— Ведь для тебя память ценный ресурс. — подытожил Эйдан.

— Да. Мне приходиться прокручивать в голове моменты из прошлого. Создавать иллюзии, чтобы помнить. А ей — нет. Из-за того, что память ей служит девчонка может так не трудиться, как мы с Реди, а просто продолжать жить дальше!

— Вот мы и докопались до истины. — Эйдан понял, что Этель просто жаждала такой же дар и не могла простить Аве, что девушка может жить дальше, не оберегая прошлое.

— Да уж. — буркнула Эт. — Она-то знает все подробности своего перерождения. Помнит все. Поэтому если у тебя есть вопросы, то она прочитает тебе максимально информативную лекцию.

— Но ведь она не виновата в том, что получила это дар. -нахмурился Эйдан. Ему все еще не нравилось то, что Этель пренебрежительно говорит об Аве. — А я уж, грешным делом, подумал, что ты просто ревнуешь меня к Аве.

— Подумать только, как ты самовлюблен, мальчик. -протараторила Этель и засмеялась.

Они приехали домой около восьми вечера. В городе было темно и сыро. Грозовые тучи затянули все небо, не оставив надежды на теплый вечер. В воздухе ощущалась влага, а с океана вырывался ледяной порывистый ветер, он гнался меж домов, по дорогам и улицам. Эйдан и Эт шли по тротуару никуда не спеша. Несмотря на промозглую погоду юноше хотелось продлить этот и без того длинный день с подругой. Ее голос, ее разговоры и воспоминания интересовали его больше, чем собственная жизнь. Даже покупки, которые он нес в больших бумажных пакетах, не так радовали, как ее общество.

— Все хотела спросить, когда ты начал рисовать? — на улице ни души, лишь они идущие по мокрой дороге. Этель спросила это и заглянула в лицо парню.

— Точно не помню. — начал Эд. — Но был момент, когда мой брат рисовал на своей куртке голову волка для игры. Я сидел в его комнате, и он попросил обмакнуть ладошку в белую краску и прижать ее над головой зверья. Моя ладонь вместе луны. — он перевел дыхание и продолжил. — Роспись не была чем-то выдающемся, честно говоря, Джейми просто срисовал все по трафарету. А я, как и любой младший брат, гнался за талантами старшего. Поэтому решил для себя, что нужно научиться рисовать по-настоящему. Правда до серьезных занятий так и не дошло и я забросил это дело. Вернулся, когда его он пропал…

— Ты хорошо помнишь брата? — Этель первый раз прямо спросила что-то о Джейми. В груди неприятно сжалось сердце, но затем растаяв, вновь забилось и на этот раз легче.

— Хуже, чем мне хотелось бы. У меня всегда его фото с собой. Но не всегда четкие воспоминания о нем. В основном о последних месяцах. Может, потому что я часто их вспоминал. — Эд прочистил горло и продолжил. — Я помню его таким каким хочу помнить и мне страшно думать о том, что я не знал настоящего брата.

— Я думаю, что он был точно, как ты помнишь. Хотя бы потому что ты стараешься быть как брат. Ты очень светлая душа, замученная, но все еще светлая. И если бы он был хоть на грамм, как ты, то это был прекрасный человек. — искренне сказала девушка, глядя прямо перед собой.

— Спасибо, мне хотелось бы вас познакомить. — он немного помолчал и решался на вопрос, который может разбить его сердце, изничтожить надежду, разорвать связь с братом. — Как думаешь, если я попрошу Редьярда послушать Джейми, он согласиться?

Этель остановилась и опустив голову произнесла: — Береги свое сердце. Оно коварное всего.

— Это не ответ. — выдохнув, сказал Эд и пошел дальше.

— Ответ в том, что будет, если он услышит? Что будет с тобой?

— Буду знать мертв мой брат или мне искать его. — тихо бросил Эди.

— Если он погиб, то горе снова накроет тебя и с новой реальной силой. Ты не сможешь разделить его с родителями. Это будет только в тебе. А если он жив, сейчас ты не сможешь отправиться его искать. Джейми может быть где угодно и хочет ли он домой? — настаивала Этель. Она шла рядом с другом, скрестив руки на груди. — Почему не дает знать, что жив? Эйдан, искать тех, кто прячется бесполезно. Они все равно уйдут.

— Я подумаю. — прошептал юноша. — Прости, просто поддался чувствам. Я давно не говорил о брате так много и вслух.

