— Всю ночь?

— Не всю, наверное. Я дальше детали не так уж четко… Помню, ржали, когда документы читали вслух, папки в коридоре разбрасывали. Когда я всех по домам развез, еще темно было. А потом сотрудники пришли на работу, и началось в райкоме утро… Мы специально не старались, но погром получился нехилый, я думаю. Скандалище… Мой друг еще и знамя из кабинета секретаря зачем-то стырил.

— Вас вычислили?

— Ага. Я думал, отец меня убьет. Это же такое пятно на карьере: сын устроил погром в райкоме. Но потом как-то замяли дело. Нас даже из комсомола не исключили. У одного парня отец дипломат, у другого — директор крупного комбината. У девчонок родители партийные боссы, у меня отец тоже. Знамя вернули, оно на даче у моего друга валялось, на чердаке. Документы райкомовские восстановили, наверное, как-то. Им ведь главное — очки втереть, что у нас все хорошо и замечательно. Сплошная показуха. Ненавижу! Когда в том райкоме меня в комсомол принимали — с нами один заслуженный перец собеседование проводил. О том, как молодежь должна заветы дедов выполнять, моральный облик и все такое… Это наш сосед был, он всю жизнь на две семьи живёт. С женой в партийный санаторий, с любовницей — на Кавказ… Да там все такие, корчат из себя святых, а сами… Папаша такой же… В общем, обломался мой МГИМО, отец меня сослал в Ленинград с глаз долой. Ну, и денег теперь даёт в обрез. Да хрен с ним, обойдусь. Сам зарабатываю.

— На кассетах?

— Не только. Знаешь, скоро все изменится. Закон об индивидуальной трудовой уже есть. Когда институт закончим, можно будет свое предприятие открыть. К тому времени крупные частные фирмы появятся. Или даже раньше...

Такое радужное будущее не казалось мне реальным.

— Уверен? По-моему, это очень мелко пока. Типа надомников...

— Нет, я тебе говорю: все изменится через несколько лет. Пойдешь в мою фирму работать? Можно будет видеосалон открыть, аудио и видеозапись, прокат кассет, музыкальные подборки составлять. Или ещё что-нибудь придумать… — тут вдруг Влад замолчал и после короткой паузы добавил упавшим голосом: — Блин, я же забыл, что вампир теперь. Изгой какой-то. Всю жизнь прятаться от людей придется. Какие уж тут планы…

*****

Воскресенье началось довольно уныло. Погода испортилась, за окном медленно плыли серые облака. Игорь до сих пор не объявился. На звонок в коммуналке ответил сам дядя Паша. Он Игоря не видел, но слышал, как тот отпирал свою комнату поздно вечером и ушел рано утром. В квартире родителей Ксюши сначала не брали трубку, а после моего очередного звонка трубку всё-таки сняли и тут же нажали на отбой.

Влад проснулся поздно. Умылся, оделся и… снова лег. Только теперь уже на диван. От завтрака отказался. А когда я предложил ему порцию размороженной крови, Влад посмотрел на меня так, что я поскорей смотался из комнаты.

Я совсем недолго погулял с Несси вокруг дома. Когда мы вернулись, Влад по-прежнему лежал на диване, теперь ещё прижав ладонь к животу.

— Болит?

— Ага. Блин, зачем только я вчера эту кровь пил… Все болит внутри…

— Дать анальгин?

Лучше бы меня заслали в самую отстойную этнографическую экспедицию! Я бы с удовольствием записывал самые тупые частушки в самой глухой деревне с туалетом во дворе и без электричества. Только бы не ухаживать за приболевшим вампиром, которому не знаешь, чем помочь. Для меня наблюдать, как кто-то мучается рядом — просто нож острый. Сердце кровью обливается, наверное, для таких случаев и придумали это выражение. Чувствуешь себя виноватым, хотя на самом деле не причем. Разве я виноват, что так получилось, и со мной все в порядке, в отличие от Влада? После двух таблеток анальгина боль, по словам Влада, утихла, стала не такой сильной. Но видно было: ему все еще плохо. Он лежал настолько бледный, что лицо почти сливалось с подушкой. Несси тоже переживала, улеглась в ногах у нашего гостя и сочувственно смотрела на него.

