Мия тяжело вздохнула и опустилась на голый матрац, разглядывая до отказа полные пакеты. Она потянулась к одному из них и взяла верхнюю вещь, которой оказалась небесного цвета рубашка, и положила её на колени, разгладив материю. Голова тут же нарисовала образ Рика, завязывающего галстук перед зеркалом. Как он укладывал волосы и застегивал запонки.

— Гх-кхм.

Она подняла глаза и увидела в проеме двери Бена. Его глаза были влажными. В руке он держал нечто, похожее на альбом фотографий.

— Я не вовремя?

— Всё в порядке, — Мия быстро утерла выступившие слезы и положила рубашку на место. — Я уже здесь закончила.

— Смотри, что нашел, — мужчина прошел в комнату и сел рядом на краешек матраца. — Старые фотки.

Мия улыбнулась против воли, увидев первое фото, на котором были изображены близнецы в возрасте трех-четырех лет.

— Ты знаешь, где здесь ты? — спросила она, забирая у него альбом.

— Конечно, — он указал на себя. — По родинкам. Смотри.

— Точно.

Мия листала страницы, рассматривая фотографии, пока не остановилась на одной — той, где была запечатлена она сама в первое Рождество в семье Хадсон. Дальше шли их совместные или её отдельные фото, а под конец — их с Риком совместные фото.

Когда Рик успел распечатать все эти снимки?

— Я не знала, что у Рика есть альбом с нашими фотографиями, — тихо проговорила она, откладывая тот в сторону.

— Очень на него похоже, — произнес Бен задумчиво. — Рик никогда не выставлял напоказ свои истинные чувства. Не хотел, чтобы его считали сентиментальным. За пренебрежением пряталась забота, а за строгостью — мягкость.

Мия хмыкнула.

— Ну Рика точно нельзя назвать мягким, — она посмотрела прямо на Бена. — Это больше твоё качество.

Бен посмотрел на неё с какой-то особой грустью, отчего Мие стало не по себе.

— Извини, — быстро вымолвила она.

— За что?

— Просто… ну, может, тебе не приятно то, что я сказала.

— Все скажут, что Рик был еще той занозой в заднице, в отличие от меня — пай-мальчика, — он умолк на несколько секунд. — Но только я знал его по-настоящему. И теперь…

— Что теперь?

— Не важно, — он поджал губы и отвел взгляд, чуть повернув голову.

— Говори, раз начал.

— Забудь.

— Бен? — она взяла его за подбородок и повернула к себе.

Подушечки пальцев приятно щекотала чуть прорезавшаяся щетина. Их взгляды встретились, и перед глазами Мии встала сцена из её сна. Она перевела взгляд на его губы, а затем опять на глаза и тяжело сглотнула, чувствуя, как краска ползет от щек к шее. Воздух вдруг отяжелел, и ей казалось, что она приросла к месту. Пауза слишком затянулась. Она первая отвела взгляд и убрала руку с его лица.

Внезапно раздалась трель мобильника, разрывая эту неловкую тишину, и Мия мысленно поблагодарила за это высшие силы. Она тут же переключилась на звонок.

Эдриан Прайс.

Мия сжала в руке телефон и непроизвольно стиснула челюсти, позабыв неловкости.

— Все в порядке?

— В полном, — процедила она сквозь зубы и, поднявшись, направилась в кабинет.

Бен потрудился на славу, и комната стала немного похожей на саму себя, но Мию это мало интересовало сейчас.

Сделав несколько глубоких вдохов, она подняла трубку.

— Слушаю.

— Привет, — послышался голос Прайса. — Как дела?

— Не очень. Квартиру Рика ограбили.

— О, Господи. Ты в порядке? Когда это случилось?

— В Хэллоуин. Устроили настоящий кавардак.

— Мне очень жаль, — в голосе мужчины слышалось участие, но Мия знала, что это ложь: Эдриан Прайс не позвонил бы просто так. — Я могу чем-то помочь?

— Тут уже ничем не поможешь. Я была в полиции, но они ничего не обещают. Дел и так по горло, сказали мне. Я подумываю нанять частного детектива.

— А что, много украли?

— Нет, но… — она умолкла, раздумывая, говорить ли это или нет, — украли перстень, принадлежащий отцу Рика. Военный. Он дорог нашей семье.

— Понятно, — послышалось после недолгой паузы. — Я могу посоветовать кое-кого. И, если хочешь, даже договорюсь насчет цены. Ведь такие ребята берут недешево.