— Все хорошо, Эйдан. Я просто хочу, чтобы ты был в порядке. Если хочешь, можем пойти сегодня в лес? — повеселев, предложила Этель. Они шли мимо пристани. Вода ровным слоем двигалась и не отражала никакого света. Словно темная и густая материя совершенно непроглядная и пугающая.

— Не могу. Дэнни предложила встретиться в десять. — виновато ответил Эд. Он думал, нужна ли ему эта прогулка или лучше пойти в лес, где он точно отдохнет душой.

— Судя о том, что я знаю о ней… тот парень на порше ее бросил? — хихикнув, предположила девушка.

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Не хочу, чтобы ей было больно. — он замолчал, глядя себе под ноги. — Я устал от такой дружбы. Уж лучше ничего, чем когда тобой пользуются. — яростно, протараторили Эд. Ребята остановились у пристани. В лицо дул морской воздух. — Но при этом мне кажется, будто я все рушу. Мол, почему бы просто не заткнуться и не рушить дружбу в десять лет⁉

— Я так не думаю. Эди ты должен расставить личные границы, должен объяснить ей, что твои чувства не игрушка. Тобой нельзя манипулировать, тебя нельзя игнорировать и использовать. Пойми это не дружба. И если такое было десять лет, то пришло время освободиться и быть с теми, кто будет ценить тебя. — Этель взяла его за руку и притянула к себе. — Сегодня был чудесный день.

— Да-а.- потянул Питерс. Глаза его подруги искрились под вечерним фонарями. — Я все думаю почему ты пришла тогда на поляну? Я делал фото клена и тут на снимке увидел черные уши. — выпалил Эд.

— Твоя поляна не в чаще, она на границе, в черте. Я не люблю подходить к людям, поэтому всегда держалась от нее подальше. Но то, как там расстилается солнце, то, как верхушки сосен обрамляют небо, как цветут цветы и слышна река… Это место будто сердце всего леса. Однажды я принесла туда семечко клена. И упорно, пожалуй, слишком старалась его взрастить. Мне показалось, что сахарных клен — это то самое дерево, которое завершит поляну. Красный огонь, пылающий и днем, и ночью. А потом я увидела тебя. Ты стал часто рисовать его, бывал почти каждый день. И вот я потеряла любимое место в лесу. В тот день я решила, что тебя не будет. Рань. Воскресенье. Осень. Прохлада. Но ты пришел, да еще и снимки делал, а я хотела взглянуть. Так и попалась.

— Поляну и правда чудесная. В тот день я был немного разочарован. Я запомнил ее ровно так, как ты говорила. И совсем не был готов увидеть ее умирающей, дряхлой, тусклой и пугающей. Но был поражен тем, что клен держится и словно мягкое вечное пламя полыхает чуть поодаль. — он засмеялся, решив, что сказал какую-то ванильную глупость и вновь двинулся по пристани.

— Приятно думать, что нас свела лужайка на границе наших миров. Я не выходила к людям, а ты не заходил далеко. — широко улыбнулась девушка.

— А ведь я мог лишиться тебя. — он остановился и взглянул на Этель. — Лишиться такого друга. — тут же добавил Эйдан.

— Тебе пора. — улыбнулась Этель. Она слегка покраснела и бегала глазами по улице, лишь бы не смотреть на парня. — Хороший был день.

Они попрощались, и юноша двинулся в сторону дома. Он немного отошел, как вдруг вновь услышал ее голос.

— Эй, нарисуешь меня? — кричала Этель. Она стояла у пристани распустив волосы. Издали напоминала русалку, сбежавшую из толщи воды на сушу. Ветер трепал ее локоны, развивал их в свободном движении. Она была красивым ночным видением, иллюзией девушки с пристани.

— Завтра начнем! — крикнул он, что есть мочи.

В назначенный час Дэнни ждала его у дома. Он собирался неуверенно, все еще размышляя делает ли ошибку. Вернувшись домой после поездки, парень успел лишь разобрать покупки и сходить в душ. В животе урчало и он крадучись, направился к выходу. Но услышал знакомый скрип двери, а затем и материнский голос.

— Эйдан, куда ты? — почти бесцветно спросила женщина. Ей было все равно, она словно читала реплики с карточек, не вкладывая в слова чувств. Этот холод с годами стал напоминать Эйдану враждебность и каждый вопрос матери, он понимал, как нападки.