— Привет, Питерс! — наигранно весело поздоровался Пит, когда Эйдан подошел к нему, крепко держа руль велосипеда. — Как прогулка?

— Угу, Пит. Здорово, — промямлил мальчик. Ладони вспотели, он стал тереть их о руль, продолжая смотреть под ноги, будто искал среди дорожной пыли ответ или возможность молча улизнуть.

— Что будем делать, Эд? Ты не реагируешь, твои родители тоже, — процедил лесник. Он оглядел дорогу со всех сторон, а потом поднял голову к небу — Ты не оставляешь мне выбора. Еще раз, только один раз, и шериф Мэйсон об этом узнает. Сегодня я не буду никому говорить, но я предупредил тебя. И лучше убирайся отсюда поскорее.

Дважды повторять не пришлось. Юноша сел на велосипед и погнал что есть мочи. За его спиной поднималась пыль, а настежь расстёгнутая рубашка колыхалась на ветру. Он ехал и думать забыл о поляне, о клене, о лесе. На языке вертелось предательское «сегодня». Сегодня он не скажет…

Сегодня все ведут себя иначе, снисходительнее. Сегодня он и так чувствует предел душевной боли. Меньше всего ему хочется жалости и мнимого понимания. Легче не станет, если малознакомый тип слабо улыбнется ему и похлопает по плечу. Засуньте поглубже свою жалость. Не сегодня, не сегодня, не сегодня. Эйдана заводило мгновенно, когда кто-то относился к нему по-особенному из-за произошедшего.

Мысли закружили его в душном водовороте многолетних обид. Именно поэтому он сбежал ранним утром из дома: чтобы остаться одному, чтобы заглушить боль, которая не проходит, чтобы подышать воздухом, который освободит его легкие от напряжения.

Жажда отняла бóльшую часть сил, и парень больше не мог ехать, он шел, держа рядом велосипед. Подняв голову Эйдан увидел у дома черную машину. Значит, дома был отец. Он не ждал его ни сегодня, ни завтра, ни даже на следующей неделе. Ведь он живет и работает в крупном городе, к ним приезжает на выходные, хотя последнее время и вовсе перестал бывать дома.

Эйдан бросил велосипед на заднем дворе и медленно побрел по газону, запустив руку в волосы. Ему не хотелось встречаться с родителями, не хотелось говорить, обсуждать, снова ссориться, но как только он вошел на кухню, почуял яркий аромат свежих апельсинов. В нос ударил запах цитрусов, а во рту, казалось, уже разливается холодный сок с мякотью. Жажда проснулась с небывалой силой, так, что юноша едва не галопом помчался к напитку. Осушив заветный стакан, громко выдохнул и потянулся, поставив стакан в раковину. Он оперся руками о кухонную тумбу и медленно обвел помещение взглядом. Небольшая комната, стены которой выкрашены в фисташковый цвет, как и второй этаж. Гарнитур из дешевого дерева, цвет которого является загадкой (что-то между молочным и бежевым). Джоан, мать Эйдана, не очень любит готовить, поэтому гарнитур маленький: четыре тумбы, плита, холодильник, встроенный в стену, два подвесных шкафчика полностью нагруженных посудой, которой в полной мере никто не пользуется. В прошлом году отец настоял на островке. По его мнению, это необходимая деталь на кухне. И он прав. Семья Питерс не собирается на приемы пищи; каждый ест, когда голоден и чаще в одиночестве. Поэтому дубовый стол когда-то созданный дедом Эйдана, пылится на чердаке, больше не собирая вокруг себя родных.

В центре комнаты светлый диван с кучей ненужных подушек, а рядом кофейный столик, небольшие горшки с цветами в каждом углу. Несколько Джоан умудрилась повесить на лестнице, прямо за диваном.

— Эйдан? — дверь у лестницы медленно открылась и на кухне появилась Джоан. На ней было розовое застиранное платье с множеством карманов для инструментов. — Где ты был? — она подошла к раковине и принялась мыть стакан.

— Гулял на стадионе. — соврал мальчик. Он двинулся вперед и сел на диван, прихватив подушку.

— Твой отец дома. Он расстроился, когда не обнаружил тебя, — сухо процедила она, поставив влажный стакан на бамбуковое полотенце у окна. — Голоден?

— Нет, спасибо, — он знал, что мать спрашивает лишь из-за того, что так надо, а не потому, что беспокоится. Но он и правда не хотел есть. Жара утомила мальчишку, ему хотелось открыть окно в своей комнате и отдохнуть. — Мне плевать, я его не ждал. Пойду спать.

