— Обедайте скорей и пора уже собираться. На кладбище надо засветло успеть.

— Так полно же времени ещё до вечера.

— Все равно лучше не тянуть.

*****

Ворота старого кладбища были раскрыты наполовину. Мы зашли внутрь и двинулись вслед за Валерой, который легко ориентировался в запутанном скоплении старых могил, деревьев, разросшихся кустов, полуразрушенных изгородей и обветшавших памятников. Лишний раз смотреть по сторонам не хотелось, но глаза как-то сами читали полустертые надписи на памятниках и могильных плитах. Сколько же людей здесь сгнило в темной, почти черной земле… Вокруг стояла такая тишина, что было даже неудобно открыть рот, заговорить, потревожить этот город мертвых. Но и молчать скоро стало уже невмоготу.

— Мы тут одни живые, похоже. Вообще никто на кладбище не заглядывает?

—- А чего ты хотел? Вторник, разгар рабочего дня. Да и не хоронят тут давно. Самые новые могилы — начало двадцатого века. Тридцатые годы примерно. А в основном совсем старинные могилы.

— Ясно. Далеко ещё идти?

— Не очень.

Валера не обманул. Всего два-три поворота — и мы оказались перед одноэтажным домиком. Он был сложен из серого камня, примерно такого, как и большинство памятников.

— Это склеп?

— Сторожка.

Валера постучал в дверь, потом в крошечное окошко.

— Дядя Сережа! Это я.

Никто не ответил.

— Наверное, где-то по кладбищу ходит. Или в город по делам выбрался. Ладно, ничего страшного. — Он пошарил под обломком гранитной плиты, лежавшей у самой двери, достал ключ и открыл дверь. — Я сейчас…

Мы ждали у входа, а Валера отыскал в полутемной, заставленной какими-то вещами комнатке рюкзак.

— Только записку ему напишу, что приходил.

Он вынул из кармана рюкзака карандаш и записную книжку. Черкнул несколько слов, вырвал листок и положил на квадратный столик у окна.

— Все, можно двигать обратно.

Снова прикрыл дверь, и мы с удовольствием двинулись в обратный путь.

— Как ты в эту сторожку угодил? — спросил я.

— Случайно получилось. Я в ту ночь с пятницы на субботу где только не побывал. Носился по городу… Лишь бы только не останавливаться и снова не думать… о том, что случилось… Не помню, как оказался перед воротами. Смотрю, за решетками кресты и памятники проглядывают. Ну, думаю, тут мне самое и место… с живыми людьми лучше не встречаться никогда. Перелез через ограду… Долго метался среди могил, потом помедленней пошел. Потом силы совсем закончились, ноги подкашивались уже. Присел отдохнуть и не заметил, как уснул. Меня утром дядя Сережа растолкал, я спал на чьей-то могиле.

Конечно, я ему ничего такого о себе не раскрыл. Сказал, что с родителями поссорился и ушел из дома. Жить негде. Он предложил остаться пока в сторожке. Я там на топчане ночевал. В общем, дядя Сережа приютил меня. Он хороший, невезучий просто. Пил сильно, потом за что-то в тюрягу угодил по глупости. Когда вернулся, жена его успела из квартиры выписать. Короче, устроился сторожем на это кладбище. Какое-никакое, но служебное жилье.

— Да уж, престижная работа, — усмехнулся Игорь.

— А чего? Нормально. Ко всему можно привыкнуть. Тихо-спокойно. Целый день делай что хочешь. Только время от времени обходи территорию. И никаких претензий ни у кого.

— С одной стороны, неплохо, — согласился Игорь. — Эх, были бы мои студенты такие же спокойные, как местные обитатели.

— Вот видишь, везде найдутся плюсы… Кстати, можно к воротам быстрей выйти. Давайте срежем путь. Вот на эту аллею свернуть надо. Я тут уже все повороты изучил.

— Тебе видней. Давай срежем.

Мы свернули на совсем уж старинную аллею с покосившимися оградами и зашагали вслед за Валерой, который продвигался вперед очень уверенно. Будто обитал на кладбище не пару дней, а целый год. Шагали… шагали… шагали… Мне уже давно казалось, что путь обратно гораздо длиннее. Влад, который шел впереди меня, вдруг так резко остановился, что я чуть не уткнулся в его спину.

