В помещении пахло железом, потом и воском.

По периметру зажглись свечи. Зрение не сразу адаптировалось к освещению, но как только картинка сфокусировалась… Я поняла, что это место показалось мне знакомым. Темница.

Темница из видения, которое показали голоса в Преисподней.

Крик застрял у меня в горле.

— Проснись и пой, Тамала! — произнес Минос так, словно кто-то наступил ботинком на разбитое стекло.

Я надеялась, что его голос стал хриплым после изможденной ночи и вовсе не от предвкушения большой победы. Потому что, небеса мне слуга, он от меня ничего не получит. Артефакт в его присутствии будто зашевелился внутри карты. Я шлепнула себя по ягодице, и это вызвало у здоровяка-охранника озадаченный вид. Мысленно я попросила карту вести себя тихо.

Во что превратилась моя жизнь…

— Твоя дочь пришла тебя навестить, — приторно сладко пропел король Дома крови и забарабанил по двери кулаком.

Когда она не ответила, он отворил дверь и толкнул ее внутрь ногой. Первыми зашли его гвардейцы, и я порадовалась, что он боялся мою маму. Он должен был бояться нас обеих.

Мама вышла из тени своей темницы, таща за собой тяжелые цепи. Ее руки и стопы почернели от грязи, а запекшуюся кровь на коленях и щеке никто даже не удосужился обработать.

Мы радостно закричали одновременно.

— Мама!

— Мора, доченька!

Меня тут же перехватили два гвардейца, не дав мне даже и приблизиться к матери. Я зашипела на одного из них и попыталась укусить, но Минос поднял руку и процедил:

— Довольно!

Я мгновенно присмирела, но внутри у меня бурлило кроваво-красное пламя. Мама тоже не смогла приблизиться ко мне: цепи задержали ее ноги в пару метрах от меня. Дистанция была невыносима, но все же это лучше, чем не видеть ее совсем.

Она жива. Это все, что имело значение.

— Отпусти ее, — сказала я Миносу, на что он лишь рассмеялся.

— Команды здесь буду раздавать я, а не ты. — Он пренебрежительно ткнул мне в лоб указательным пальцем, но я даже не шелохнулась. — Где Империальная звезда?

— Там, где ты ее никогда не найдешь, если не освободишь мою маму и Аклис!

Король крови терял терпение — это можно было заметить по вздувшейся на его виске вене. У Ратбоуна была аналогичная на лбу, но на этом сходства с отцом заканчивались.

Каждый раз, когда я видела лицо короля, перед глазами появлялись воспоминания Ратбоуна. То, как он мучил собственного сына. Затем снова проигрывалась сцена в этой темнице, где его приспешник обещал поиздеваться над Тамалой. Я отвела глаза, сдерживая слезы.

Ратбоун сказал мне, что для каждого заклятия ему требуется частица моей крови, а это значит, что однажды его запасы иссякнут, и он больше не сможет управлять мною. Моя задача — тянуть время, пока это не произойдет.

Я снова сделала выпад в сторону короля, и задела рукав его пиджака носом выпачканного в жидкой грязи ботинка. Ноздри Миноса яростно расширились, и он применил на мне магию.

Вдруг я начала смотреть на него влюбленно, а между ног распространился дикий жар. Он перешел на грудь, а затем основался на щеках, потому что я осознала, что король со мной делал.

— Что такое? Уже одумалась? Уже не брыкаешься? — съехидничал он.

— Пошел ты!

Я потянула ощущение нормальности на себя, а затем плюнула на короля. Жаль, промахнулась и попала на пол. Но ниточки Миноса продолжили натягиваться, судя по сжатым по бокам кулакам. Однажды его терпение разорвется на клочки.

Король бросил на меня мстительный взгляд и развернулся к маме. Все это время она тихо молчала, и я ужаснулась, представив каким способом они добились ее смирения.

Ее глаза словно говорили мне: «Перестань, не провоцируй его».

— А у твоей дочери такой же прыткий нрав… Но ничего, мы и ее от него избавим.

Мама вздрогнула, и это запустило волну боли по всему телу.

Минос подошел к маме, подцепил ногой и дернул к себе валяющуюся на полу цепь, отчего ее правое колено слегка подогнулось, и она ахнула от неожиданности. Напряжение прострелило мои мышцы. Я наблюдала за каждым движением кистей, ног и даже губ короля, чтобы попытаться предугадать его следующее действие.

