Эйдан медленно стянул с плеч рюкзак, стараясь, чтоб движения были плавными, дабы не напугать животное и вызвать нападение. Он старался смотреть на черные лапки лисы, медленно расстегивая молнию. Впервые он видел угольную лису, конечно, слышал о серебристо-черных лисах, но они выглядят иначе. Та, что держала его в заложниках не имела и пятна иного цвета.

— Лисичка. — обратился юноша к животному. Он достал плед, а затем так же медленно надел рюкзак. — Я не хочу делать тебе больно. Поэтому прости. — прошептал парень.

Эд взялся за два края пледа, держа его, словно рыболовную сеть и плавно пошел на лисицу. Питерс где-то читал, что если не смотреть в глаза животному, то возможно избежать агрессии, но пытаться обезоружить зверя, поведение которого не видишь — сложно. Лапки твари могут дернуться в любой момент и Эд не успеет поймать ее. А вот по морде, оскалу, глазам можно многое сказать, по крайней мере, подобное работает с людьми. Эйдан знал это не понаслышке. Но поднять глаза на лису не решался. Под ногами парня хрустнула ветка и обе души, пребывавшие на лужайке, напугали друг друга резким движением. Лиса поднялась на ноги, шерстка на спине встала дыбом, а большой лохматый хвост взмыл в воздух. Эд же вцепился в плед так, что пальцы покраснели. Плечи юноши поднялись. И в этот момент он все-таки взглянул в ее глаза.

Что-то теплое, одурманивающее возникло в груди. Напряжение, парализующее Эйдана исчезло, оставив спокойствие и нечто похожее на блаженство. Все вокруг перестало быть пугающим и пустым. Словно вся нежность существовавшая в мире, оказалась здесь. Эйфория, смешанная с возбуждением, стучала по вискам. Солнце больше не казалось стеклянным, теперь оно было пламенным. Ощущения, что окутали Эйдана никогда прежде не были такими сильными и сконцентрированными. Будто раньше ему никогда не было так хорошо, так славно, так приятно. Заботы и беспокойства, не оставляющие Эда были словно заперты во взгляде дикого животного, освободив тем самым мальчика.

Должно быть, это настоящее признание счастья, когда все что окружает — невероятно. Желтые глаза, смотрящие на него, поразительно осознанные, были самыми красивыми, которые он когда-либо видел. Темно-золотая радужка, окружающая янтарные линии у зрачка на темной мордашке, словно жидкий металл. Эди задумался о том, что мог бы смотреть в эти глаза вечность. Стоять на лужайке и быть завороженным ими.

Но минуты невозможного прекратились так же резко, как и начались. Вдалеке, у подножья холмика, послышался протяжный лай собаки. Лиса зашипела, показав клыки. Лай приближался и лисица, еще раз взглянув на парня, бросилась галопом в чащу. Она растворилась между тоненьких, оголенных веток.

Пришло опустошение. Эд уставился на траву, еле-еле опускаясь на колени. Он положил ладонь на грудь и почувствовал, как стало холодно и тоскливо на душе. Как тревога вернулась к нему, а страх застучал в висках. Как блаженство, исчерпывающее все плохое, ушло вслед за черной лисицей. Абсолютное счастье, накрывшее его с головой, сейчас казалось наркотиком, действие, которого прекратилось и следует ломка. Его больше не интересовал лай… Ему нужно найти ее снова.

— Эйдан Питерс, что я обещал тебе, если снова поймаю в лесу? — перед ним возник лесник в камуфляжном костюме, высоких ботинках и ружьем наперевес. Рядом по лужайке, обнюхивая кусты, слонялась немецкая овчарка Шелест. — У тебя проблемы, парень, и серьезные.

— Плевать мне на проблемы. Ты её спугнул, идиот. — едва шевеля губами, произнес парень.

В полицейском участке было душно. Эйдан таращился на стакан с водой, который принесла секретарша Стефани. Блондинка сидела недалеко от него и время от времени поглядывала на парня. Ей поручили дождаться Роберта и Джоан, она их знала, ведь училась в школе с их старшим сыном.

