Закон об индивидуальной трудовой деятельности вступил в действие 1 мая 1987 г. А в мае 1988 г. приняли закон «О кооперации в СССР». Местные власти еще пытались вставлять палки в колеса первым частным предпринимателям, но процесс уже было не остановить.

Если верить журналу "Советский экран" первый официальный видеосалон СССР открылся в мае 1985 г, причем не в столице, а в Воронеже. Массово видеосалоны и пункты проката видеокассет начали открываться со следующего года, после распоряжения Совета Министров РСФСР. Новая отрасль быстро расцвела пышным цветом. Хотя еще совсем недавно владельцы видеомагнитофонов, устраивавшие в своих квартирах нелегальные просмотры зарубежных фильмов, рисковали нарваться на крупные неприятности и даже угодить за решетку.

Трёшка — купюра в три рубля. На эту сумму можно было основательно закупиться.

Томатное мороженое считалось одним из самых дешевых (6-12 копеек, в зависимости от региона), при этом спросом не пользовалось. Очень уж специфическим был у него вкус. Хотя и у этого сорта находились ценители. Еще в продаже иногда попадалось фруктово-ягодное и лимонное. Классический набор в киоске — молочное, сливочное и пломбир. А вот эскимо, например, можно было купить не всегда и не везде. Наилучший выбор имелся не только в Москве, но и в Ленинграде, где работал огромный Ленхладокомбинат.

Импортные полиэтиленовые пакеты появились в СССР в семидесятые и сразу стали модным аксессуаром. К Олимпиаде-80 в стране кое-как наладили собственное производство, но пакеты все еще оставались дефицитным товаром. К тому же, большинство предпочитало пакетам с олимпийским мишкой яркие пакеты с надписью Montana или Marlboro, рекламой или изображением популярных западных групп. Москвичам иногда вместе с другими сувенирами перепадали фирменные пакеты на международных выставках. Но чаще приходилось покупать их у фарцовщиков за 3-5, а то и 10-15 рублей, большие деньги по тем временам. Естественно, покупку берегли и носили долго. Порвавшийся пакет аккуратно подклеивали, если протирался рисунок, его старались освежить фломастерами. Те везунчики, у которых друзья или родственники имели возможность выезжать за границу, с удовольствием принимали от них фирменные пакеты в качестве подарка.

Мне в голову стукнула абсолютно дикая, пугающая мысль. Я перегнулся через перила… К счастью, внизу не было никакого разбившегося тела. Все как обычно — серый асфальт, тихий двор. Я пробежался по квартире, выглянул во все окна. Ну, хотя бы самое жуткое предположение можно было отбросить. Влад не исполнил свою ночную угрозу. Но куда же он подевался? Несси, которая даже не соизволила меня встретить в прихожей, сладко зевнула, спрыгнула с дивана. Лениво приблизилась и обнюхала пакет, который я до сих пор держал в руке.

— Нет уж, мороженое ты не заслужила! Зачем позволила ему уйти?! Я же просил! Ты должна была на пороге лечь и не выпускать… — Тут я временно заткнулся. Собственно говоря, никто не просил Несси не выпускать гостя. Да и вообще она не сторожевая собака. На охрану мы ее точно не натаскивали. И всё-таки… — Что вот теперь делать, а?

Конечно, я мог задавать разные вопросы собаке хоть до вечера. Все равно решать их приходилось мне одному. Надо было сосредоточиться, включить логику и найти какое-то разумное решение. По крайней мере, попытаться.

Входная дверь, когда я вернулся, была заперта. Как обычно, на нижний замок. Открыл я ее без проблем. Совсем не похоже было, чтобы ее взломали. На всякий случай я тщательно осмотрел оба замка. Да, все было в порядке, никаких следов взлома. Сумка с одеждой Влада оставалась в моей комнате, исчезли только кроссовки, стоявшие в прихожей. Значит, он ушел сам, по собственному воле? Но почему тогда хотя бы записку не оставил? И как он мог уйти? Ведь совсем недавно пластом лежал на диване, чуть живой… Может, его заставили уйти? Эх, если бы только Несси умела разговаривать! Она ведь единственная свидетельница… Свидетельница… Что-то очень знакомое… А я ведь тоже свидетель. Этот факт вылетел у меня из памяти, не до него уже было в самое последнее время. В позапрошлую ночь меня записали как свидетеля, я дал свой телефон и домашний адрес. Может, следователь, которому поручили вести дело о пятничном убийстве, пытался дозвониться? Вдруг мои показания срочно понадобились, и милиционеры отправились по адресу, раз я в этот момент не брал трубку? Или вдруг Влад всё-таки ответил на звонок? Дело-то крутое — сначала во дворе обнаружился криминальный труп, потом пропал из морга. Естественно, его хватились и начали раскручивать цепочку. В моих мыслях тоже теперь раскручивался, закручивался и перекручивался целый детектив.

