Разве может Мечник укрыться за своей славой? За охотами, восторженными шепотками дам: «Какой галантный кавалер!», за безупречной вежливостью, танцами, дуэлями? Может ли скрыть изощрённый ум за Печатью? Спрятать за турнирами и призами истинный турнир?

Королева – последняя в династии. Династических же браков в Кайетте не заключалось вот уже тысячу лет, мелкие союзы князьков Тильвии не в счёт. Значит, муж будет избран из знати первого уровня любой страны, кроме враждебного Вейгорда. И тот, кто поведёт Арианту в храм, войдёт в род королей и станет со-правителем, а в случае рождения наследника и отхода королевы от дел – будет править.

Эвклингу было что предложить: его имя, его состояние, знатность, репутацию. И знамение – имя и Печать Мечника.

Мечник и Целительница, древний союз, который породил эту землю. Божественный брак правителей Таррахоры Сияющей – пусть Айлор и составляет лишь половину от неё.

Целительница и Мечник – освящённый веками союз.

И он предложил королеве службу. Всегда к её услугам и полон почтения. Оставил даже маленькие развлечения, которым предавался втайне: без визитов в Галотту, Град Разврата, было тяжко… но к турнирам следует приступать в хорошей форме.

Он швырял фамильное золото жрицам Целительницы. Строил больницы и жертвовал на приюты: хочешь завоевать приз – готовься к расходам. Он ликовал, когда прошёл процесс над Эвальдом Шеннетским – Шеннету не удалось одурачить юную королеву, и приговор к Правой Ночи выглядел только ещё более жестоким, чем мгновенная казнь.

Той ночью она была в королевской ложе вместе с Касильдой Виверрент. Но Эвклинг стоял недалеко и глядел на королеву. Видел её сошедшиеся брови, плотно сжатые губы. Неприкрытое сострадание за маской твёрдости. Одинокую слезинку на щеке. И пальцы её впивались в перила, и казалось, что маленькая королева сейчас отменит казнь, отступится, пошатнётся, отведёт взгляд. Но она стояла, выпрямившись, и всё смотрела туда, где извивался в руках палачей бывший Плесенный Министр.

Однако излишек милосердия всё же сыграл с королевой злую шутку. Стены храма помнят об этом. О её шагах, когда она явилась сюда, чтобы исцелить Шеннета.

Это и для него памятное место. Для моего противника.

Шеннет – скользкая гадина, и раз уж выжил, – нашёл способ втереться в доверие к королеве. И не потерпит рядом с Ариантой кого-то ещё.

Я понял это быстро – в поединках учишься опережать удар…

И тогда… слышишь, Целительница? Тогда я подготовился к настоящему бою.

Хорот прошёлся перед статуей, прислушался – нет, лишь эхо его шагов. Тишина – и нет звуков… дичи, решил он, нет, уже не противника. Ловушка расставлена, осталось лишь захлопнуть. И размозжить визжащую, извивающуюся тварь, которая так долго ему мешала. Правая Ночь? Нет, на этот раз нет.

Полагаться на милосердие Мечника – всё равно что взывать к воинственности Целительницы.

Эвальд Шеннетский был препятствием. Он и его жена – потому что они имели влияние на Арианту. Этот треугольник забавлял Хорота: супруги, которые терпеть друг друга не могут, тянут маленькую королеву в разные стороны, дают разные советы… к чьим она прислушивается чаще? Ходят слухи, что всё больше принимает сторону Хромца. Впрочем, уберёшь одного Шеннета – его жена обретёт большее влияние на королеву, может отговорить от брака. Нет, Арианта должна остаться одна – без наставников, без советчиков, растерянная, напуганная – чтобы прижаться к нужному плечу…

Своего героя и защитника, и истинного Мечника, а раз так – ему нужно не просто избавиться от докучливых помех. Нужен подвиг во имя Дамы – но не ради неё. Спасение своей жизни или репутации королева оценила бы, но Хорот знал, что она оценила бы больше. Видел, как она раздаёт свой Дар Целения – прикасается к язвам и гнойным ранам, к застарелым ожогам, к желтушным старухам в лихорадке…

Он должен был спасти народ, который она так любит. Уберечь от страшной опасности, источник которой – Хромец или Вейгорд – старое пугало со времён Братских Войн.

