— Редьярд бы услышал. — кратко ответила девушка и пошла дальше разглядывать содержимое магазина.

— Услышал? — нахмурился Эд, нагоняя подругу. — Он что слуховой экстрасенс?

— Он слышит души, тех кто ушел. Редьярд для них, как свет, а они мотыльки. Думают, что Второй это что-то типа Господа, который их спасет. Постоянно молят о чем-то и ноют. — равнодушно полушепотом ответила Этель. Она сложила руки на груди и уставилась в пустоту. — Хотя он действительно чем-то похож на бога. Иногда он помогает тем, кто за чертой: переродиться или уйти в покой. Поэтому он такой непосредственный. Когда чужой боли слишком много, на свою не остается места.

— Хочешь сказать, что этот напыщенный индюк был другим? Ну нет. — смеясь, ответил Эйдан и двинулся в зал с книгами.

— Иронизируй сколько хочешь. — начала Этель. — Но я знаю его гораздо дольше, поэтому могу с уверенностью заявить, что он был прекрасным юношей.

— Ключевое слово «был», а сейчас она самодовольный засранец. — раздраженно ответил Эд.

— Эйдан, жизнь нас всех однажды меняет. И порой мы даже не замечаем этого. Живем, как жили и лишь в какой-то момент остановившись осознаем, что больше не те, кого знаем. — бросила девушка, она подошла к нему близко и добавила. — Желаю тебе никогда этого не познать.

Юноша невольно вздрогнул. Ее дыхание пронеслось рядом с шеей. Она умела быть жуткой и странной. Это привлекало его. Ведь все Хранители несли в себе что-то дикое, что-то неизвестное и покрытое многолетним слоем тайны. А он такой обычный, посредственный мальчик, которому явилось что-то с другой стороны жизни.

Этель не проронила больше ничего. Она медленно гуляла по магазину, разглядывая товар совсем для нее чужой. Баночки с краской, кисти, холсты — все это равнодушно ей, но не видеть в этом прекрасного она не могла. Она позволила другу выбирать то, что ему нужно и не отвлекать его пустыми разговорами. А Эйдан погруженные в удовольствие бродил среди вещей, способных создать красоту. Они закончили спустя час.

— Может посидим где-нибудь? — предложил Эд. Моросил дождь, мелкий и холодный, еще совсем зимний ветер подгонял их решения. Этель кивнула и ребята направились в конец площади. Там находилась небольшая кофейня. Эйдан бывал там часто по приезде в Сиэтл.

Друзья вошли в тесное помещение, почти полностью заполненное гостями. И неудивительно, ведь погода разгоняла людей с улиц. Но было уютно, приятно пахло кофе и выпечкой. Эйдан и Этель смогли найти укромный уголок. Они сели у окна, за которым моросящий дождь, вновь сменился на ливень. Разговоры заполняли помещение, поэтому в этом потоке нескончаемых бесед, молодые люди могли общаться, не боясь быть услышанными.

— Почему ты так внезапно стал плохо относиться к Редьярду? Он ведь ничего плохого тебе не сделал. — разговор о Хранителе продолжился и Эд понял, что проще ответить, чем убегать от ответа.

— Он меня бесит. — начал юноша. Он открыл меню и принялся выбирать напиток и сладости. — Редьярд не считает меня ровней что ли… Он будто с мусором общается. Он старается меня задеть при каждом разговоре. И вообще нашу с тобой дружбу повсеместно осуждает. — Эд закрыл меню и отложил на край стола. — Он пьяница, он неприятный тип, и я бы не хотел, видеть его в своей жизни. — переведя дух мальчишка продолжил. — Я понимаю то, о чем ты говорила. Все раньше были другими, но сейчас он не тот славный малый, сейчас он тот, кто вызывает у меня отвращение.

— Редьярд из нас троих больше всего хочет вернуться в свою жизнь, но больше всех этого боится. Потому что думает, что прошлое его не примет. Эйдан, он завидует твоей обычной жизни. — сказала Этель. К столику подошла официантка и приняла заказ молодых людей. — Ава хочет обычной жизни и делает для этого все. Работа. Друзья. Дом. А Редьярд слишком закрыт и слишком напуган тем, как быстро меняется жизнь вокруг и тем, что его прошлое теперь лишь часть истории, а не время, которое можно вернуть. Вот и злиться на тебя. Ведь ты воплощение его самого, ты тот, кого он утерял и уже не отыщет.

— И мне должно быть за это стыдно?

— Нет. Я лишь прошу быть помягче с Реди, он заслуживает чуть больше доброты.

— Он заслуживает ровно столько сколько дает. — хладнокровно бросил юноша и отвернулся. К их столику спешила официантка, она поставила на стол молочные коктейли и кофе с десертами. — Попробуй ореховый! Это сказка! — тут же перевел тему Эд. — Раньше с семьей мы приезжали сюда, когда папе только дали работу. Вкус почти не изменился, все такой же сладкий и плотный.