Влада забрали для дальнейшего расследования? Но как узнали, что именно он — бывший труп? Так ведь это следователи, они должны владеть разными методами… Я все больше убеждался, что без милиции тут не обошлось. Пускай дверь без следов взлома и не опечатана. Может, Влад сам открыл замок, а закрыли они дверь подобранным ключом. Не такой уж сложный у нас замок, стандартный. Милиционеры наверняка владеют такими полезными навыками. С кем поведешься, от того и наберешься, как говорит мама. А водятся они в основном с преступниками, в том числе с домушниками. Пока гипотеза выглядела вполне логично. Влада надо было срочно спасать. Неизвестно, что с ним может произойти, и как он себя поведет в отделении… Я решил позвонить туда и осторожно разведать обстановку.

Нашел в телефонном справочнике номер ближайшего отделения. Наш двор территориально относился именно к нему. Ответили не сразу, примерно после десятого гудка:

— Дежурный слушает.

— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, свидетелю по пятничному убийству от вас не звонили сегодня?

— Какому ещё пятничному убийству? — искренне удивился баритон на другом конце провода.

— Ну, вы уже в субботу приехали на место происшествия. И труп увезли. Это ночью было. С пятницы на субботу.

Я назвал адрес. Баритон удивился ещё больше:

— Это кто говорит вообще?

— Я свидетель. Меня ваш лейтенант записал. Все данные. Вот я и подумал: может мне звонили или приходили домой. И не застали. Я в магазин ездил недавно.

— Да что за бред? — возмутился баритон. — Не было в нашем районе никакого убийства. Ни в пятницу, ни в субботу. И трупа не было. Что вы мне мозги компостируете?!

— Ну, я же свидетель…

— Пить надо меньше! — рявкнул окончательно разозлившийся баритон. — А то вот пришлю наряд, и быстро в вытрезвитель улетишь. Там будешь белочке про трупы рассказывать. Распустились совсем. Не звони больше!

На этой ноте разговор оборвался, потому что окончательно разозлившийся дежурный бросил трубку. Видимо, я оказался недостаточно убедительным и не вызвал никакого доверия.

И чего теперь? Не успел я отойти от телефона, как тот затрезвонил. Я уж подумал, что дежурный узнал номер и правда решил со мной разобраться. Однако это оказался Игорь собственной персоной. Где он болтался раньше, когда был так нужен?

— Привет. Как там дела у вас? Все нормально?

— Еще как нормально! Ночью Влад чуть в окно не выпрыгнул. Утром заболел, а теперь вообще пропал.

— В каком смысле пропал?

— В самом прямом. Я вышел ненадолго, а когда вернулся — квартира пустая.

— А кто тебя просил выходить?

— А кто тебя просил нас бросать на произвол судьбы? Корчишь из себя делового! Нефиг теперь претензии предъявлять.

— Ладно, сиди пока дома, — распорядился Игорь. — И ни шагу из квартиры. Даже в подъезд не высовывайся. Я скоро приеду.

— Да уж как-нибудь сам разберусь, куда мне высовываться!

Его деловой тон так взбесил, что я бы, наверное, бросился на Игоря с кулаками, появись он прямо сейчас. Но он приехал минут через двадцать пять, когда я уже немного остыл.

Игорь барабанил пальцами по столешнице. На его лице лежала печать глубокой, даже глубочайшей задумчивости. Но лучше бы он задумывался вчера. Все надо делать вовремя. Однако кое-кто не спешил признавать свои явные ошибки. Ведь гораздо удобней перевести стрелки на кого-нибудь другого.