Он подошел к стационарной интре и принялся кому-то звонить. Джек отошел в сторону. Подумал и… Вышел на улицу, на сторону нормального мира. Тут было тепло. Пахло еще далекой осенью – тут даже деревья только-только начинали менять цвет на желтый. Некоторые вообще этого не делали, оставаясь круглогодично зелеными, как сосны или могущие кедры – они Джеку нравились больше всего. Не изменяли себе в угоду непогоде. Он быстро выпил чай и, поставив стакан на асфальт, пошел к морю. Оно тут тоже было иное – без синих льдин, выбрасываемых на берег. Просто море. Просто волны. Просто песок – теплый.

Он всегда теплый, но часто мокрый. Мокрый и соленый от крови. И падать в него необходимо, потому что так сказал…

Кто сказал? Джек не помнил. Он присел у кромки воды на песок, ладонью загребая его и пропуская между пальцев.

…потому что приказали. Он знал, что надо выигрывать, а иногда надо проигрывать – поддаваться, чтобы выжить. Спорил иногда до хрипа, отстаивая свое право на победу, но он…

Кто он?

…всегда говорил, что иногда нужно проиграть битву, но выиграть войну. И выходя на арену он всегда знал, когда он сляжет, подчиняясь приказу, а когда гордо выпрямится, поднимая руки вверх в победном жесте. И зрители будут реветь, приветствуя его. И женщины потом будут виться вокруг, оставаясь с ним на ночь. И он…

Да кто он?!

…и он будет шутить, что «Уголек, не пора ли угомониться? Тебе Элис в колыбельке маловато?». А он говорил в ответ с улыбкой: «Гепардов маловато, вот будет огромная семья, так что не провернуться дома – вот тогда и остановлюсь!».

М-да… Как-то вот не совсем он хороший, по ходу, был. Может, и к лучшему, что не помнит себя. Вспомнить бы все нужные слова – вот это было бы хорошо! Просто замечательно.

Адам вышел из поста, пересек асфальтовую площадь, подошел к нему и присел рядом:

– Греешься?

Джек, прищурившись, смотрел на солнце и наслаждался его теплом. Кроху бы сюда. И Эш. Только та сидит в зоне и ждет своего принца…

– Знаешь сказку о Снежке и семи цвврр… – он все же сломался на цвергах. Память услужливо подсказала, что не цверги, а сервы, сервисные дроиды, между прочим. А в сказке были гномы.

Адам понял его:

– Снежка и семь гномов, да?

Джек кивнул, не открывая глаз:

– Расскажи, чем сказка заканччч… Конец рррасскажи. Пжлста!

Адам фыркнул, тоже, как Джек, зарывая ладони в песок:

– Эм… Чем заканчивается… Принц приехал и забрал принцессу из леса.

– Знаю. – качнул головой Джек. – Дальше что было?

– Дальше… Эээ… Свадьба.

– Чья? – Джек даже повернулся к Адаму, ожидая ответа.

Адам опешил от такого вопроса:

– Так Снежки и принца, конечно. Принц же там королеву злую победил, Снежка и вышла за него замуж.

– А гномы? – Джек с какой-то странной надеждой ждал ответа.

– А гномы тут причем? Гномы остались в лесу.

– И..? – Джек продолжил настаивать.

Адам даже сморщился от усилия:

– Нууу… Наверное, ходили в свои штольни, добывали самоцветы. Чем еще занимаются гномы? Жили, короче. Сказка-то вообще не про них.

– А про кого?

– Про Снежку и принца. И про королеву, конечно.

Джек понятливо кивнул. Потом подумал и все же поблагодарил:

– Спасибо.

– Да не за что. Я тут брату звонил – он скоро привезет керосиновый обогреватель и канистру с керосином. Не бог весть что, но на первое время хватит. Я же закажу алхимический обогреватель – у нас же тут в Летите тепло, тут не купить обогреватели… Привезут с фейри-склада. Ты приходи за обогревателем через неделю, хорошо?

– Приду.

Адам строго сказал:

– Не забудь. Неделя – это семь дней.

– Я помню. – Джек даже на пальцах показал: сколько это – семь.

– Верно, – подтвердил Адам. – Короче, приходи – будет тебе обогреватель. И еще… Теплая же одежда нужна. Да?

Джек нахмурился:

– Да. Нужна.