Эд не первый раз находился здесь — когда пропал его брат Джейми, родителей часто вызывали в участок и они брали его с собой. В память въелись желтые стены, с годами потускневшие, обшарпанные столы и стулья продолжали нести службу. Небольшие лампы, стояли на каждом рабочем месте полицейского, покрытые многолетним слоем пыли. На столах куча бумаг, фотографий и недоеденной еды. Все точно так же, как и сейчас. А атмосфера как была поганой, так и осталась. Мальчик помнил, как паршиво было наблюдать за копами будто и не пытавшийся найти парня, пропавшего в лесу. Они верили, что он сбежал, поэтому не прикладывали больших усилий. Но все знали Джейми — он бы так не поступил. Он очень любил свою семью, любил друзей и даже школу. К тому же через год должен был поступить в колледж. Это было просто не логично. Просто не в его стиле.

Эйдана тошнило от участка. Он считал это центром бездельников, просиживающих штаны на работе. А шериф Мэйсон лишь возглавляет этот цирк. Сидит в кабинете и важно пьет кофе, приготовленный молодой симпатичной девчонкой. В то время, как другие делают почти то же самое в городе. Зубы сводит от шайки блюстителей закона.

В полдень родители Эда приехали в участок. Роберт последовал по просьбе секретарши к шерифу, а Джоан, на которой не было лица, села рядом с сыном. Долгое время они молчали, слушая как громко тикают настенные часы. Стефани предложила кофе матери Эйдана, но та кивком отказалась, сейчас не до этого. Она не знала с чего начать разговор, а Эд и не старался ей помочь. Больше всего в этой ситуации его раздражало, что идиот лесник спугнул лису, действовавшую на парня чудным образом.

— Зачем ты пошел туда? — спросила Джо, смотря под ноги. — Что ты пытаешься доказать, Эди?

Но парень не знал, что ответить. Объяснить им, что прогулки в лесу дарят вдохновение, спокойствие и желание рисовать — бесполезно. Родители не понимали его увлечения живописью. Талант мальчика ставился под сомнения каждый день. Ему приходилось бороться за право купить холст и кисти. Джоан и Роберт, словно видели достояние только в старшем сыне, а младший оставался для того, чтобы просто быть. Редко давали деньги на книги об искусстве, которые он очень любил и с нетерпением ждал выхода новинок. Родители решали, какие подарки лучше для Эйдана, полностью игнорируя пожелания сына. Каждый раз это были бесполезные презенты в виде, спортивной формы, гантелей и плеера. И никогда не пускали в столицу штата, чтоб мальчик смог пойти в галерею, увидеть собственными глазами шедевры, укрепившие человеческий талант. Ему казалось, что он личная вещь, отданная в распоряжение. Иногда Эйдану казалось, что из него пытаются воспитать Джейми…

— Я хожу туда ради удовольствия. — буркнул Эд, отпив воды. — Единственное место, где спокойно.

— Что там такого прекрасного⁈ — прошипела Джоан. — Что прекрасного в месте, где в болоте утонул твой брат? Ответь мне.

Но ответа не последовало. Из кабинета шерифа вышел Роберт. Физиономия его была перекошена от злости. Ноздри раздувались, а лицо покраснело и покрылось белыми пятнами. Парень сразу понял — дела плохи. Когда отец Эйдана злится, то всегда лишает его важных вещей, без которых мальчику откровенно плохо. Он понимал, что только переступив порог дома у него потребуют все, что связано с рисованием. Мысленно Эди хоронил себя, как самого несчастливого человека на земле. Но тут же взял себя в руки, не позволяя себе быть нытиком.

— У тебя с башкой проблемы? — начал Роберт, когда семья ехала в машине. Мужчина был взбешен, его пальцы покраснели от того, с какой силой он вцепился в руль. Роб приоткрыл окно и холодный ветер задувал в салон. — Много свободного времени, да?

— Парочка минут всегда есть в запасе. — небрежно бросил Эд, усугубляя ситуацию.

— Вместо того, чтоб строить из себя принцессу Дисней, мог бы заниматься учебой! Я стараюсь сдерживаться с тобой, но ты переходишь границы! — продолжал Роберт.

— Никого я из себя не строю. Мне нравится гулять в лесу. Мне нравится лес. Все.

— Ты больше никогда не пойдешь туда, тебе ясно? Если не хочешь больших проблем! Знаешь, в той же Пенсильвании есть интернат. — Роберт, потянулся и включил радио, тем самым сказав, что разговор окончен, но Эйдан так не думал.