Можно было сказать, что Бен смирился с произошедшим. Их устоявшийся мир рухнул, и ничего теперь не будет как прежде, но теперь он хотя бы не должен будет притворяться, что видит в ней лишь дорогую сестренку. Кто знает, может с годами, когда всё устаканится, и раны заживут, он действительно сможет относиться к Мие так. Но это туманное будущее, которое может и не наступить. Важно лишь то, что есть сейчас. Единственное, чего ему было жаль, так это то, что его признание и следующие за ним вопросы ранили её, причинив дополнительные страдания. Он, как никто другой, хотел этого меньше всего. Он хотел оградить её от боли, но в итоге причинил боль сам. Это он хотел сказать ей. Попросить прощения.

Сон никак не шел, и он поднялся с постели и направился в ванную. Мужчина придирчиво оглядел своё лицо, а затем потянулся к одноразовому лезвию, которое приготовил со вечера. Он нанес гель на кожу и принялся водить бритвой. Его движения были автоматическими, еще бы, за годы учёбы на курсах офицеров и службы он никогда не пропускал бритье. Ну, кроме недели плена, конечно. Его рука непроизвольно дернулась, и он порезался. Бен бездумно посмотрел на две капли крови, которые, оказавшись на сферической поверхности раковины, поползли вниз, оставляя после себя алый след, превращаясь в параллельные линии. Он промыл лезвие, смыв их, а когда вновь поднял глаза к зеркалу, увидел в отражении позади себя Рика. Он выронил бритву с испуганным: «Господи!» и повернулся, но Рик никуда не исчез, а всё также стоял, непринужденно облокотившись плечом о стену.

— Не угадал. Это я, — хмыкнул брат и, выпрямившись, засунул руки в карманы брюк.

— Тебя нет, — выдавил из себя вмиг побледневший Бен. — Ты умер.

— А разве, чтобы жить я должен иметь физическое тело? — он посмотрел на его шею, поморщившись, а затем вытащил платок из нагрудного кармана, протягивая ему. — У тебя кровь.

Бен принял платок помертвевшей рукой. Очевидно, он сошел с ума, раз мертвый брат мерещится ему в ванной за бритьём.

— Что такое, Бенни? — он вновь облокотился о стену, но теперь уже спиной. — С каких это пор тебе не приятно проводить время с родным братом?

Бен тяжело сглотнул и отвел взгляд.

— О, я понял. С момента, когда ты узнал, что я трахаю малышку Мию, — он помолчал, а затем добавил. — Но почему ты ничего не сделал по этому поводу? Ты даже отказался поговорить со мной об этом, я ведь не умею твои мысли читать.

— Ты знал о моих чувствах к ней, — обиженно произнес Бен. — Ты понял тогда.

— Может и понял, но многое я могу себе выдумать, — он пожал плечами. — Ты просто злишься, что она выбрала меня, а не тебя, признай это.

Не получив никакого ответа Рик продолжил:

— Но кто ж тебе мешал тоже сделать хоть что-то. Уж точно не я. Ты завидуешь мне, потому что я был смелее и наглее тебя, ты всегда хотел быть на моём месте…

— Неправда, — горячо ответил Бен. — Я боготворил тебя…

— О, черта с два! — перебил его мертвец. — Боготвори ты меня, ты не переспал бы с ней сразу же после моей смерти. Небось, только этого и ждал!

— Неправда!

— Чтобы получить её себе, убитую горем и жаждущую утешения. Что говорить, чтобы трахнуть её, ты выбрал шикарный момент!

— Заткнись! — крикнул Бен, подскочив на постели.

Часто дыша, он осмотрелся по сторонам, вглядываясь в силуэты, подсвеченные экраном работающего телевизора. Сердце в груди отплясывало чечетку, отдаваясь шумом в ушах. Упав обратно на кровать, он закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание. Произошедшее оказалось очередным диким сном. Но он был таким реальным! Прямо, как тогда в самолёте. А после он узнал, что Рик погиб в тот самый час, что приснился ему.