На лице у мамы по-прежнему застыло выражение, умоляющее меня не делать глупостей. Умоляющее меня сдаться.

Но она не знала, через что мне пришлось пройти за последние недели. Она не знала, что я стала сильнее.

Я взглянула на свои ладони, мои собственные покрасневшие царапины и кровь Ратбоуна напоминали о том, что магией я едва умела управлять. Я прикрыла веки и попыталась призвать знакомое ощущение волшебства к подушечкам пальцев, но ничего не произошло. Я огорченно выдохнула.

— Тамала стала хорошим компаньоном… моему верному слуге. — Он дернул ее к себе. — Не так ли, дорогая?

Мамины губы вздернулись от отвращения. Она шумно втянула воздух, когда он коснулся пореза на ее щеке.

Я сделала шаг вперед, и тут же пожалела. Я знала, чего он добивался, но это все равно сработало. Ужас внутри меня окончательно сменился гневом. Сколько времени они глумились над ней, сколько боли принесли нам обеим.

И это была моя вина.

Я недостаточно сильно старалась.

Я доверилась Миносу вместо того, чтобы попытаться связаться с Домом теней и подтвердить слова Ратбоуна.

Это я поверила в Синклит и по собственной воле отправилась в Меридиан за артефактом.

Невозможно избавиться от мысли, что поступи я по-другому, вытащила бы маму гораздо раньше. Аклис не пришлось бы умереть для того, чтобы доказать жестокость Миноса.

Но тогда я не вернула бы жизнь Ратбоуну, к нему не вернулись бы воспоминания, а он бы так и остался во власти своего отца.

Нет, во всем этом виновата вовсе не я.

Во всем виноват Минос.

— Тамала уже пожалела о своих словах и пренебрежении к Дому крови, — сказал король, поглаживая маму по лицу. — Она уже стала послушной куклой… И ее дочь следующая.

Мама зашипела и попыталась вырваться, но ее щека осталась в твердой хватке короля.

Тогда Минос притянул ее к себе, по-хозяйски положив обе ладони на грудь.

Я закричала от ярости и побежала к нему. Трое гвардейцев перехватили меня. И, хотя я сумела задеть ногой как минимум двоих из них, их это лишь разозлило. Руки схватили меня с невероятной силой, и на коже непременно уже багровели плотные синяки.

— Убери от нее руки, тварь! — зарычала я, все еще дергаясь в хватке гвардейцев.

— Отдай артефакт, и она вернется к тебе в… относительной целостности.

Я оскалилась и показала ему средний палец.

Минос резко оттолкнул маму, отчего она не удержалась на ногах и упала на пол. Быстрой походкой он приблизился.

— Отдай. Мне. Артефакт. — Из его ноздрей чуть ли не пар шел.

Я не шевельнулась. Он выстрелил взгляд в одного из своих гвардейцев, и достал пустой флакон с парой жалких капель крови на дне. Минос выпрямился, когда понял, что больше не сможет применять ко мне свою магию.

Уголки моих губ невольно подпрыгнули вверх.

— Мора, а я тебя недооценивал…

В его зрачках пробежала молния.

— Спасибо, я это часто слышу, — блефовала я.

Адреналин подскочил в крови. Я впервые начала верить, что наш план сработает. Еще немного, и некромансеры наверняка прорвутся через стену живой силы Миноса и уничтожат главных советников Миноса.

Без них он не так могущественен, как ему хочется казаться.

В Доме теней Ратбоун открыл нам секрет — магия Миноса угасает, и именно поэтому он так отчаянно ищет Империальную звезду. Чтобы жить и править своим магическим домом вечно.

Иначе ему недолго осталось.

Демонстрация его силы — не более чем фокус. Рядом с ним всегда обитает свита наиболее могущественных гемансеров, чью силу он вытягивает с помощью другого волшебного артефакта.

Искусный вор и гнусный лжец, но вовсе не великий маг с чистой кровью, каким он себя представляет.

Без своих шести голов Минос останется заурядным гемансером, умирающим с каждой минутой. А я бы с радостью позволила ему умереть медленно и мучительно.