Сэм вышла на улицу. Дождь закончился. Пахло, совсем как тогда – листвой, свежестью, верой в людей. Ну, ладно, в отдельных оборотней.

Она дошла до знакомого дома… Совсем стемнело – Либорайо разрослось, а денег на общественный транспорт у Сэм не было. В просветах туч выглядывали яркие звезды. Сэм долго стояла в темноте переулка, всматриваясь и решаясь. Лучше было бы подкинуть ребенка Ник, но у той в спутниках лигр – от этой махины не уйти в погоне. От лигра, самого сильного и крупного хищника, не спрятаться. Он не сдастся и найдет. А потом уничтожит Сэм. Она поежилась – понимала, что заслужила, понимала, что закон есть закон, но… Это все же её жизнь. Или… Сэм наклонилась к корзинке. Или орки с ней, с жизнью? Это не жизнь, это тупое существование. Вспомнить хотя бы крик той спасенной девчонки. Когда напавший пугает меньше, чем спаситель – это о чем-то да говорит.

Сэм прикусила губу – наверное, надо все же идти к Ник. Она даже сделала шаг в сторону, собираясь уходить, но тут подъехала машина, остановилась перед домом, и из машины вышел усталый, замотанный Парра… И это идиотское сердце снова пропустило удар. Сэм горько рассмеялась – она даже знала, почему снова смотрит на Алекса и мечтает о его руках. Потому что оркский хмурень, потому что опять играют гормоны, запущенные нанами. Потому что программой предписано рожать снова и снова. Клауд обещал положить этому конец, но где этот Клауд теперь?! А она не хочет участи Салли. Она не хочет рожать каждый год снова и снова. Эмидайо был добр к ней – не трогал, пока она была ребенком, а вот Салли, Семерке, не повезло с хозяином.

Парра, оркский оборотень, замер на крыльце, всматриваясь в осенние сумерки, как будто мог её учуять. Сэм достала из кармана пакет с черным перцем – будет Алексу подарочек. Если она все же решится. Может, пойти все же к Ник? Но вот как-то сегодня умирать она не собиралась. Ей хотелось убедиться, что малышку вылечат, или хотя бы попытаются.

Наконец, Парра зашел в дом. Сэм рванула к крыльцу – надо успеть, пока не пришла Дейдра – кто его знает, как она среагирует на чужого малыша?

Сэм поставила корзину на крыльцо, резко пнула ногой дверь, предупреждая Парру, что за дверью гости, и рванула на крышу, рассыпая перец. Она спряталась за холодной каминной трубой – Сэм еще убедиться нужно, что Парра не бросит кулек с малышкой на улице. Ей нужно убедиться, что он позаботится о ней.

Она села, прижимая коленки к груди и снова глупо заплакала, вспоминая, как хорошо все начиналось и чем закончилось. Закапал дождь, пряча её слезы – она тогда два часа после Парры провела в ду́ше, пытаясь содрать вместе с кожей его запах, ощущения прикосновений его, как оказалось, ненадежных рук.

Дверь дома открылась, на пороге затоптался Парра, отчаянно кашляя и ругаясь. Сэм оставалось надеяться, что ругался он на неё, а не на малышку. Это он еще её без чепчика не видел… Вот тогда ругань будет стоять до небес. Но не убьет же он её за цвет волос?

Лин танцевал отпадно. Нет, Ник это и так знала – они часто с ним выбирались в клубы на танцы, но впервые она видела, как Лин танцует со стороны – Утес и Жердь наперегонки скидывали ей компромат на мужа. Он двигался то плавно, то дико и быстро, со всей страстью отдаваясь музыке, так что Ник даже решила, что, может, и ревновать пора, особенно когда зазвучали медленные ритмы танго. Да, ревновать сразу ко всем девчонкам из обслуги, из техников, из мед и бух секторов… Лин, выполняя поручение Ник, видимо, решил перетанцевать со всеми девчонками и не только – бухсектор в Управлении был довольно пожилой, но все же танцующий.

Парни всегда веселились, как последний раз – привыкли жить на острие, и праздновали так же – шумно, вызывающе, открыто. И все это показывали сейчас Ник по элтелу. И алкоголь, текущий рекой, и травку, кошачью мяту, в шутку подкинутую Лину в еду, и танцы… Утро у парней будет дикое – вот нельзя настолько отрываться. Чревато последствиями даже для оборотней.