Старый Кодекс Мечника был намертво впечатан в память: «Истинный мастер клинка не должен быть тороплив и беспечен», «Разум – твой лучший клинок».

Эвклинг наблюдал за противником («Знай клинок противника лучше, чем свой!»). Он решил не полагаться на знакомых наёмников и остановил выбор на посредниках Гильдии Чистых Рук. Чисторучки не сдают своих заказчиков, а их картотеку невозможно отыскать.

Он не называл имён и целей, не заключал порочащих контрактов. Осторожно выспрашивал у знакомых посредников: не хочет ли кто-либо навредить Айлору и королеве? Или её приближённым лицам? Он – верный слуга её величества, он желает лишь предупредить опасность, поймите же верно.

В Гильди Чистых Рук хорошо умели понимать: Жаон Флористан подошёл к Хороту во время одного из благотворительных визитов. Учтиво раскланялся и завёл поразительной пустоты речь о благотворительности в Ирмелее: «Вы достигли таких выдающихся успехов, может быть, мы сможем обменяться опытом».

– Хотелось бы объединить усилия, – улыбнулся тонко, и перед глазами на секунду блеснула бляха со знаком Гильдии. – Досточтимая королева Ракканта утверждает, что взаимопомощь людей – истинное чудо. Вам ведь тоже нравится совершать чудеса?

Посредник Гильдии был обворожителен в общении и осторожен в речах. Когда они оказались наедине и в безопасном месте – он с пониманием выслушал слова Хорота о служении королеве.

– Королеву и впрямь окружают опасности, – промурлыкал сочувственно. – Впрочем, многие уверены, что некоторые из этих опасностей ближе, чем можно было бы представить.

– Я готов защищать его величество от любых козней и заговоров – пусть они даже исходят от доверенных лиц.

– О, мы всецело поддерживаем такие благие начинания, – улыбнулся Флористан мягко, и Хорот понял: Гильдия готова выступить против Шеннета-Хромца. – С надеждой на поддержку в будущем, когда вы – не сомневаюсь – обретете более высокое положение. Мы уповаем на то, что вельможа с такой репутацией не забудет тех, кто оказал ему помощь.

Потом обсуждали условия – и Хороту казалось, что он пытается догнать на охоте лисицу среди деревьев. Флористан оплетал словами, говорил о своих «обширных связях». И цеплялся меленькими зубками за каждое условие в контракте: время – до года, в случае успеха – не менее ста тысяч золотом за контракт посредника, до пятисот тысяч – за услуги Гильдии в течение пяти лет, возвращение Гильдии вольностей, ограждение от законников и конкурентов…

Эвклинг хмыкал, выслушивая это. Что ж, если Гильдия поможет ему избавиться от Шеннета и Касильды и совершить подвиг во имя королевы – можно отдать им многое.

– Вы торгуетесь так, словно уже отыскали решение моей небольшой проблемы.

– Я же говорил, что мне нравятся чудеса, – оскалился по-лисьи посредник. – И я ведь упоминал о своих обширных связях? Вас ждёт воистину великий подвиг: похоже, вам придётся спасти королеву и всю страну от нового Сонного Мора.

Новость о веретенщиках поразила Хорота. Безумцы, которые возродили этих тварей – и более того, собираются их разводить!

– Они ведут дела с пустошниками Гегемонии, – сказал посредник, и Хорот поморщился: проклятые самим Камнем, обделённые неудачники, мелкое недогосударство, провозгласившее, что ему не нужна магия.

Пришлось согласиться на личную встречу при одном из сотни храмов Эрдея. Благочестивая миссия – поездка в Град Жрецов, ничего больше. И четверо мужчин в полутёмной пристройке Храма Мечника. Все в капюшонах, никто не называет подлинных имён. Дерганный и нервный тип – от этих безумцев-разводчиков; низкий полноватый коротышка с чистой ладонью – от Пустошей. И он, первый мечник Айлора – подавляющий дрожь от общения с мразью.

«Мне хотелось бы узнать – для чего вы возродили этих тварей?»

«Но… научный интерес… вы же понимаете, уникальные создания! И если воссоздать их в первозданном виде, времён Братских Войн…»

Шайка помешанных на науке восторженных нищебродов – им нужны были деньги, деньги и затишное место для экспериментов, а в обмен они готовы были предоставить что угодно.