— Погодите! Мы мимо этого памятника с венком уже третий раз проходим.

Примечания:

Купить красивые обои в Советском Союзе было непросто. В свободной продаже, как правило, встречались только довольно неказистые бумажные обои. Что-то нешаблонное, тем более, иностранного производства, приходилось доставать "из-под полы" с переплатой, по знакомству или выстаивать длинные очереди. Особым шиком считались плотные моющиеся обои, самоклеющаяся пленка, фотообои. А еще в восьмидесятые годы были очень модны мягкие красно-коричневые обои "кирпичиком" из пеноплена. Ими предпочитали оклеивать стены в прихожей и коридоре. Обойный клей имелся в свободной продаже не всегда. Многие просто варили клейстер из муки или крахмала. Кстати, на правильно сваренном клейстере обои держатся отлично.

Суп из пакетиков — с такими супами в Советском Союзе дела обстояли очень даже хорошо. Ассортимент был широким, производились самые разнообразные супы быстрого приготовления — крупяные, с вермишелью, мясом, овощами, супы-пюре, супы для детского питания, даже сладкие супы. Некоторые с ностальгией вспоминают "суп со звёздочками" на основе крошечных макарошек такой формы. Поклонники советской эпохи утверждают, что никакие искусственные добавки и усилители вкуса не использовались. Справедливости ради надо уточнить: в некоторых супах усилитель вкуса присутствовал — все тот же пресловутый глутамат (тогда было принято написание "глютамат") натрия. В любом случае, концентрированные супы были доступными, дешевыми и позволяли экономить время на готовку и закупку продуктов. Импортные супы тоже пользовались спросом. Например, когда появлялась возможность приобрести югославский куриный суп в пакетиках из фольги — его закупали буквально коробками. Сейчас он тоже производится, но, по мнению знатоков, на вкус уже совершенно не тот.

— Думаешь, мы заблудились?

— Я ничего не думаю. Пусть думает тот, кто тут ориентируется.

Мне сразу стало ясно, что Влад сейчас прав как никогда. Он только подтвердил мои подозрения. Памятник и правда был приметный — скульптор повесил на граненую колонну большой каменный венок. Часть дубовых листьев из серого камня уже отвалилась, но все равно венок выглядел внушительным и запоминающимся. Вряд ли поблизости можно было встретить его точную копию. Поэтому я тоже высказался:

— Мы уже давно должны были к воротам выйти. Битый час тащимся.

Игорь дипломатично промолчал. Наверное, не хотел подрывать авторитет своего закадычного друга. Только выразительно посмотрел на него. Валера был вынужден признать:

— Да, кажется, я тогда свернул слишком рано. Очень странно, два раза ведь по той дороге ходил. Ну, ладно, сейчас вернёмся и уж точно свернем, где нужно.

— Хорошо.

Мы вернулись. Правда, лично я не был уверен, что мы именно вернулись, а не шли наугад в каком-то неизвестном направлении. Однако примерно через двадцать минут Валера с гордостью заявил:

— Вот теперь сюда свернем и выберемся на короткий путь.

Я огляделся. Место казалось абсолютно незнакомым, аллея с наполовину засохшими деревьями не внушала оптимизма.

— Валер, может, ну его нафиг, этот короткий путь? Давайте лучше сторожку найдем. А потом двинем длинным путем. Но там хотя бы надежда есть сегодня с кладбища выбраться.

— Макс, чего ты ноешь? — сказал Игорь. — Солнце ещё высоко.

— Где ты солнце увидел? И я не ною, просто предлагаю.

На самом деле солнце давно скрылось за серыми облаками. Если поднять голову и приглядеться, на небе можно было различить очертания причудливых памятников, туманных холмиков и крестов. Прямо небесное кладбище… Лучше уж не приглядываться.

— Ну, раз это такая проблема, вернёмся к сторожке, — так уж и быть согласился Валера.

И мы бы, конечно, вернулись. С огромным удовольствием. Если бы могли. Кладбище оказалось настоящей ловушкой. Мы уже перестали различать и запоминать памятники и ограды, все они будто стали частями бесконечного лабиринта.