— За Растегаевкой, верстах в семи, — ответил вместо Павла Егор.

— Это Букеевский, значит, Митрич, гони в пятый околоток, вот, держи на извозчика.

Врач порылся в кармане сюртука и протянул сторожу мелочь.

Фельдшер, которого звали Семён, помог Павлу выйти из пролётки и повёл к входу в больницу. Егор, кое о чём при виде мелочи вспомнивший, сказал:

— Доктор, можно хозяину отдельную комнатку? У меня два рублика осталось. А там батюшка Павла Петровича прибудет, я ему письмецо отправил.

— Шустрый ты малый, — ответил с усмешкой врач. — Платные палаты на двух больных имеются, сегодня как раз койка освободилась. Пойдём, денежки внесёшь в больничную кассу. Да осмотрю и тебя, сам говоришь, что тоже досталось.

— У меня башка-то покрепче будет, — ответил Егор. — Сейчас, только пролётку во двор загоню, да хозяйский саквояж прихвачу.

Врач кивнул и сказал:

— Как зайдёшь, второй кабинет направо.

После чего ушёл в здание. Егор завёл во двор лошадей, по-хозяйски закрыл ворота, не оставлять же распахнутыми, прихватил саквояж Павла и поспешил вслед за доктором. Больница встретила тишиной, чистотой и странной смесью запахов: кислой капусты — видать, кухня при больничке имелась, — спирта и ещё чего-то непонятного.

Егор остановился, оглядывая длинный, ведущий в две стороны коридор, несколько грубо сколоченных скамей у стен, множество дверей. Некоторые, из-за летней духоты были приоткрыты. Из одной такой двери выплыл призрак монахини. Призрак приложил палец к губам и поплыл к ближайшей к Егору скамье, указал под неё и растворился в воздухе. Егор понял, что стоял не двигаясь. Его озарила догадка: призрак мог означать только одно.

— Доктор! — крикнул он, и, когда из кабинета наполовину высунулся врач, добавил: — Вон там кто-то умер.

Врач быстрым шагом прошёл в указанную палату, но почти тут же вышел обратно.

— Матушка Пистимея, — сказал он кому-то за спиной Егора.

Егор обернулся и почувствовал, как замирает сердце, а спина покрывается холодным потом. Рядом с фельдшером Семёном стояла вполне живая монахиня. Только приглядевшись, он понял, что не её призрак видел, да и не монахиня это вовсе. Голова женщины была покрыта похожим платком, вот только вместо рясы имелось простое тёмное платье, повязанное белым фартуком с красным крестом на груди.

— Отмучилась, — со вздохом произнёс фельдшер и перекрестился. — Не жилица сразу была.

Врач нахмурился и произнёс:

— В Медицинском вестнике описаны случаи излечения. Поздно обратилась матушка.

— Верила, что всё в руках Божьих, — сказала женщина с красным крестом.

— Как там, в пословице? На бога надейся, а сам не плошай, — ответил врач и добавил: — Сестра Анна, позовите санитаров, пусть отнесут тело в покойницкую. Да отправьте с нарочным весточку игуменье.

Он вместе с фельдшером скрылся за дверью кабинета. Егор подошёл к указанной призраком скамье, заглянул под неё и достал деревянные чётки.

—— Сестра Анна, — позвал он удалявшуюся по коридору женщину. — Смотрите, что я под скамьёй нашёл.

Сестра Анна приняла чётки и сказала:

— Нашлись. Наверное, матушка Пистимея обронила, когда её на осмотр водили. Вот она и беспокоилась последний день, а я понять не могла, что сказать хочет. При жизни с ними не расставалась, попрошу игуменью, чтобы в гроб усопшей чётки положили. Спасибо тебе.

Сказав так, сестра Анна поспешила в конец коридора, Егор зашёл в кабинет доктора. Павел сидел на стуле в центре, весь бледный. Фельдшер заканчивал накладывать повязку, врач мыл руки под висевшим на стене рукомойником.

— Нуте-с, голубчик, пойдём, осмотрю тебя.

Поставив саквояж на пол у двери, Егор с опаской уселся на подвинутый ему стул. Ловкими сильными пальцами доктор принялся ощупывать его голову.

— Меня надолго сюда? — спросил Павел.