— Спасибо, я подумаю над этим.

— Серьёзно, Мия, я хочу помочь. Я не представляю каково тебе сейчас заниматься еще и этим.

Она промолчала.

— Может, встретимся? — продолжал тем временем Эдриан Прайс. — Расскажешь мне всё. А я скажу, к кому лучше обратиться.

— Хорошо, — ответила она, скрипнув зубами. — Сегодня.

— Без проблем. В восемь тридцать в Nikolai's Roof в Хилтоне?

Неужели она думала, что Эдриан Прайс выберет менее пафосное место? Раз так, ей нужно прямо сейчас выезжать в кампус, чтобы привести себя в порядок и надеть подходящий наряд.

— Встретимся там.

— Окей, до встречи.

Она положила трубку, глядя на опускающиеся на город сумерки.

Пятнадцатью минутами ранее…

Он наводил порядок в комнате, служившей Рику кабинетом, где было больше всего работы. Ему всё еще было не по себе, после примерки костюма покойного брата. Точнее галлюцинации, что на короткий миг привиделась ему.

А после — неверие и боль в глазах Мии, увидевшей его в одежде Рика.

Господи, зачем он только сделал это?

Было понятно, что это причиняет ей боль. И без того они близнецы, а он еще и нацепил на себя его шмотки, пусть это и стоило ему нескольких лет жизни. Бен передернул плечами, вспоминая, как он перевел взгляд, и перед ним стоял никто иной, как Рик, а после видение исчезло, и на него смотрел вмиг побледневший он сам.

Он поставил стол и книжные шкафы. Расставил по полкам книги, правда, не в алфавитном порядке, а затем принялся разбирать бумажки, что валялись разбросанными на полу, словно осенние листья на земле, пока внимательные глаза летчика не уловили что-то сверкающее.

Зрение не обмануло его и, отодвинув лист, оказавшийся счетом за свет, в сторону, обнаружил кольцо с бриллиантом. Обручальное кольцо.

У него пересохло во рту.

«Рик хотел сделать Мие предложение».

Сердце внутри сдавило словно под двусторонним прессом, затрудняя дыхание. Сколько планов и вдруг — раз. Пух. Ничего. Ничего нет. Его глаза обожгли слезы. Чувство острой несправедливости заполнило его, заставляя тело слегка подрагивать. Непроизвольно он задержал дыхание, пытаясь подавить вопль, просившийся наружу. Ему было жутко обидно и больно. Больнее, чем в день похорон. Обидно за то, что Рик не успел сделать в этой жизни, и больно от того, что он уже никогда не сделает и не испытает.

Больно от того, что он не будет стоять рядом с братом в день свадьбы, выполняя роль его шафера. Больно от того, что не увидит улыбку счастливого новобрачного и радостно смеющуюся рядом Мию. Как много у Рика было впереди. И всё это кануло во тьму шестифутовой ямы по воле злого рока.

Камень больно впился ему в кожу ладони. Только сейчас он понял, что крепко сжал кольцо в кулаке. Бен разжал кулак, разглядывая след, что отпечатался на коже.

Он должен сказать Мие. Она должна знать. Но внутренний голос был иного мнения.

«Зачем? Разве ей станет легче, узнай она то, что Рик хотел ей сделать предложение? Это окончательно разобьёт ей сердце. Она не заслужила столько боли. Разве мало выпало на её долю лишений?»

«Но это ужасно — не знать», — противоречил он сам себе. — «Мия заслужила правду. И я не смогу нести бремя еще одного секрета».

Хотел бы Рик, чтобы он рассказал Мие?

Бен до боли закусил губу и посмотрел туда, где за стенкой была она, взявшаяся разбирать одежду покойного. Хотел бы Рик, чтобы она знала? Но интуиция упорно молчала. Он должен был сам решить это. Если бы он был на месте Рика, хотел бы он, чтобы Мия знала об этом?

«Она даже не знает о моих к ней чувствах».

А хотел бы, чтобы она узнала о них, после его смерти? Или бы он унес в могилу свою тайну?

Бен судорожно выдохнул. Если бы смерть настигла его первым, хотел бы он, чтобы Мия узнала о его тайной любви?

— Да, — ответил он сам себе вслух.

Он бы хотел, чтобы она знала, что был в этой жизни тот, кто любил её бескорыстно всем сердцем и желал ей только счастья, пусть и с другим. Значит он должен рассказать ей о намерении Рика.