Каааак Лин вел за собой толпу в змейке… Зажигательно, ярко, самозабвенно. Эта высоко, победно поднятая рука со сжатыми в кулак пальцами, эти затейливые, внезапные выпады ног, эти завораживающие движения эээ бедрами (пусть будут бедра, а не то, что на самом деле)… Лину отчаянно шла белая облегающая сорочка и черные, классические брюки, жаль, что он предпочитал обычно уличный стиль… Ник вздыхала, чуть-чуть ревновала, наслаждалась зрелищем и болтала по элтелу сразу со всеми Седьмыми, и Лином отдельно.

Его, кстати, постоянно ловили между танцами, поздравляли, обнимали, некоторые даже целовали – знали, что жена не оборотень и чужой аромат проигнорирует. Кажется, оборотницы признали-таки Лина ценным трофеем и вышли на тропу войны – для них какая-то человечка, пусть и бывший ловец, препятствием не считалась. Ник даже жаль стало девчонок, хотя… Нет, призналась самой себе Ник. Чушь это, жалеть вышедших на охоту на чужого мужа. А вот Лина хотелось обнять и утешить, несмотря на его яркую, открытую улыбку – ему, наверняка, сейчас противно: годами для оборотниц был лишь тенью. Как же, якобы омега.

«Малыш?»

«Уммм?» – Ник запихала в рот последний кусок торта – последний, который влезал в неё, а не последний из торта – там еще два яруса нетронутыми оставались. Диего сыто сопел в кювезе.

Лин рассмеялся:

«Это адресовалось мне или..?»

«Это я торту, а ты танцуй, танцуй, потом дома обсудим – надо ли так плотно прижиматься к партнерше!».

«Это бачата, малыш, её иначе не танцуют!».

Он поймал руку партнерши, завел её себе за спину и заставил девушку крепко обнять себя за шею.

«Бачата, значит…» – ядовито сказала Ник. Утес где-то довольно хохотнул в общем чате элтела.

«Бачата», – со смешком подтвердил Лин, а Ник подумала, что из-за её роста она так никогда не сможет танцевать с Лином – ей просто не хватит длины руки, чтобы так непринужденно обнять мужа. Ну, все, ревность, действительно, подъехала – уж в танцах Ник считала, что ей равных нет, Жердь не раз это утверждал… Ну всё, в этот Хогуэрас она точно примет участие в танцевальном марафоне!

На улице внезапно разбила тихий шорох ночного дождя сирена патрульной машины. Ник отставила в сторону пустую тарелку и прислушалась. Сирена больше не повторялась, уносясь куда-то к набережной.

За бачатой заиграли современные ритмы, и пару Лину составила одна из оборотниц. Ник прикусила губу – кажется, это была Бланка, девушка Утеса. Вот всем хорош Рик, но крутить сразу с тремя – все же перебор.

Бланка в танце была яркая и живая, как ртуть. Кажется, Рик все же приревновал – внезапно ракурс поменялся, сейчас картинку передавал Жердь. Он смирно сидел в баре с Энн, попивая что-то безалкогольное – таким дурдомом, как вечеринка по случаю рождения Диего, управлять на пьяную голову сложно. Рядом сидели, цедя кровь, новообращённые вампиры – девушки их привычно игнорировали. А ведь симпатичные парни – местные девчонки еще пожалеют и не раз, когда парни получат свободу от крови…

За окном больницы снова проревела сирена, и это отнюдь был не сигнал «Скорой помощи». Ник встала с кровати и подошла к окну – кажется, в городе что-то происходило. Хотя по виду вечеринки и не скажешь – большинство парней из Ночных отрядов уже ушли, но тот же Второй отряд, сегодня выходной, продолжал веселиться – Ворон, капитан Второго, зачем-то залез в одну из клеток для танцовщиц. М-да, кто-то явно перебрал, а ведь вампир, вроде бы.

Заиграла медленная композиция, Лин в очередной раз сменил партнершу – Ник нахмурилась, вернувшись в постель – все равно из окна больницы ничего не рассмотреть, кругом вставали небоскребы. С этой бесцветной человеческой девушкой Лин уже танцевал в самом начале вечера. То ли девушки закончились, то ли… Патрульная машина вновь пронеслась по улице – больница святой Лалии находилась почти в центре города. То ли одна наглая лигрова морда вместе с парнями Седьмого водит Ник за нос.