Мия тяжело вздохнула, а затем поднялась с места и принялась убирать уже использованные и пустые пластиковые стаканчики по пути к кухне. Ей хотелось побыть одной. Хотелось, чтобы все посторонние ушли. Хотелось подняться наверх в свою комнату и разрыдаться в подушку.

На кухне хозяйничала какая-то незнакомая женщина возраста Эйлин. Она тепло поприветствовала Мию и продолжила раскладывать закуски по пластиковым тарелочкам. Поняв, что и здесь ей не спрятаться от чужих глаз, Мия направилась в сторону выхода на задний двор, мысленно молясь, чтобы никто за ней не увязался. Но открыв дверь ведущую во двор с бассейном, что сейчас был высушен и накрыт, она увидела того, кого ей меньше всего хотелось бы увидеть.

Эдриан Прайс.

— Мои соболезнования, — произнес тот.

Мия лишь кивнула, но не произнесла ни слова. Она чувствовала, как в ней закипает злость. Ей хотелось побыть одной и подышать свежим воздухом, а тут, как назло оказался этот хлыщ.

— Ты как? — спросил мужчина, и в его словах практически слышалось участие.

«Плохо», — подумала про себя Мия, но вслух ничего не ответила, она надеялась, что Прайс в итоге потеряет интерес и уйдет, оставив её одну.

— У вас очень красивый дом, — продолжал тот, не обращая внимания на игнор. — Вы жили тут всё время?

— Нет, — ответила она, а затем добавила после короткой паузы, — мы переехали сюда спустя несколько лет, как Эйлин и Боб стали моими опекунами.

— Твои родители умерли?

— Да, — ответила она, чувствуя, как от собственных слов внутри нее разверзается пустота.

Все её близкие один за другим уходят в небытие, а теперь ушел и Рик. Мия почувствовала себя страшно одинокой.

— Сочувствую, — произнес Эдриан Прайс после недолгой паузы и вдруг добавил, при этом его голос стал низким и глухим. — Моя мать тоже умерла, когда я был подростком.

Мия посмотрела на мужчину. Его взгляд застыл, и зеленые глаза показались ей безжизненными, словно обломки кварца.

— Сочувствую.

Мужчина кивнул и отпил из своего бокала. Он был одним из немногих, кто получил бокал из набора, а не пластиковый стаканчик.

— Не знал, что у Рика есть брат-близнец, — вдруг вымолвил он. — Я даже сначала подумал, что это Рик, когда увидел его в аэропорту.

От его слов по коже Мия прошлись неприятные мурашки. Потому что она не могла перестать смотреть на лицо Бена — копию лица погибшего любимого, только без шрама. Оно постоянно притягивало её взгляд.

— Да, — ответила она не своим голосом, — только шрам был отличительной чертой. Хотя к тому времени, когда Рик заработал его, их и так можно было легко отличить друг от друга.

Они опять замолчали. Благодаря свежему воздуху головная боль немного притупилась, и кожа лица перестала гореть. Мия уже собралась возвращаться в дом, все-таки было холодно, но Эдриан остановил её.

— Подожди Мия, — окликнул он. — Вот моя визитка. Позвони мне, когда вернешься обратно в Атланту. Нужно проверить в его домашнем кабинете все документы на предмет работы.

— Я здесь минимум на неделю, — ответила девушка, принимая визитку. — Да и Рик не хранил рабочие документы дома.

— Нужно проверить на всякий случай. Заодно и отдам тебе его личные вещи, что остались в офисе.

— Окей, — натянуто вымолвила девушка.

Мысль о том, что придется видеться с ним еще раз, напрягала.

***

Спустя еще пару часов коллеги Рика во главе с Эдрианом Прайсом отбыли обратно в аэропорт, и в доме остались лишь несколько человек.

Пару одноклассников, что говорили с Беном, и несколько женщин, облепивших Эйлин со всех сторон и тихо плачущих. Марк пояснил, что это матери солдат-одноклассников Бена и Рика, с которыми Эйлин поддерживала отношения. У некоторых из них тоже погибли сыновья и теперь они пришли поддержать её.

Сам же Марк, после отбытия основной массы людей, принялся незаметной тенью наводить порядок в доме. На предложение помочь, тот добродушно отказался и отправил её обратно в гостиную, в сосредоточие их скорби.