— Эйдан, — вновь заговорила мать, как только парень коснулся лестницы. — Вечером у нас ужин. Будь дома.

— Вообще, я думал встретиться с Дэнни, — соврал он. Эйдан мечтал, что сегодняшний вечер не состоится, что все забудут и просто пойдут спать, но нет, этому не бывать.

— Сегодня… — голос матери дрогнул. Она открыла холодильник и достала бутылку воды.

— Я знаю, что сегодня за день, — понизив голос, ответил он. — Думал после ужина. Может она зашла бы ко мне.

— Эйдан, — твердо начала Джоан, медленно наполняя тот же вымытый стакан. — Ты не понял. Твой отец дома. И меня мало волнует, чего ты хочешь. Вечером будет ужин, после отправимся по постелям, а завтра приглашай кого угодно. Сегодня семейный день, — она отпила, промочив сухое горло и громко выдохнув бросила: — Хоть раз послушай меня. Из уважения к нему.

— Хорошо. Но какой же семейный день без семьи? Или ты о нас? Группе абсолютно чужих людей? — он сказал это так же безразлично, как и другие слова, которые произносил находясь рядом с родителями.

Поднявшись по лестнице, он прошел небольшой коридор с пыльной занавеской, висевшей на небольшом оконце. Комната Эйдана находилась у лестницы. Зайдя в свой склеп, он сразу открыл окно и улегся на кровать. Он лежал на спине потолок. Шторы едва заметно колыхались, в спальню закрадывался летний ветерок, спокойный, легкий и почти неосязаемый. Мальчишка быстро заснул…

Проснувшись Эд взглянул на часы. Было почти пять. До ужина оставался час, может чуть больше, но вставать с постели он не собирался. Он вдруг задумался, почему ему досталась такая маленькая комната. Ведь его кровать стоит под небольшим, вытянутым окном, а напротив, стол, где навалена куча книг, кистей, красок. Встроенный в стену шкаф. И все это в крохотной комнате. Но он не может упрекнуть себя в том, что не пытался расширить свои владения. Над кроватью он развесил, наверное, сотню полароидных снимков, на которых были лес, закаты и рассветы, милые моменты с друзьями, любимые места в городе. А на противоположной стене, в углу за дверью нарисовал сосну, совсем еще молодую. Эйдан нарисовал бы и тот сахарных клен, который пока не подчиняется его руке. Мысль о дереве снова вернула его в утренний лес и спокойствие. Мальчишка лениво поднялся с постели и двинулся к шкафу. На полу лежала папка, с которой он был на поляне. Достав набросок, Эд внимательно разглядывал его, а затем беспощадно смял и бросил в урну под столом. Снова не так. Что ж, он пойдет опять.

Телефон в кармане завибрировал, и он впервые за весь день вспомнил о его существовании. Это было сообщение от Дэнни, его подруги. Эд снова лег в кровать, и уставился в экран.

от: Дэнни

Вечер у тебя фиговый. Если хочешь, могу влезть в окно после девяти.

от: Эди

Спасибо Дэн, но не нужно. К нам заявился отец, так что мама будет не в духе еще неделю. Я удивлен, как он вообще помнит о сегодняшнем дне. Наверное, напоминание поставил или его помощница мисс-тупая-дура напомнила.

от: Дэнни

Она не такая тупая, если вспомнила.

от: Эди

Хочу, чтоб он уехал и на этот раз навсегда.

от: Дэнни

Не злись, Эди. Он уедет и, как всегда, надолго. Ладно, пойду, мама зовет к ужину. Держись, Эди.

Эйдан засунул телефон под подушку и хотел еще немного подремать, но тут же услышал голос матери, зовущей спуститься к ужину. Парень встал с кровати и побрел к двери.

Джоан как обычно расставила блюда на кофейный столик. На диване уже сидел отец, до сих пор находившийся в синих брюках и белой рубашке, но без галстука. В руке у него была бутылка пива, другой он что-то печатал в телефоне. Джоан продолжала ставить тарелки, хоть это было неудобно. Из мастерской она вынесла два плетеных кресла и поставила их напротив дивана. Единственное, что заинтересовало Эда, так это запах еды. На маленьком столике ютились: тарелка с печеным картофелем, тыквой, морковью и фасолью, рядом, в желтой глубокой миске, мясо кролика в кисло-сладком соусе. Когда Эд подошел к дивану, на котором сидел отец, тот не отвлекался. Поставив последнюю миску с салатом, мать Эйдана присела на диван и стала раскладывать еду по тарелкам. Эд же сел напротив родителей.