— Эйдан, как ты знаешь времени у меня почти нет. — начала хранительница. — Но выбор, вставший передо мной одинаково сложен. Я готова к тому, чтобы отправиться в «Бесконечное Ничего». Познать место обитания душ честь для меня, возможно я получу перерождение или блаженство. Но также и возможность остаться на земле, кажется приятной и реальной. Я больше Хранитель, чем человек. Чувства и воспоминания были почти стерты, пока я не встретила тебя. Вечность быть оберегом природы — честь для меня. — они поднимались все выше, а Эд не мог подобрать слов, как выразить то, что он чувствует и думает. Его проблемы казались такими ничтожными по сравнению с метаниями души.

— Но хоть чему-то ты отдаешь большее предпочтение? Хоть чуть-чуть? — Эйдан вновь остановился, камней становилось больше и ноги скользили. Этель взяла его за руку.

— Прошу тебя, давай поднимемся наверх без остановок. Отсюда легко упасть. — девушка была встревожена и Эд согласившись пошел следом за ней. — Я склоняюсь к варианту быть Хранителем Леса вечность.

— Но почему? Разве ты не хотела бы получить свободу?

— Мое существование и есть свобода. — засмеялась Эт. — Я не сдержана рамками вашего мира. Законы, границы, мораль — все это люди из плоти и крови. А для Хранителя не существует всего этого.

— Но ты одинока здесь. А в мире миллионы людей. — не унимался Эд. Поднявшись на холм, юноша увидел продолжение леса впереди, а позади себя пропасть, где бежала река и далеко внизу, словно день пути его рюкзак.

— Ты думаешь, что среди людей невозможно быть одиноким? — удивилась Этель. Она потянула его в лес, подальше от склона. — Эйдан не буду морочить тебе голову. Я останусь навечно, если ты станешь Хранителем.

Питерс уставился на подругу невидящим взглядом. Он словно забыл, как дышать, как двигаться и говорить. Только глаза все смотрели на нее. Может час, может день, а может вечность прошла с ее слов, а он все никак не мог осознать, что ответить и как воспринимать сказанное. Этель хочет, чтобы он стал Хранителем. Хочет, чтобы он умер не имея могилы, чтобы его тело растаскали животные, чтобы спалило солнце, чтобы съели черви и хищники, чтобы родители потеряли второго сына, чтобы город вновь взбудоражился, чтобы он остановился…! Или она хочет наделить его жизнью, даром, силой природы, возможностью не думать о времени, иметь два облика и никогда не вернуться домой.

— Нет. — выпалил Эйдна. — Нет.

— Я не прошу тебя отвечать сейчас. — засуетилась Этель. Она подошла к нему и обняла. — Просто подумай. Ты никогда не будешь смертным. Вечность со мной!

— Нет. — настаивал юноша, он сделал шаг назад. — Нет, Этель! Что с тобой? Хочешь моей смерти?

— Услышь меня! — крикнула девушка и задрожала. — Жизнь без тебя не жизнь. Прошу, подумай. Тебе не обязательно делать это сейчас. Я буду ждать, пока ты не будешь готов. Неужели ты не попросил бы этого у меня?

— Этель, я сделаю для тебя все, что угодно. — сказал юноша. — Но ты должна думать о себе. А не о вечности со мной. Ты говорила мне, что не все становятся Хранителями после смерти в лесу. Что если ты потеряешь меня?

— Я буду молиться Природе, она оставит тебя.

— Этель, подумай о себе. — настаивал Эд. — Мы вернемся к этому разговору, но чуть позже.

Эйдану стало не по себе, будто он говорил с душой, которую не знал. Впервые наедине с ней он ощущал беспокойство и страх. Питерс старался вести себя спокойно и даже несколько раз заводил разговор, но все сводилась к глухому молчанию. Глядя на девушку, он не видел в ней прежней хрупкости, невинности и легкости, Этель казалась несчастным призраком, заключенным в лесном замке, ждущем освобождения. Стоя совсем рядом запах полевых цветов и жасмина угас, а голубые глаза, стали мрачными и тусклыми. Он увидел ее другой лишь на мгновенье, но образ закрепился в создании. Бесцветная, безжизненная, пустая и брошенная. Но жалости не ощутил, скорее животный страх. Страх, наедине с убийцей. Она предложила ему умереть. Разве любовь предлагает смерть вместо блаженства?