— Слушай, у меня есть встречный вопрос. Почему ты так не любишь Аву? — этот вопрос явно застал девушку врасплох. Этель какое-то время учащённо моргала, а затем отвела взгляд в окно, наблюдая за дождем.

— Я ее не понимаю. — начала Этель. Она продолжала смотреть в сторону. — Она слишком старается быть человеком. Делает вид, будто то, кем является это просто временно и посредственно.

— А что в этом плохого? Она старается помнить в себе человека. Когда мы говорили об этом, Ава сказала, что помнить для нее ценнее, чем копировать или подражать. — тон подруги глубоко задел парня, ему не нравилось слушать, когда Аву оценивают, хотя в тоже время понимал, что чувствует Эт, когда он нелицеприятно говорит о Реди.

— Она, как паразит. — гаркнула Этель и тут же остыла, осознав, что слишком повысила голос, к тому же лицо Эда переменилось, он сжал губы и внимательно смотрел на ее. — Пристраивается к той среде, в которой обитает. Играет на публику снимая дом, работая, заводя друзей. Она живет в иллюзии, уж поверь я об этом знаю все. Ей не хочется верить в то, что она нечто большее, чем просто тело. — договорив Эт прикусила язык.

— Думаю она не держится за прошлое. Это якорь, который тащит назад и не дает вырваться. Ава хочет свободы и хочет быть человеком, а не тенью. — он сжал зубы от того, как внутри горела ярость. Этель только что выгораживала Редьярда, этого морального инвалида, но ненавидит Аву за ее выбор. — Различия в том, что Ава хочет сейчас жить и в будущем жить, а не киснуть над прошлым.

— Прошлое очень мощный ресурс, который необходимо оберегать. Ведь оно и есть ты, ты был создан в прошлом и всегда грезишь о нем, как о лучшем времени. В этом я согласна с Реди, он хочет вернуть себе все до последней минуты, до запахов, до ощущений. А Ава просто хочет жить дальше.

— И что в этом неправильного? — перебил мальчик.

— Все. Без прошлого тебя нет. А когда ты отчаянно пытаешься себя стереть из него, то ты еще более глуп, чем тот, кто…

— Оберегает прошлое больше, чем настоящее. — закончил Эд.

Они смотрели, друг на друга полыхая внутри от гнева и непонимания. На примере друзей, они уяснили, как сильно различаются их взгляды на жизнь. Как Этель смотрит назад через плечо в прошлое, оплакивая его, возвращаясь к собственной смерти. И как Эйдан пытается закрыться от прошлого, нагоняющего его. Как стремительно бежит вперед, боялась превратиться в соленной столб и остаться позади.

Они просидели в долгом молчании. Упившись собственными мыслями. Они видели в друг друге то, что им не по душе и не могли говорить об этом спокойно. Просидев прочти час в тишине, ребята окончили перекус и отправились на прогулку. Разговоры не клеились, они погрузились в размышления и лишь изредка переговаривались о том, куда пойти. Эд и Эт забрели в парк, где были чуть ли не единственными. Дождь прекратился не так давно и в воздухе еще чувствовалась влага. С деревьев капала вода, а под ногами хлюпали лужи. Было около трех, но из-за дождевых туч, казалось, будто по всему парку расползались сумерки и тоскливый серый свет был сильнее дня. В Сиэтле, как в прочем и везде еще не наступила весна, но уже ушла зима. От сугробов не следа, они мешались с нескончаемыми дождями и заполнили городские каналы. Было тоскливо от мокрых, темных, обнаженных деревьев, немного разбухших от осадков.

— Когда я была девочкой, мы с бабушкой часто ходили в лес. У нас почти не было денег и в то время была война. Она умела искать пригодные в пищу ягоды. Ставила ловушки для птиц и зайцев. Я помню ее запах, она пахла хвоей. Бабушка всю жизнь провела у леса: собирала травы, охотилась и заботилась о природе. Она брала и возвращала. Когда началась война мы знали, что смерть настолько рядом, что каждый день садиться с нами за стол. Но моя бабушка не сдавалась, она обучала меня, как выжить в лесу, как лазать по деревьям, прятаться и быть частью леса. За четыре года мы с ней обошли весь лес и выжили благодаря ей. Сейчас, когда прошло столько лет, я думаю, что моя работа в лесу — это благодарность природе за то, что она спасла нас. — Этель говорила медленно и довольно тихо, будто боялась произносить слова. Эди же внимательно слушал. Она впервые говорила с ним о своем прошлом. — Моя мать была одной из лучших медсестер в то время, и она считала, что это долг каждой женщины. Она обучила меня всему, но я не справилась. Когда я видела искалеченные тела, как души сходили с ума, как по ночам в агонии умирали люди, то понимала, что слишком малодушна для этой работы. Мать ненавидела меня за слабость. Она не говорила со мной и часто оставалась в госпитале на ночь, а позже и совсем там обосновалась. Я не хотела видеть войну и смерть. — ее голос был спокойным, Этель проживала прошлое раз за разом, поэтому говорить об этом могла, не затронув собственного сердца.