— На несколько деньков, — ответил врач. — Понаблюдаем. Ну, что сказать, оба вы везучие. Чуть сильнее удар, сотрясением бы не обошлось. У тебя, парнишка и вовсе лёгкое сотрясение головного мозга. Как звать-то?

— Егор Архипов, — ответил Егор.

— В какую палату больного вести? — спросил фельдшер.

— В первую, — ответил врач. — У Егора Архипова целых два рубля имеется. Если с дополнительным питанием, то на три дня хватит. Семён, покажи, где касса. Егор, побудь с хозяином, дождись полицейских. Если не просто кража, а с убийством, они быстро приезжают.

Вот тут-то доктор ошибся. Полиция прибыла через два с половиной часа. Егор успел и в кассе отдать деньги длинноносому пареньку в заляпанном чернилами сюртуке, проверить и напоить лошадей. Договориться со сторожем, чтобы ставить в больничном дворе пролётку, пока Павел в больнице, тут тремя пятаками обошлось. Хотел сбегать в соседний трактир, пообедать, но его остановила сестра Анна и отвела на больничную кухню. Щи казённые оказались пустоваты, но зато задарма.

Оставшееся до приезда полиции время Егор подремал в кресле, стоявшем около койки хозяина. Павел тоже уснул под говорок соседа по палате — отставного вояки с загипсованной ногой. Егор раньше повязок таких и не видывал, у них фельдшер, когда ноги-руки кто ломал, к лубкам деревянным приматывал.

Но вояку вялость собеседников, как и их сон, не смутили. Он рассказывал о военных кампаниях, в которых участвовал, словно наговориться не мог. Похоже, предыдущий сосед его болтовню не чествовал. А зря, спалось под неё хорошо.

Егор даже вздрогнул, когда дверь открылась.

— Проходите, пожалуйста, — раздался голос врача и его же: — Семён, принеси стулья для господ полицейских.

В палату вместе с доктором вошли два полицейских, судя по форме, чины не маленькие, уж всяко важнее их сельского урядника. Егор встал и поклонился. Проснувшийся Павел лишь слабо кивнул на приветствие.

Старший из полицейских — исправник — немолодой, плотный, с пышными усами и намечающейся лысиной, махнул рукой Егору, чтоб усаживался обратно. Сам он и его спутник присели на принесённые фельдшером стулья.

— Хотелось бы поговорить-с с потерпевшими наедине, — произнёс исправник, многозначительно глянув на отставного вояку, навострившего уши.

К огорчению последнего, доктор взял костыли, стоявшие у окна, и протянул вояке, со словами:

— Пойдём-те, Михайла Иванович, партийку в шахматы сыграем-с. Думаю, можно будет и по рюмочке пропустить.

Услышав последнюю фразу, вояка приободрился, взял костыли и довольно шустро поковылял к двери.

Дождавшись, пока доктор, фельдшер и вояка из палаты выйдут, полицейские приступили к опросу. Говорил, в основном, Егор, Павел лишь изредка вставлял слово еле слышным голосом. Поскольку был он бледен, полицейские сочли это за последствие травмы, и лишь Егор смутно подозревал, что Павлу просто не хочется и неприятно говорить на эту тему.

Опрашивали их не долго, спросив лишь основное. Подробнее остановились на внешности сбежавшего с сокровищами Данилы. На слова Егора, что маровщиков посоветовал хозяин трактира с Кривой улицы села Благовестного, сделали пометку и переглянулись. Видать, и раньше слыхали о таком.

— Остальное на месте посмотрим, — сказал исправник околоточному надзирателю, делающему пометки в блокноте. — Сейчас похоронная команда подъедет и можно трогаться. Ты, Егор, кажется, место лагеря покажешь.

— Конечно, ваше благородие, мне ведь и вещи оставшиеся забрать надобно, — ответил Егор вставая.

— Побыстрей возвращайся, — сказал ему Павел, с капризными нотками в голосе. — Вдруг мне чего захочется.

— Сей момент, как освобожусь, — пообещал Егор.

Он вышел за полицейскими в коридор, где они почти столкнулись с молодым мужчиной в форме, отличающейся от полицейской. «Чиновник какой-то», — решил Егор.

Исправник чиновника явно знал, потому как протянул слегка насмешливо:

— Интересно, с каких это пор следователи одновременно с нами дела расследуют? Обычно мы все улики соберём, свидетелей опросим и вам, судейским преподносим на блюдечке с голубой каёмочкой.