– Я не танцую.

– Какого?! – не понял Рик.

Ворон безмятежно напомнил:

– Я тебя еще в прошлый раз предупреждал, что все, завязываю.

Утес обиженно выдавил, даже указательным пальцем ткнув в сторону молчащего все это время Лина:

– Но не Лина же выталкивать в клетку! Ник меня потом на ломтики нарежет и скажет, что так и было. – он даже к Ник за поддержкой обернулся: – Нарежешь же?

Она послушно кивнула:

– Нарежу. Кубиками. Или дольками?

– Кубиками, – выбрал Рик. – Дольки терпеть не могу.

Ви оторвалась от винограда, всматриваясь в Рика, и тот тут же фыркнул:

– Упс… Случайно получилось. Может, для малышки выбрать другое имя, а, Ви?

Та лишь отрицательно качнула головой и снова принялась щипать ягодку за ягодкой, в этот раз выстраивая из них забор на тарелке.

Рик, решив, что добился поддержки Ник, повернулся к Ворону и вновь принялся увещевать:

– Ну, пожалуйста! Самый последний раз!

– Смирись, я больше не танцую. – Ворон отставил в сторону бокал с соком – все равно вкус не тот.

– Да ну вас! – Рик всплеснул руками, чуть не скидывая со стола бокалы. – Лина хотя бы понять можно – он женат, а ты-то чего?

Вместо ответа Ворон лишь пожал плечами.

Рик процедил:

– Знаешь, что это?

Ворон поднял на него глаза:

– И..?

– П! Понял?

Ви мрачно подсказала, с любопытством рассматривая Ворона:

– П – это предательство! – при этом она специально тянула гласные.

Ник еле сдержала смешок и предложила свой вариант:

– П – это придурь, Рик.

Тот обиделся – глаза прищурил, губы надул, ребенок ребенком:

– Расселы, вы меня в могилу сведете – все сразу.

Ви выпрямилась, скидывая виноград в тарелку отсутствующего сейчас Парры:

– Рик, отстань от человека.

Ворон снова странно улыбнулся – вот любит он улыбаться невпопад, Ви заметила за ним такое.

Рик мотнул головой:

– Ворон, пойми, все тут делается ради одного – ради одной единственной улыбки… Той же Ви. – его палец обличительно уткнулся в неё.

Ви удивленно приподняла бровь и просила:

– Причем тут я?

Сэм, молчавшая все это время – она старательно выпаивал Эш молочную смесь из бутылочки, усмехнулась:

– При том, что ты у нас принцесса Несмеяна. Ни одной улыбки, сколько я тебя тут вижу. И, прежде, чем обидишься, я, например, принцесса Снежка.

– И почему? – спросила Ник. – У тебя семь гномов где-то припрятаны?

Сэм тихо сказала, жалея, что начала эту тему – и стаю чуть не выдала, и Джек так не вовремя вспомнился:

– Это потому, что у меня куча стирки, уборки и штопки. – Джек бы сейчас рокотал, усыпляя Эш. Нет, гипноустановка в переноске справлялась куда как лучше, но… Джека не хватало. – Ты не представляешь, что я шила… Ужас просто.

И наны не возмутились, не блокировали ложь: нежить, действительно, ужас. И нежить – что. А вот её гномы – это кто.

Ник понятливо кивнула:

– Тогда я злая старшая сестра – сразу из всех сказок.

Рик тут же возмутился:

– Насколько я помню – ты принцесса из Башни.

– Хорошо, я злая, кровожадная принцесса из Башни. Намек понят? – Ник подалась вперед.

Рик шутливо приподнял руки:

– Понят, пошел я готовиться к танцу. И, Во…

Ему в живот прилетел небольшой безобидный пульсар. Рик увернуться не успел:

– Понял, Ник, скоро в ход пойдет кинжал. Все, меня нет. Хотя П – это Пакость. Внезапная.

Музыка на танцполе стала совсем неслышна, только и видно мельтешение тел между хрустальными нитями – Жердь возвел звукопоглощающий щит, отгораживая танцпол, чтобы не мешать представлению на сцене.

Свет в зале погас, погружая столики в темноту, чтобы тут же взорваться всполохами света – в сцену ударили несколько ярко-фиолетовых молний. Глухо зарокотал гром, отзываясь вибрацией в крови. Между сценой и столиками упали первые капли дождя. Ветерок даже принес их к зрителям, обдавая теплыми брызгами.

