Мия с горечью осознала, что теперь будет намного тяжелее, чем после смерти мамы. Ведь тогда судьба послала ей Хадсонов, принявших её как родную. Они старались облегчить её скорбь и дать ей всё самое лучшее, чтобы она ни секунды не чувствовала себя обделенной в чем-то. Особенно Бен. Но не теперь. Боба не стало, Бен служит за океаном, а Эйлин в другом штате, и никто не поможет теперь пережить невосполнимую утрату. Она осталась одна в городе, хранящем столько воспоминаний, и ей одной теперь нести бремя скорби. И не сможет она в момент отчаяния прильнуть к крепкой груди любимого, потому что его нет на свете. Он больше никогда не разбудит среди ночи, спасая от кошмаров, и не прижмет к груди. Отныне она сама должна будет бороться с ними и с теми, которые еще придут, подпитанные болью её утраты.
О, Рик! Ну почему она не ночевала в тот день с ним? Почему именно его машина оказалась на том злополучном перекрестке? И почему тот чертов водитель грузовика проехал на красный? Кто ему дал права? Почему он вообще появился на свет и отнял у неё Рика? Мия уткнулась в подушку и разрыдалась, а когда её силы иссякли, её сморил тяжелый, удушающий сон.
***
Вновь этот запах дорогой кожи и хвои. Он находился на пассажирском сиденье какого-то автомобиля, приборная доска которого оказалась смутно знакомой, где-то он уже её видел. Автомобиль плавно двигался в темноте, и Бен тут же повернул голову в сторону водителя. Им оказался Рик.
— Здравствуй, брат, — он посмотрел на него, улыбаясь.
— Рик.
Хотелось броситься на него и сжать в объятьях, но вместо этого Бен схватил его за предплечье, чтобы убедиться, что это и вправду он.
— О, Господи, Рик, — его сердце прыгало от радости. — Как? Как ты? Что произошло?
— Ох, Бенни, — он мельком бросил на него сочувствующий взгляд, — ты же знаешь, что я мертв.
«Мертв. Мертв. Мертв», — отдалось эхом в мозгу.
Память воскресила смутные, словно в тумане образы опускания гроба в землю и плачущую на его груди Мию.
— Ты ведь позаботишься о ней, — звучало как утверждение, нежели вопрос, от которого каждая клеточка в теле Бена напряглась, а его бросило в жар.
«Он знает», — понял он. — «Всегда знал».
— Конечно, знал, — произнес Рик, словно читая его мысли.
Бену стало трудно дышать, и он потянулся к вороту, чтобы ослабить удушье, и с удивлением обнаружил у себя галстук. Галстук он надевал только к парадной форме. Мужчина бегло оглядел себя, удивляясь еще больше, потому что он был в костюме, явно дорогом. В замешательстве он завел руку, касаясь своей головы и вздрогнул, его волосы отрасли. Дрожащей рукой он провел по ним, позабыв о брате, что спокойно продолжил вести автомобиль в кромешной тьме, которая, по его виду, вообще не смущала его.
Он опустил солнцезащитный козырек и, сдвинув в бок заслонку, скрывающую, зеркало, обомлел. Он даже приблизился, чтобы получше рассмотреть свое лицо и волосы — таких длинных волос у него в жизни не было, только у Рика. Но, что же это? Он непроизвольно дотронулся до щеки. Шрам. Шрам Рика?
— Рик, что происходит? — дрожащим голосом обратился он к брату; они стояли на светофоре.
— Разве ты никогда не думал о том, что хотел бы быть на моём месте? — без злобы спросил тот, повернувшись.
— Конечно, нет! — у Бена кровь отхлынула от лица. — Как ты мог подумать такое?
— Даже, когда ты узнал о нас с Мией?
Бен не выдержал и отвел взгляд. Да, его посещала эта мысль пару раз, но он быстро подавлял её, чтобы она не пускала корни.
Боковым зрением он уловил, что светофор сменился на зеленый, и Рик нажал на педаль газа, трогаясь с места, а Бену вдруг стало тревожно. Что-то должно было произойти. В ту же секунду его ослепил дальний свет фар.
— Рик, нет! — крикнул он в ужасе и тут же проснулся.