Мия глянула на часы: было начало восьмого. Её руки и ноги отяжелели. Страшно хотелось лечь. Лечь и уже не вставать. Эйлин, заметив её отрешенный вид, ласково предложила ей пойти наверх и лечь спать. Мия не стала спорить и поднялась, извинившись перед оставшимися гостями и пожелав родным спокойной ночи. Но перешагнув последнюю ступеньку, она не пошла в свою комнату.

Дрожащей рукой девушка надавила на ручку двери, ведущей в бывшую комнату Рика. Дверь легко поддалась, и Мия, быстро перешагнув порог комнаты, закрыла дверь, замирая. Сердце бешено билось, отдаваясь шумом в ушах. Прямо, как тогда, в ту ночь, после её дня рождения.

Девушка оглядела полутемную комнату и пустую кровать с одним лишь матрасом, без постельного белья. Но её воображение тут же дорисовало то, чего не хватало.

Она стояла, прислонившись к двери, рвано дыша через нос, слыша лишь биение своего скачущего сердца. Комната была покрыта мраком, кроме единственного источника — красной лавовой лампы, что стояла на тумбе возле кровати Рика. Колени девушки задрожали, а ладони вспотели, когда в слабом свечении она увидела его силуэт. Он полусидел, облокотившись на изголовье, что упиралось в стену.

«Он тоже не спал», — поняла она и от этого осознания у неё пересохло во рту, а сама она будто приклеилась к двери.

— Тебе нельзя здесь быть, — послышался низкий голос спустя некоторое время абсолютной тишины. — Зачем ты пришла?

Мия сделала над собой усилие и отошла от двери, подойдя к плотно закрытому шторами окну. Все мужество растерялось, её била мелкая дрожь, сердце ушло в желудок, а язык словно прирос к нёбу. Зачем она сюда пришла?

Она услышала, как он встал с постели.

— То, что произошло сегодня, — начал он, медленно приближаясь, — было ошибкой. Я не лгал. Такого не должно больше произойти…

Он встал за ней, и она ощутила на макушке его дыхание. На коже выступили мурашки, а соски бессовестно затвердели, и Мия чувствовала щекотное прикосновение пижамы к сверхчувствительным вершинам.

— Ты моя сестра, — продолжал он, — нам нельзя этого делать.

Она резко отмерла и крутанулась на месте, мазнув его подборок своими прядями, и чуть отшатнулась, так как он стоял ну совсем вплотную к ней.

— Я тебе не сестра, — громко прошептала она.

Она обхватила его за шею и в тот же момент поднялась на цыпочки, пытаясь дотянуться его губ и притягивая его голову ближе. И не встретив никакого сопротивления, ощутила его сухие, но сомкнутые губы своими. Она резко отпрянула от него, чувствуя кожей пальцев собственный пульс и быстро шаря глазами по еле различимым в темноте очертаниям лица. Затем она ощутила его большую и горячую ладонь на своей тонкой шее, а после — нежное прикосновение его губ. Он коснулся её нижней губы языком, и Мия, вздрогнув, разомкнула уста и в тот же момент на неё обрушилось давление его жаждущего большего языка. От его напора у нее закружилась голова, Мия почувствовала, что теряет точку опоры и крепко схватила его за плечи. Этот поцелуй отличался от того, что произошел раньше. В том поцелуе чувствовалось отчаяние и нужда, а в этом — натиск и твердость намерения, что так не вязалось с его словами, произнесенными до этого.

Она еле разорвала поцелуй, потому что кислород в легких кончился. Рик подхватил её, обессилившую от его напора, на руки и через мгновение они оба оказались на его постели, и он снова припал к её губам.

— Останови меня, — шептал он между поцелуями, пытаясь снять с неё пижаму, — останови меня сейчас.

А она лишь задыхалась от охватившей её страсти и жара их тел.

— Назад дороги не будет, — прошептал он возле её уха, крепко обхватив за голые руки, и она чувствовала сосками его горячую кожу груди.

Но она лишь повернулась, и её губы встретили его, а его ладони переместились на её налившиеся от возбуждения груди. После она ощутила себя придавленной к матрасу, а его губы стали исследовать её тело вместо рук. Мия застонала, и в тот же момент его ладонь зажала ей рот.