— Я сделаю еще пару снимков и можем возвращаться. — осторожно сказал Эд. — Побудь сегодня со мной. Не хочу тебя отпускать. — соврав, добавил он.

— Не подходи к краю, Эйдан. — устало проговорила Этель. — Ты будто ребенок, сорвешься!

Эйдан встал на одно колено и принялся делать фотографии неба, долины и воды. Юноша передавал каждый удачный снимок Этель, сидящей чуть дальше от него. Вид ее снова стал прежним. Летным, цветущим и ярким. Она снова была его Хранительницей. В какой-то момент ему даже стало неприятно от того, как резко он ответил любимой. Не дав ей возможности высказаться и заверить ее в любви и принятии любого ее выбора. Он просто испугался и по-детски отступил от темы и ее решения.

— Последний снимок. — сказал Эд, поднявшись на ноги. Впереди он увидел каменный выступ, который не замечал до этого. Постучав с силой рукой по мысу, он не осыпался и тогда парень, принял решение, наступить на него, чтобы сделать более эффектное фото каскадных ручьев.

Наступив, юноша осторожно топнул ногой, ощупав под собой твердую поверхность. Позади он снова услышал предостерегающие слова Этель и выбрав ракурс нажал на кнопку. Опора под ногой стремительно исчезла и Эйдан повалился вперед на каскадные ручьи.

Темнота. Плотная и осязаемая темнота. Погрузившись в нее, почти нет шанса выбраться. Лишь изредка сноп разноцветных искр, взрывается сопровождаемый болью. Движение приносит искры, искры заносят боль. Тишина, пойманная в перепонки и обездвиженное тело в пустоте. Несобранные мысли, беспорядочность. Эйдан Питерс лежал на постели Авы, окруженный Хранителями.

— Поверить не могу, что он сам упал. — повторил Редьярд. Он сидел на полу, прижавшись спиной о кровать. Потирая лицо рукой, он казался уставшим.

— Я видела фотографии. Выступ действительно опасный. Эд пренебрег своей безопасностью. — ответила Ава. Она стояла на другом меняя травяной компресс. Фарфоровое лицо казалось еще бледнее обычного. — Это лекарство точно поможет?

— Поможет. — ответила Этель. Хранительница сидела на полу, уперевшись головой в арку двери. — Мазь срастит ему кости, а травы остановят кровотечение, снимут боль и ушибы. Я попросила Ее о лекарстве для него.

— Почему мы не можем просто отвести его в больницу? — продолжил Реди.

— Его сразу увезут отсюда. — сказала Этель. — К тому же еще один несчастный случай, за несколько месяцев может навредить и нам.

— Ты его чуть не потеряла. — разозлился Реди. — Может все-таки подумаешь о том, что наши миры не объединить?

— Редьярд, если он не очнётся…- Этель не закончила. Она подавила слова и умолкла.

— Ладно, прости. — извинился Второй. — Парень живчик. К утру будет как новенький. Но ты должна понять, что он живой! Черт возьми, живой! Нельзя вводить его в лес, куда-либо, где возможна опасность. Иначе ты так и будешь лечить его травами или что еще хуже…потеряешь. — хранитель закончил, отведя взгляд. Он уставился в стену. — Ты сделала его иллюзию?

— Да. Он почти как настоящий. Мать, пока ничего не заподозрила. Они и почти не говорят. — ответила Этель. Она немного помолчала, стараясь подавить боль, вытирая немые слезы. — Из его головы сочилась кровь.

— На голове рана затянулась. — шмыгнув носом, ответила Ава. — Я тебя не виню в случившемся, уверена, что ты не хотела причинить ему боль. Виню, что ты повела его так далеко и в такое опасное место. Эта красота не была оправданной. — девушка вытирала слезы. — Поклянись, что Эйдан будет в безопасности!

— Ава, я и сама этого хочу.

— Поклянись! — зашипела девушка. — Если он выбрал пустую куклу, то пусть хотя бы будет в порядке.

— Поклянись, Этель. — поддержал Редьярд.

— Клянусь. — подняв голову, сказала девушка. Она оглядела хранителей.

— По-нашему. — добавил с ухмылкой Реди.

Этель смотрела на хранителей с недоверием и обидой.

— Кость. — Этель подняла раскрытую правую руку. — Естество. — хранительница резким движением сдала разрез на поднятой руке. Клубясь из раны, полился серебристый жидкий свет. — Клятва. — Эт сжала кисть и свет капнул на пол, шипя и растворяясь.