Он подскочил на месте, оглядываясь по сторонам, но перед глазами так и стоял ослепляющий дальний свет. Он тяжело и часто дышал, а сердце отплясывало чечетку. Тренированный на критические ситуации мозг летчика быстро определил, что он находится в безопасности, и сжатое, словно пружина, тело расслабилось. Он упал обратно на кровать и попытался успокоить биение сердца и выровнять дыхание.
Эти кошмары рано или поздно доведут его до ручки. Как же ему хотелось вернуться в тот период жизни, когда он не видел снов.
Бен нажал на кнопку на своих часах, подсвечивая циферблат. Было начало пятого. Стоило вернуться ко сну, потому что он проспал всего три часа: долго не мог заснуть, перебирая в голове прошедший вечер.
Мия хотела поцеловать его. Он увидел это в её глазах. И как приоткрылись её губы. Те самые губы, о которых он столько мечтал. Его сознание окутала пьянящая радость. Воздух между ними словно отяжелел, и еще чуть-чуть, и он бы потянулся к ней своими губами, а, может, так и было, потому что расстояние между их лицами сократилось. Сейчас он уже не был уверен, кто из них приблизился. Скорее всего, — он, потому что, увиденное после в её взгляде, заставило его сердце упасть. Осмысление. Ужас. Смущение.
Он выдал себя. И теперь она знает о его чувствах.
Бен был уверен, что она заговорит о чуть было не произошедшем, когда он вез её домой, но нет, Мия молчала. А его пьянящая радость сменилась горечью, ведь он понял, почему она хотела его поцеловать. Она видит в нем Рика. Конечно, у них ведь одно лицо! А он, идиот, на миг возомнил, что любовь всей его жизни хочет именно его! Какой же он осёл. В номер мужчина вернулся в прескверном настроении, а тяжелые мысли не отпускали его до самого сна.
Бен ворочался в гостиничной постели еще тридцать минут, а потом поднялся и, приняв стойку, стал отжиматься. Физические упражнения всегда помогали ему опустошать голову от мыслей, и, возможно, он устанет настолько, что сможет вновь уснуть.
***
31 октября, Атланта, 12:05
Они ехали в полицейский департамент, где Мия в своё время расписывалась за вещи Рика, на встречу с детективом. С самого утра девушка вертелась словно белка в колесе. Она встретилась с Грэйс возле кофейни, где та брала себе кофе по дороге в офис, и забрала рубашки Рика и личные вещи из его кабинета, что уместились в небольшую картонную коробку. А после посетила и сам офис компании в надежде поговорить с адвокатом. Конечно, она могла попросить Эдриана Прайса о встрече с ним, но ей претила сама мысль, что придется обращаться к нему и быть обязанной. Она и без того обязана ему тем, что он не раскрыл её тайны родственникам.
Адвокат был высоким мужчиной с колючим взглядом. Держался он всегда прямо и с достоинством и очень редко улыбался, за что Мия про себя называла его «Адвокатом Дьявола».
Мие повезло: мужчина принял её и, внимательно выслушав, дал подробную информацию относительно того, как действовать дальше. Слушая и записывая каждое его слово, Мия поняла насколько ошиблась в характеристике этого человека. Он оказался очень вежливым и пояснял каждый термин и закон, чтобы донести свою мысль просто и понятно. Как и ожидалось, он не занимался личными делами работников фирмы. Но зато предоставил ей подробную информацию и объяснил, что нужно сделать и проверить, и какие документы для этого понадобятся.
— Сожалею, мисс, — сказал он, — думаю, Ричард не оставил никакого завещания, иначе с вами бы уже связались. Но, возможно, он составил его сам. Вам стоит посмотреть в его документах, может быть, дома. И потребуйте в банке, чтобы они заморозили его счет, только после этого Вы сможете подать в суд на получение денег. Проверьте, возможно, он назначил Вас или кого-то ещё получателем его денег после смерти.
Поездку в банк, как и поиск возможного завещания в квартире Рика, она решила отложить на время после встречи с детективом: ей было необходимо знать все подробности дела и судебного процесса.
Мия украдкой поглядывала на сидящего рядом Бена, пытаясь по лицу и языку тела понять, изменилось ли его отношение к ней. Он был крайне молчалив, даже для себя, и смотрел вперед нечитаемым взглядом. Выглядел он паршиво, что не без грусти заметила Мия. Он похудел и стал еще бледнее, а под глазами залегли темные тени, что делали его и без того большие глаза еще больше. Несчастный вид мужчины заставил отступить на второй план преследующий её стыд.