– Сколько курток? И не юли, Джек, я не выдам.

– Десять, – твердо сказал Джек. Лишним никогда не будет. – Я еще медальоны принесу.

– Лады. Тогда надо хорошенько подумать, как купить столько курток и не засветиться. Буду через друзей скупать…

Солнце медленно клонилось к горизонту, и настроение у Джека было благодушно-детским, восторженным – до чего хороший и теплый денек! Он словно сам пропитался этим солнцем, становясь теплым. Эш бы сюда. И кроху, только, кажется, он уже об этом думал. Он бы учил Эш плавать – океан был дивно спокоен сегодня. Кроха бы ругалась и волновалась, но…

…Элис любила плавать. И нырять. Ей еще года не было, а она уже ныряла сама. Он был рядом, контролируя её, и…

…у него бы все было под контролем.

Адам сбил с настроя:

– Тут недавно, с неделю назад, львы-охотники приезжали.

Джек мгновенно подобрался и сел:

– И..? – Это было страшно – Эш и кроха могут оказаться из-за него в опасности, они же полностью пропитались его запахами. Львы не щадят никого из гепардов, убивая на месте. И дело даже не в нежити. Они убивали всех, потому что гепарды им мешали. Ему нужно скорее возвращаться домой – драконий Адам, и почему он смолчал о львах?!

– И уехали ни с чем. Зона была закрыта, а лорд Закат запретил им охоту. Кажется, он им память к чертям снес. Только лорд сказал, что он скоро вернется в зону – зачем, не знаю. Будьте там осторожны, а еще лучше – уходите из зоны, я вам жилье в городе найду, где-нибудь на отшибе. Твоя девушка…

– Кроха.

– Твоя кроха совсем же человеком выглядит. Я и знать не знал, что она нежить тоже. О! Еще, чуть не забыл – тут же ловец в зону зашел. Мне парни передавали – он через горный пост зашел. Скоро будет у вас… Хочешь, я сниму вам жилье в городе? Все же в городе безопаснее.

Джек вздохнул:

– Я не могу…

– А кроха?

– А с крохой я поговорю…

– Поговори, – настоял Адам, и Джек кивнул:

– Поговорю…

Обогреватель привезли только через час, когда тихонько подкрались сумерки. Адам липкой лентой скрепил обе коробки: коробку с детскими вещами и коробку с обогревателем, – в единое целое, даже ручку из ленты сделал. Канистру Джек нес в другой руке. Было неожиданно тяжело, хоть Джек давно забыл такие слова.

Зона встретила снова снегом – в этот раз мелким и настырным, вечно попадающим за шиворот и заставляющим ежиться. Джек моментально замерз, таща в руках тяжелые коробки, но сердце согревала мысль, что он все же не бесполезен. Он тоже может приносить пользу. Только бы крохе понравились вещи.

Джек принюхался – ветер сменил направление и теперь дул к морю, неся знакомый запах…

Клод.

Он все еще тут. Только пахнет чуть иначе – обреченностью, страхом и кровью. И какого, а?!

Джек выругался себе под нос:

– Охромееееть…

Темнело. Не то, чтобы он боялся темноты, но кроха будет волноваться. Только это зона. Тут нельзя бросать никого, даже если это ловец.

Джек удобнее перехватил коробки и направился вслед за запахом в сторону бывшей развлекательной зоны – там сплошняком гравитационные колодцы. Даааа, он внезапно вспомнил смысл этого слова. Точнее результат работы такого колодца – идешь, ничего не подозревая, и, если колодец неогорожен или ты сам невнимателен, ррррраз… И тебя прижимает к земле, хорошо еще, если при этом не размажет тонким слоем, а ведь может и в небеса подбросить, и потом неаккуратно приземлить. Игры гравитации непредсказуемы. Подчас вылезти из такого колодца без посторонней помощи крайне сложно – кости ломает только так.

Джек заметил Клода издалека – тот полусидел, прижимаясь к разрушенному бетонному забору спиной. Ноги были разбросаны в разные стороны, как у лягушки – весьма характерная поза. Перелом таза, минимальная кровопотеря до четырех пинт – подсказала неугомонная память. Уж лучше бы вспомнил, чем детей кормить, чем это.

Клод был основательно припорошен снегом – видимо, попал в колодец еще до бури. Руки его тряслись, кончики пальцев посинели, как у нежити.