Чтобы немного отвлечься, я отправился на кухню. Там ещё царил идеальный порядок после недавней генеральной уборки, но надо ведь было чем-то заняться. Я разобрал по пакетикам специи, красиво расставил чашки на полке. Разве так я мечтал провести долгожданные каникулы? Вот уж повезло… Между тем время близилось к обеду. Я отыскал в книжке рецепт блинчиков на кефире и занялся готовкой. Получилось на удивление вкусно. Заварил чай, положил несколько блинчиков на тарелку, а в маленькую вазочку — ароматное вишневое варенье. Зашёл с подносом в гостиную.

— Поешь хоть немного. Ты же с голоду загнешься.

Он посмотрел на поднос, но безо всякого интереса.

— Спасибо, не хочется.

— А чего тебе хочется? Скажи, я приготовлю.

— Ну… мороженое я бы съел.

— Отлично! Сейчас сбегаю куплю.

— Если тебе не трудно.

— Да чего там трудно. Киоск рядом совсем.

— Деньги возьми у меня в сумке. Там в кармане на молнии.

— Нафига? На мороженое уж денег хватит.

— Ещё чего. Ты же не обязан меня содержать. И так из-за меня все наперекосяк пошло.

— Ничего страшного. Ты же не нарочно.

Я зашёл в смежную комнату, в спортивной сумке, которая стояла в углу, взял трешку (мельче купюры не было).

— Я скоро. Закрою тебя снаружи. На звонки не отвечай. Если кто в дверь позвонит — тоже.

— Как скажешь.

Да и не похоже было, что он вообще в состоянии встать с дивана и выйти в прихожую.

*****

В киоске, который находился на соседней улице, никакого выбора не было. Только томатное мороженое, остальное закончилось. Конечно, покупать томатное не стоило, я его уже пробовал и разочаровался. Если лизнуть пару раз — оно более-менее ничего на вкус, но потом становится довольно противным. А уж если растает, вообще превращается в какую-то подозрительную жидкость. Делать нечего, пришлось отправиться к киоску на остановке. Там ждал ещё один неприятный сюрприз. Киоск был закрыт, на окошечке висело загадочное объявление:

УЕХАЛА

Куда уехала, зачем и когда вернётся — оставалось совершенно непонятным. Я решил съездить к другому, дальнему киоску. Подождал троллейбуса пять минут, десять, пятнадцать, двадцать, полчаса… потом ещё немного. Народу на остановке было совсем мало, воскресенье ведь. Никто не возмущался, а я прямо закипал. Хотя от этого, естественно, ничего не менялось. Надо было с самого начала отправиться в путь пешком. Пять остановок — не так уж долго. Но теперь уходить казалось обидно. Вдруг по закону подлости появится троллейбус. Так чуть и не случилось, когда я все-таки решился. Троллейбус медленно и величаво подполз к остановке. К счастью, я вовремя это заметил, потому что не успел далеко отойти. Добежал и заскочил внутрь. Вот только рано обрадовался. На середине дороги наверху что-то хрястнуло, и троллейбус остановился как вкопанный. Оборвалась дуга… Пока водитель выбрался из кабины, пока все исправил, прошло полно времени. Но я уже из принципа не вылез из троллейбуса. Зато когда наконец-то приехал на место, киоск был открыт, и мороженое там имелось всех сортов. Я закупился с запасом, на троих. Взял пломбир в вафельных стаканчиках, сливочное в бумажных, пломбир в вафельных брикетах и, конечно же, эскимо. Сложил этот запас в фирменный пакет "Монтана", который подарила маме бывшая одноклассница. Она часто ездила в командировки в Чехословакию и привозила оттуда всякие приятные мелочи для знакомых.

В этот раз на остановке я простоял не очень долго. Всего пятнадцать минут. Потом ждать надоело. Наученный горьким опытом, я не стал надеяться на общественный транспорт. Зашагал по дороге, покачивая модным пакетом и поедая эскимо. Когда приблизился к дому, настроение постепенно улучшилось, хотя потратил на всю эту беготню почти два часа.

Квартира встретила гробовой тишиной.

— Влад, я вернулся! Как дела?

Ни звука в ответ. Я с пакетом в руке зашёл в гостиную, заглянул в свою комнату. Потом метнулся на кухню, в ванную, кладовку, выскочил на балкон… Влада нигде не было.

Примечания: