Перед глазами у меня сразу возникла надпись на старинном кладбищенской памятнике:

От скорбящихъ родитѣлѣй

Мы с Владом обменялись взглядами. Виктор Константинович это заметил.

— Что такое?

— Нет, просто… А что родители сделали?

— Подмешали ему яд. По крайней мере, так можно было понять из дневника их родственника. Не напрямую написано, намеками, но не так уж сложно догадаться. А потом схоронили сына, заказали статую скорбящего ангела у известного скульптора. Сами тоже долго не зажились. Умерли в тот же год. Сначала мать, потом отец. Отец все ходил на могилу, любовался ангелом. Скульптор сделал его похожим на погибшего сына.

Печальная история, хотя что-то в ней не состыковывалось.

— Погодите, разве можно отравить вампира?

— Можно, — ответил Виктор Константинович, — Есть такие составы. То есть были. Сейчас секрет утрачен.

— Ясно.

— Но это только один пример… Годы шли, настал двадцатый век. А потом и революция… Вам ещё не надоело слушать?

— Нет, что вы!

— Появились новые люди, перевернувшие жизнь, новые вампиры… Влад, послушай! Мне только сейчас в голову идея пришла... Ты бы хотел избавиться от своих вампиров? Тех, которые стали такими из-за тебя?

— В каком смысле: избавиться?

— Не в прямом. Просто разорвать связь между вами.

— Да вроде, и так этой связи нет.

— Ты ошибаешься. На самом деле все, что с ними происходит, на тебя влияет. Возможно, поэтому тебе так тяжело.

— А они точно не погибнут?

— Точно.

Виктор Константинович прикрыл руку Влада, лежавшую на столе, своей большой, холеной рукой с кольцом на указательном пальце.

— Не бойся, все получится. Просто смотри мне в глаза, не отрываясь.

— Хорошо…

Некоторое время в кабинете стояла напряжённая тишина. Эти двое сидели за столом неподвижно, как статуи. Я не смел лишний раз пошевелиться, так и застыл с непрожеванным кусочком печенья во рту. Не успел вовремя проглотить, а теперь уж не решался. Вокруг творилось что-то необъяснимое. Если бы посторонний человек сейчас заглянул в кабинет, то вряд ли особо удивился бы происходящему. Вот если только тому, что хозяин кабинета и гости замерли за столом. Но воздух словно загустел, пошел рябью, потом волнами, стало душно. Лампы под потолком несколько раз мигнули, их свет потускнел.

Наконец Влад судорожно вздохнул и откинулся на спинку стула, уронив голову набок. Виктор Константинович удержал его за плечо. Бросил мне:

— Максим, налей воды. Там, в графине…

Я поднялся, наполнил стоявший на тумбочке стакан водой из графина, быстро протянул Виктору Константиновичу. Тот легонько похлопал Влада по щеке, а когда он приоткрыл глаза, поднес к его губам стакан.

— Все нормально. Выпей. Ну как, полегче стало?

Влад ответил не сразу:

— Наверное… Спасибо вам.

— Да не за что.

Крошев подошел к окну, раздвинул портьеры и приоткрыл оконную створку. В небе полыхал алый закат.

— Вот примерно так сгорела прежняя эпоха, — улыбнулся Крошев. — А для вампиров началась заря новой жизни. В том хаосе, что творился, можно было себя не сдерживать. Полная безнаказанность. Отступил страх разоблачения. Вокруг льется кровь и гремят выстрелы... Кто будет расследовать какие-то там подозрительные и странные случаи? Конечно, со временем установился свой порядок, но вампиры к нему легко приспособились. Пристроились к партийной системе. Точнее, присосались. Ведь для вампиров она идеальна. Полное подчинение вышестоящим, жесткое наказание тех, кто осмелится возражать. Чего еще нужно вампиру для счастья? Их становилось все больше, стратилаты и пиявцы разъезжались по стране. И везде появлялись новые и новые тушки. А символы цвета крови и вовсе для вампиров родные — красные пентаграммы, знамена, гвоздики, транспаранты… Еще появились значки пионерские и комсомольские.

Это было что-то с чем-то. По крайней мере, для меня. Влад, кажется, мало что воспринимал. Еще не успел окончательно прийти в себя. Но я не мог смолчать:

— Получается, вся система в стране вампирская?

— Ну, не в буквальном смысле, — отозвался Крошев. Он отошел от окна и расхаживал по ковру. — Я бы так не обобщал. Но вампиров у нас хватает, это да. Они часть системы, так точнее.

Вообще тоже ничего приятного. Я думал, у нас развитой социализм, а оказалось черт-те что с вампирской начинкой. Ничего умного в ответ сказать не удалось. Однако неловкой паузы не возникло, потому что сам Крошев все говорил и говорил, не умолкая. Словно выступал перед целым собранием, а не перед двумя обалдевшими слушателями. Голос у него был довольно низким, звучным, хорошо поставленным. Этот голос словно убаюкивал и успокаивал, хотя рассказывал Крошев о вещах, которые могли бы считаться по-настоящему отвратными. И все равно, рассказ не отпугивал. Наоборот… Я даже как-то расслабился. Было увлекательно его слушать.

— О таком даже мечтать не могли в прошлом. Да, царизм, крепостное право, темный народ, отсталость… Эта страна безнадежна. Но настолько тотального подчинения не было. А тут идеология, рабство, индустриализация, пропаганда — все совпало. Рабам дали некоторые возможности — и навсегда приковали к системе. Ты не человек, ты колесико и винтик системы. За тебя уже решили. Будь как все — и получишь место у кормушки, свой минимум. Если будешь очень стараться, но не вылезать за рамки — получишь максимум, сделаешь карьеру. А те, кто мог сопротивляться системе — с ними быстро покончили. Расстреляли или сгноили в лагерях. Те, кому повезло, успели уехать. Случайно уцелевшие притаились по углам как мыши. Революция, гражданская, потом доносы, тридцать седьмой, суды-тройки… Хотя вы о тридцатых ничего не знаете, конечно. Да и не надо вам.

— Погодите! Какое рабство?! У нас свободная страна. После революции же люди наоборот…

Он перебил меня:

— Максим, рабы, которые искренне считают себя свободными — это же идеально.

— Вы так говорите, как будто это вам нравится…

— Естественно. Меня все устраивает. Внизу — огромная страна рабов, а наверху — избранные, для которых другие законы, другие потребности и возможности. Самая удачная модель.

— Вампиры избранные?

— Можно и так сказать. Ты умный парень, быстро схватываешь… Сколько, думаешь, мне лет?

От неожиданного вопроса я слегка подзавис. Несмотря на седину, Крошев выглядел моложавым и крепким. И вообще держался не как пожилой человек, а как молодой и сильный.

— Ну… лет сорок пять?

Он весело рассмеялся.

— Спасибо на добром слове. Нет, на самом деле я гораздо старше. И времена, когда в Петербурге появились первые вампиры, знаю не понаслышке. И Влада помню. То есть его прежнее воплощение.

— Чего?!

Он приблизился к столу, взял Влада за подбородок, чуть приподнял его голову.

— Я, когда тебя увидел — покой потерял. Давняя история с ангелом на могиле... Вы так похожи с тем Владом, прежним. И фамилии не случайно одинаковые. Твоя родня ведь раньше в Питере жила?

— Я… не знаю, — пробормотал Влад. Кажется, он окончательно выпал в осадок. Я бы на его месте тоже выпал.

— Ничего не исчезает в этом мире. Лица и души сохраняются. Наконец-то я встретил тебя снова…

Мои мозги отказывались воспринимать новую информацию. Но информация сама лезла.

— Наверняка совпадение. Вы же сказали: тот Влад был единственным сыном. Значит, род прервался…

Крошев взглянул на меня внимательно и даже, как мне показалось, с одобрением.

— А ты молодец, соображаешь. Нет, все верно. Просто у его отца был еще сын на стороне. Незаконный. Тогда так этих детей называли. Кровь сохранилась. — Крошев наклонился к Владу, сказал ласково и в то же время требовательно:

— Согласен присоединиться к нам? Станешь нашей новой иконой, красным ангелом. Хочешь?

— Я…

— Мальчик мой, ты даже не представляешь, какая сила тебе дана от рождения. Люди тянутся к красоте. Она нужна им больше, чем свобода или справедливость. Ты же замечаешь, что многим нравится на тебя даже просто смотреть. Тебе уступают, ты легче решаешь все проблемы…