Бен резко поднялся с кровати и ворвался в ванную. Но, как и ожидалось, никого там не было. Подготовленное к утреннему бритью лезвие ожидало его у раковины, там, где он его оставил. В сердцах Бен швырнул его в мусорное ведро и, не глядя в зеркало, покинул ванную. Машинально он проверил время: было начало четвертого утра. В аэропорту ему надо быть в восемь, и у него оставалось еще минимум два часа на сон, но о каком сне теперь могла идти речь? Приснившееся не отпускало его. Особенно последние слова покойного.

Он не желал своему брату смерти. И уж тем более не использовал скорбь по нему, чтобы провести ночь с Мией. Он вообще не планировал с ней спать. Совершенно не думал, что зайдет так далеко.

«Но надеялся», — произнес из глубины внутренний голос. — «И хотел».

Да, он хотел её. Близость проведенных вместе дней возымела свой эффект, и, лежа здесь на этой кровати один, он мастурбировал на ролики эротического платного канала, представляя себя и Мией. И, конечно, он надеялся, что между ними вспыхнет искра, и она посмотрит на него, как смотрела на Рика. Но это не значит, что он желал тому смерти.

«А что тогда с кольцом?», — не унимался голос. — «Почему не рассказал о кольце? Чтобы она поняла, как на самом деле серьёзно Рик относился к их отношениям. Вместо этого лишь спокойно выслушивал её негодование из-за возможных измен, не пытаясь опровергнуть».

— Признайся, ты просто хотел выйти белым и пушистым на моём фоне, вот и всё.

Бен вздрогнул и медленно повернул голову на голос. На соседней кровати сидел Рик. Он тяжело сглотнул.

— Чтобы она наконец увидела, какое сокровище было всё это время рядом с ней, а она не замечала, — продолжал тот.

— Я не сказал ей, — прошептал Бен, — потому что хотел уберечь от очередного потрясения.

— Ты врешь себе. Но я ведь знаю тебя так же, как и себя.

— Значит ты не знаешь меня. Не пытайся выставить меня виноватым в чём-то. Ты умер.

— Я и не пытаюсь, — пожал плечами мужчина. — Ты и сам неплохо справляешься.

Бен ущипнул себя со всей силы, чтобы проснуться, но лишь почувствовал неприятную боль. Он мельком посмотрел на то место, которое щипал, а затем снова на соседнюю кровать, но там уже никого не было.

***

7 ноября, 9:15, Атланта

Спустя шесть часов Бен сидел в зале ожидания около своего выхода на посадку, медленно вертя свой мобильный в руках. Полчаса назад он позвонил Мие еще раз в надежде на разговор, но она не взяла трубку, поэтому он оставил короткое голосовое сообщение, надеясь, что оно сможет передать все, что он чувствует. Он понимал, что мог быть и настойчивее, как например его брат, который скорее всего не дал бы ей дышать, пока не добился бы своего, но Бен знал, что насильно мил не будешь, и не стоит принуждать Мию к разговору, которого она не хочет. А он, как никто другой, уважает чужие чувства и личное пространство.

Но несмотря на снизошедшее на него вчера смирение, он всё равно покидал этот город с тяжелым сердцем. Он оставляет её здесь совершенно одну, самостоятельно справляться со всём навалившимся, включая его признание, что явно повергло её в шок. Он снова запрыгнул на уже знакомую карусель самобичевания, но с другой стороны она сама хотела чтобы он ушел, а её игнорирование звонков показывало, что она не желает видеть его и разговаривать с ним. Оставалось надеяться, что Мия найдет в себе силы совладать с болью, что причинил ей брат и, к сожалению, он сам.

Объявили начало посадки, и Бен медленно поднялся, всё еще держа телефон в руке. Надежда, что Мия перезвонит, не отпускала его.

Но Мия в этот момент была в пустой квартире Рика и глядела в окно гостиной. Она пришла сюда с самого утра, чтобы попрощаться со стенами, «помнящими её счастливое дыхание». Она ходила по комнатам, словно неприкаянная душа, воскрешая в памяти совместные моменты, как хорошие, так и плохие. Но мысли всё равно возвращали её к Бену и к тому, что произошло между ними, сколько бы она ни отгоняла их.

Когда самолет с Беном уже выезжал на взлетную полосу, в дверь позвонили. Пришедшим оказался арендодатель. Он сухо выразил ей соболезнования, а затем пошел осматривать помещение на предмет изъянов. И Мия мысленно поблагодарила высшие силы, что грабители не сломали стены или пол в поисках тайников.