Запахло озоном, прибитой пылью и травой. Только за один этот запах Ник была готова расцеловать Рика – грозу она любила.

С танцпола рванула толпа девушек, замирая перед сценой – бывшие Седьмые штурмовые танцевали последний раз. Кто знает – будет ли позволено такое уже мустангам.

Раскаты грома нарастали, и на сцену, в перекрестье прожекторов вышли двое – Рик и Лекс. Оба в черных плащах, уже ожидаемо шляпах и со сложенными зонтами в руках. Парни замерли без движения в гордых позах – ноги на ширине плеч, зонты перед собой, торс чуть откинут назад – кто не любуется, тот ничего не понимает в красоте…

Ви прищурилась, ожидая продолжения. Свет медленно погас, пряча фигуры парней в темноте. Гром стих, чтобы потом разразиться целой серией молний – они выхватывали из темноты фигуры парней, резко перемещавшихся по сцене, и тут впервые в звуки грома вплелась мелодия – быстрая, резкая, с плачем флейт и стоном виолончелей.

Плащи полетели прочь – под ними у парней оказались облегающие рубашки, которые тут же намокли под тугими струями дождя, обрушившимся на сцену. Мокрая ткань ничего не скрывала – ни жгутов мышц, ни плотного пресса, ни тонких полосок волос, уходящих под ремни низко сидящих брюк.

Ворон внезапно встал со стула и, пробравшись через толпу, подтянулся на руках, забираясь на сцену. Лекс даже замер, как статуя, прерывая движение – прогнулся в бок, опираясь рукой на пояс, словно готовился к бою с быком. И такие забавы бывали у оборотней. Рик тоже остановился – музыка оборвалась, заменяясь непрекращающимся громом – Жердь за пультом бдил, сейчас ругаясь на взбалмошного Ворона. Тот неловко занял место между Лексом и Риком, и танец возобновился.

Грохот грома, изгибы мощных тел, скользящие руки по мокрой ткани, а потом парни привычно опустили руки на пояс, чтобы демонстративно расстегнуть ремни. Их руки замерли, ожидая поощрения, и девушки у сцены не подвели: заорали, засвистели, затопали ногами, требуя продолжения.

Рик и Лекс быстро выдернули ремни – они-то переоделись в костюмы, а вот у Ворона возникли проблемы. Он дернул пряжку ремня и… Парра только и успел увернуться в сторону в возобновившемся танце от летящего ему в лицо ремня.

Ворон, сбивая рисунок танца (музыка уже обреченно сменилась громом), примирительно поднял руки, Утес украдкой показал ему кулак – вновь полилась мелодия, набирая темп.

Рик и Лекс двигались в унисон – руки, нагло ласкающие тело, ноги, отбивающие ритм, стан, выгибающийся под невероятным углом… Упали на пол рубашки Лекса и Рика, встреченные свистом из зала. Ворон вновь выпал из ритма танца, спеша с рубашкой – та влетела в Рика, закрывая ему обзор.

Громкое «Еть!» оценила только Сэм – она показала большой палец вверх то ли Рику, то ли Ворону, который, кстати, вновь срывая танец, нагло сел на пол по середине сцены и принялся стаскивать ботинки, а потом и носки. Последние заботливо заняли место на ограждении у танцевального шеста, словно на веревке для сушки белья.

Утес пинком отправил рубашку Ворона в зал – просто в отместку. Её тут же разорвали на клочки. Кедр только успел вмешаться и поднять с пола жетон мустанга – еще пригодится Ворону.

Ви не сдержала улыбки, глядя, как старательно Ворон поправляет шнурки на ботинках, пока Лекс и Рик терпеливо стояли и ждали возобновления танца. Мелодия неуверенно заиграла снова…

Ник посмотрела на сестру, потом на сцену, где Ворон удвоил усилия по срыву танца: он застрял в брюках, прыгая на одной ноге, он столкнулся с зонтом Парры, весьма точно отправляя тяжелую ручку зонта тому в живот, он попытался сорвать с Рика шляпу – у него-то самого её не было… При этом Ворон умудрялся сохранять темп танца и почти не смазывать его рисунок.

Ник прикусила губу. Рука Лина прижала Ник сильнее к себе – просто профилактически. Ник подумала и перебралась ему на колени – он сам же не свой был от ожидания, когда ловушка на похитителей лордов захлопнется. Ему что-то докладывали по закрытому каналу элтела, знать бы еще – что.