргуэль собирался запомнить каждый миг этого своего триумфа, и вдоволь насладиться расправой над Бэрлоком, пусть и частичной. Стоило заметить, ему доставило особое удовольствие смотреть на то, как родные братья начали грызться, словно две брехливые шавки. И было безумно жаль, что нельзя просто взять и прихлопнуть обоих сразу, и тем самым избавить всех от лишних проблем. Вот только, едва ли убийство бэрлокских принцев и в самом деле принесло бы всем мир. Острое понимание того, что те всего лишь куклы в руках демонов, мигом подавило появившуюся кровожадность. Ведь, сломай он эти игрушки, ничего не изменится. Демоны просто возьмут другие и продолжат свою игру. Вот если бы их призвать к ответу…

«Я тоже думаю, что пора, — внезапно согласился Ийридиари. — Заканчивай этот фарс, нас ждёт более важная встреча…»

Виргуэль не без сожаления позволил принцу Юджину покинуть павильон, а затем с чуть большей радостью сопроводил отряд стражи, конвоирующий Андреаса на борт «Эмальгиона», дабы отправить того на Проклятые земли.

— Что вы теперь намерены делать, Ваше Высочество? — осторожно поинтересовался Гвол, наблюдая за тем, как величественный галеон, расправив алые паруса, покидал живописную бухту.

— Где Торик? — в свою очередь спросил Виргуэль.

— Вернулся на Каэр, — недовольно буркнул Гвол. — Похоже, он решил попробовать собрать армию для защиты страны…

— Что ж, в таком случае, почему бы нам им не помочь?

— Ваше Высочество, вы, верно, сошли с ума?! — В голосе помощника появились визгливые нервные нотки. — Ни один дракон больше не появится на Каэре!

— Глупости! — оборвал его Виргуэль. — Тебе всего-то и надо, что передать мои слова предводителю Красного крыла о том, что Демон Высшего Порядка Ийридиари призывает его клан на верную службу!

— Безумие! Что за демонические фокусы?! — Гвол скривился. — Очнитесь, Ваше Величество, неужели вы позабыли, что с меня взяли клятву, что я никогда больше не появлюсь в Красной долине! Да едва там мелькнёт моё крыло, мне тут же перережут горло!

— Так придумай, как выкрутиться! Способностей для того у тебя хватает. — Виргуэль добавил в свой голос жесткие непримиримые нотки. — И помни, Красное крыло к утру должно быть на Каэре!

Гвол злобно выругался и пронзил Виргуэля пламенным взглядом, от которого запросто можно было сгореть, а затем, резко развернувшись и встопорщив крылья, словно гарпия, гордо удалился. Виргуэль недовольно цыкнул, наблюдая за этой демонстрацией. Напрасно он так разбаловал помощника: вседозволенность плохо влияла на горделивых созданий, вызывая у них излишние амбиции и непокорность нрава. И, пожалуй, прояви Виргуэль слабость, Гвол точно попытался бы оспорить его верховенство.

— Зарвавшийся птенец! — бросил он ему вслед, но тот уже скрылся в саду и едва ли услышал эту реплику. Впрочем, вскоре Виргуэлю стало не до мелочных выяснений отношений. Едва он остался в одиночестве, как демон решил вновь явить себя миру. Тело Виргуэля задрожало от ледяной волны, пробежавшей вдоль позвоночника, а затем по коже побежали морозные мурашки. В тот же миг земля под ногами покрылась инеем, а прибрежные воды сковало тонкой коркой льда. Стуча зубами от безумного холода, Виргуэль поднял дрожащую руку, и невообразимая сила рванула в небеса, а затем, закрутившись неистовым потоком, будто смертоносный ураган, двинулась в сторону прячущихся в тумане таинственных земель Фацуки. Вспенив бурное Янтарное море, демоническая мощь выстлала ледяной мост до ближайшего острова, и почти тут же на нём появилась красноволосая фигура в алом плаще. Она двигалась невероятно быстро, и Виргуэль, вглядевшись, тут же узнал её обладателя. Посол демонов — Аулус! Он остановился у доков, сохраняя приличную дистанцию, после чего низко поклонился.

— Приветствую вас, отец. Позвольте выразить искреннюю радость по поводу вашего возвращения!

— Почему ты один? — строго спросил демон, бросая грозный взгляд на опустевший мост. — Где все те эти жалкие подхалимы, которым я сохранил жизнь?

— Простите их, отец, — Аулус вновь склонился. — Они напуганы. Кихи взбунтовалась, подвергнув опасности себя и мир, вдобавок в наших рядах произошёл разлад, и мы немного утеряли влияние.

— Почему ты говоришь о Кихи в женском роде? — В голосе демона прозвучало удивление.

— Вероятно, это прозвучит странно, отец, однако оставленная вами божественная искра после первого поглощения выбрала женский облик. Возможно, это всего лишь фаза роста, и всё ещё изменится…

— Кихи — женщина? — Тело Виргуэля встряхнуло от этой новости. Мысли демона нахлынули, подобно цунами, сметая всё в кучу. Обрывки незнакомых воспоминаний о забавном веснушчатом мальчишке крутились, как в калейдоскопе: его улыбка, вдохновлённый взгляд и прорезавшиеся крылья — золотистые и искрящиеся. Там же, перед внутренним взором, мелькали сотворённые им причудливые и прекрасные создания. Они так легко рождались в его пламени, что, казалось, им не будет конца. Неужели его силы иссякли, и потому он вынужден был прибегнуть к единственной форме, способной что-то создавать? Неизбывная горечь разлилась внутри, заставляя стынуть в жилах кровь. — Сколько искр он-на уже поглотила? — Его голос стал холоднее и суровее.