Не будь этот предмет настолько полезен, Альдред бы давно уже выбросил его, без малейшего сожаления. С приходом в Саргузы поветрия знание точного времени стало чуть ли не ценнейшим среди прочих.

«Буду проходить лавку часовщика, обязательно возьму себе другие. А эти — утоплю в канализации. Там им будет самое место!» — думал Флэй.

Как и всему его прошлому, стоило полагать.

Между тем стрелка доползла до часу ночи. Долго же Фульвио со сторожем его мариновали! Впрочем, Альдреду некуда было торопиться, как он думал.

Стоило выжать из нынешнего положения вещей предельную пользу. И по возможности получить удовольствие. Даже если клир с паствой окажутся против.

Кто его здесь видит сейчас? Да никто!

С перевязкой ран Флэй решил повременить. И на то имелась одна весомая причина: горячий источник. Вот же он, прямо перед ним.

В бытность инквизитором дезертир любил не только выбираться в Город, но и плескаться в минеральной воде.

Гармонисты на дух не переносили язычников и старались чуть ли не все их заслуги, какие могли, присвоить себе. В том числе — исследования. Самое простое.

Дельмейские трактаты о пользе купания в термах были переписаны. Авторами указывали имена, за которыми не стояли реальные люди. По крайней мере, в большинстве своём Равновесный Мир не коверкал сути написанного. Горячие источники оздоравливают организм, помогают легче перенести целый ряд болезней.

Облегчает ли минеральная вода долю тех, кто является носителем Чёрной Смерти, не уточнялось, конечно.

Быть может, Альдреду вообще не стоило соваться в купель. Но соблазн был чересчур велик. Тем более, что с нынешним состоянием его гигиены он вполне мог помереть гораздо быстрее.

Флэй призадумался, позволив себе желчно пошутить:

— Лучше сдохнуть чистым, нежели грязным. Хм. А ведь всё равно замараюсь…

Вздохнув, ренегат подошёл к двери. Проверил, не следит ли за ним брат Фульвио.

К счастью, иноземец ушёл восвояси, хотя отсюда его было не видать.

— Ну что ж, опробуем местную терму…

Альдред избавил себя от пут одежды, грязной, точно улицы Города после дождя. Он тут же ощутил, насколько беспомощен. Чтобы хоть немного придать себе уверенности, положил на край купели перевязь.

Так он легко вытянет метательный нож и прикончит незваного гостя. На случай, если их будет много, рядом с собой Флэй поставил Прощальную Розу.

Ему не хотелось бы принимать бой в таком виде, но кто его знает…

Решив, что обезопасил себя донельзя, ренегат полез в воду. Осторожно, до конца не понимая, способствует выздоровлению или гибели. В ходе своих мытарств дезертир дёрнул рукой не так, как обычно, и почувствовал неладное. Альдред остановился, прижал руку к боку. Ему не показалось. Потом сделал то же самое второй. Точно.

— Это ещё что? — осёкся он.

Заглянул в одну подмышку. Во вторую. И тут же потерял дар речи. Он увидел с обеих сторон уплотнения, которых там не должно было быть.

Большие и гнойные, напоминавшие огромные фурункулы.

Кажется, Цанци называл их «бляшками».

«И какая эта форма чумы?» — озадачился Альдред. Тужился, лишь бы вспомнить.

Он же знал, знал! Ещё утром бы сказал, но сейчас почти всё, о чём говорил бродяга, вылетело у него из головы. Будь память сравнима с вазой, она была бы разбитой.

На тысячи бессвязных осколков.

Ужасаясь нежданному открытию, Флэй стал крутиться вокруг своей оси. Осматривать каждый уголок своего тела. Бляшки набухли не только в подмышках. Ещё пару он умудрился нащупать, когда проводил пальцами по шее. Их скрывал воротник, и только так брат Фульвио не уличил его во лжи.

— Что же мне делать? Что?.. — Альдред почувствовал себя совершенно потерянным.

А в том виде, в котором он стоял в купели, выглядел ещё и жалким сам для себя.

«Будь ты проклят, Ламбезис! За что мне всё это? За что?..» — тихо бормотал Флэй в уме, отчаянно пытаясь пережечь в себе истерику.

Как минимум, так было нечестно. Альдред покачал головой. Избранник Неназываемого глумился над ним со вкусом. Киаф, что помрёт от чумы, как и всякий другой смертный. Только посмотрите на него! Разве кто-то вроде него достоин воссоединиться со своим Богом?

Хоть сколько-нибудь разумного решения ему не пришло. У Флэя сдали нервы.

— Да пошёл ты… — прошипел Альдред, обращаясь к архонту. Как если бы тот его услышал и принял сказанное к сведению.

Раскрасневшись, как рак, от злости, ренегат стал входить в воду. Его тело укрыл пар, поднимавшийся над поверхностью купели. Дезертир опустился в воду по подбородок. Ощупывая бляшки, он чувствовал: если на них надавить хоть немного, те лопнут и исторгнут из себя гной. Быть может, это могло ему помочь.

Он разлёгся в купели, вытянув ноги. Стал ровно дышать. Поначалу Альдред испытывал те же приятные ощущения, что и во время любого другого похода на горячие источники. Его плоть, кости, кровь чувствовались иначе. Было хорошо. По-настоящему.

Быстренько умыл лицо. Промассировал голову пальцами, смывая всю грязь с седых волос. Как можно тщательнее. Остальным займётся сама терма.

Флэй закрыл глаза. Старался ни о чём не думать. У себя в голове он отверг Равновесный Мир. