— Почему ты выбрал вечность? — спросил Эйдан, после окончания сказки. — Почему не выбрал свободу?

— Потому что конец у сказки не таков. — продолжил Реди, поднявшись с места. Звуки погасли и все снова стало как прежде. — Мальчик обрел крылья, как мечтал. Обрел дом. Обрел друга. И жил год за годом постигая нового себя. Но вот только дом оказался картонным, а друг врагом. Из настоящего остались только крылья, не способные на долгий полет. — Редьярд подошел к кухонному окну и продолжил. — Девочка призналась мальчику, что не было беды, что беда была иллюзией. Мальчика убила девочка. Ей было одиноко в большой лесу. И девочка сходила с ума и решилась на зло. Конец.

— Этель убила тебя иллюзией⁈ — Эйдан не понимал с какой интонацией хотел это произнести. Как заключение или как удивление. Он смотрел на друга и в голове вихрем кружились мысли. Он оправдывал Этель, утешал Редьярда.

— Ирония. Люди платят жизнью за грехи. Платят годами служеньем Природе за нанесенный вред земле. — добавил Реди. — Но вот только она позволяет Хранителям убивать себе подобных. Разве все мы не земля? Не ее дух?

— Человек разрушительнее травинки или камня. — сказала вошедшая Ава. Ребята обернулись и увидели девушку, в руках которой был большой букет разнообразных цветов. — Облик животного — это соединение с братьями меньшими. Силы — это воссоединение всех форм жизни. Дар — это объединение души и жизни. Мы не люди. — пояснила Хранительница и поставила букет в вазу на столик рядом с лекарством. — Мы и есть природа.

— Стоит приглядеться к девушке, которая приносит цветы к постели больного. — засмеялся Редьярд и подмигнул Эйдану. В голове Эда вспыхнул поцелуй, и он отвел глаза. — Красивые цветы. — Реди отыскал ромашку и вынув ее, понюхал. — Подумай над тем, что я сказал.

Ромашка вспыхнула в руках Хранителя.

Через несколько дней Питерс почувствовал себя лучше. Острая боль ушла, оставив за собой туго заживающие раны и ноющие кости. Друзья старались развлекать его, только Этель казалось избегала юношу. Она меняла повязки, когда он спал, поила лекарствами в бреду. Эйдан же оставался наедине со своими мыслями, которые под действием трав рисовали в сознании яркие картины, от которых бежать было некуда.

— Прости меня, Эйдан. — шептала Этель над ним. Ручей звенел, а вода хлестала по лицу. — Прости меня, но так нужно. Ты станешь частью моего мира, ты станешь частью меня!

Этот кошмар повторялся из раза в раз, пока однажды не вырвал парня из сна. Эйдан сел на постель и схватился за голову. Неужели сознание играет с ним? Неужели хочет заставить поверить, что Этель не та, за кого себя выдает? Неужели Эйдан глупый мальчишка, попавшийся на крючок? Ему хотелось верить всем. Верить Редьярду и верить Этель. Ни оба заслуживают быть услышанными и принятыми. Но кто из низ лжет?

— Не спится? — в темноте Эд разглядел силуэт Редьярда. Он сидел на кухне во всем черном и словно сам стал тенью. Но вот только голос казался совсем отдаленным.

— Ребра ноют. Не могу уснуть. — ответил юноша. — Редьярд, снова моя сиделка?

Редьярд смотрел перед собой и ничего не ответил. Прошло время в молчании и Эд начал думать, что Второй не в силах и не желании общаться, к тому же он много рассказал парню, которого недолюбливал. Приходиться лечить его, быть нянькой, еще и в бестолковых разговорах участвовать. Питерс решил, что хватит с него быть обузой, хотя бы в эту ночь.

— Она это сделала с тобой. — сквозь темноту, вновь заговорил Второй. — Я найду ее, где бы она не была. В каждой ее человеческой жизни и буду тем, кто расставит ловушки.

— Что ты несешь? — испугался Эйдан. — Редьярд, это был несчастный случай. Хватит… — но юноша не договорил. Эд пригляделся в темноту и увидел, что силуэт парня слишком темный. Нет белых волос и обнаженного тела. Фигура укутана в черный плащ не по размеру, босиком и продолжает смотреть вперед, не отзываясь на имя. — Кто ты?

Входная дверь скрипнула и в дом проник луч рассвета. Светлая полоска пролегла до стула, на котором никого не было. Эд даже не заметил, как оказался на ногах. Он оперся рукой о стену и застыл в немом ужасе. Никого нет на месте тени, которая говорила с ним. Задыхаясь от боли, Эд рухнул на пол и к нему тут же подоспели Этель и Ава.

— Эйдан, зачем ты поднялся? — усадив юношу на кровать, спросила Этель.

— Со мной кто-то говорил. — продолжал юноша. Он не отводил глаз от стула. — Разве вы не почувствовали?

Хранительницы переглянулись.

— Я подумала в доме Редьярд. — тут же ответила Эт. Ее глаза округлились и отойдя от парня, она принялась обходить маленький домик.

— Вы почувствовали… Хранителя? — не веря себе, спросил Эйдан.

— Да. — в один голос ответили Ава и Этель.

Окончательно поправившись Эйдан смог вернуться домой. Боль в ребрах еще оставалась, но только при резких движениях. Его иллюзия смогла вжиться в роль человека и, довольно, не плохо. Джоан не заподозрила подмену сына, а на работе лишь Мэт как-то сказал, что Питерс стал уж слишком исполнительным. Настоящего и живого Эйдана смогла заменить серебристая пустая иллюзия, исчезающая по щелчку. Оставляя после себя, мерцающую мглу.

Жаркое лето продолжало парить и выгонять всех, кто оказывался под лучами солнца. Поправившийся Эйдан обещал друзьям не ходить глубоко в лес и обойтись сахарной поляной. Этель строго на строго запретила все разговоры о новых дорожках и местах, где может захватить дух. Фотографии, который были сделаны на полароид отправились в альбом, который Эд заканчивать не хотел. Он планировал подлечиться и вновь отправиться на поиски красоты. А мысли, полнившие его голову при болезни с прогулками, выветривались.

Юноша старался разделить Хранителей и их отношения между друг другом, но глядя каждый раз на кого-то из них в голове рисовалась история с прятавшийся болью и увечьями. Они были для него целостной картиной, разделение которой невозможно.

— Мне жаль, что с тобой это случилось. — произнесла Этель, когда они пришли на сахарную лужайку. Эд осторожно лег на траву и улыбнулся подруге.

— Я сам виноват. Нужно было слушать тебя, а не по сторонам глазеть. — он взял ее за руку, когда Этель присела рядом. — Не вини себя, иначе меня сожрет стыд.

Расправив белое платье из органзы, Этель сидела на траве. Она разглаживала складки юбки, ушитой ромашками. Смотря на них в голове Эйдана всплывала история Редьярда. Убежав от всех, он не может убежать от своих мыслей, которые рождали в нем сомнения.

— Этель, я могу задать тебе личный вопрос? — не выдержав молчания, начал Эд. Девушка качнула головой и принялась водить рукой по траве. На месте, где она касалась тут же вырастали ромашки. Бутоны цветов отделялись от стеблей и невесомо парили. — Между вами с Редьярдом что-то было?

Цветы на мгновение остановились. Этель смотрела на них подняв голову к небу. Услышав вопрос, она отвела взгляд.

— Это имеет значение? — спустя время ответила вопросом на вопрос Хранительница.

— Он рассказал свою правду. — нерешительно ответил, юноша. — В голове все перемешалось, так как я верю и тебе и ему.

— Веришь ему? — разозлилась Этель. — Вот как? Веришь, что я убила его?

— Я не знаю во что верить, поэтому и хотел обсудить с тобой. — ромашки вновь начали кружиться по лужайке. — Я запутался.

— Редьярд погиб по собственной глупости. — спокойней ответила Этель. — Мы были очень близкими друзьями, но его сущность победила.

— Сущность?

— Редьярд всегда был вспыльчивым и неуравновешенным. — пояснила девушка. — Черты из человеческой жизни остались с ним и в этой жизни. Капризность, ложь. Но в какой-то момент его перестало устраивать то, что за лесом нужно ухаживать. В этом они с Авой похожи. Я согласилась взять службу на себя, но этого было мало. Он хотел свободы, а крылья филина ее не давали. Реди не мог просто улететь навсегда. Быть где-то очень долго. Природа гнала его на место, от этого он был вне себя от ярости. Начал пропадать либо глубоко в чаще, все еще игнорируя Мать, либо в ближайших городах упиваясь.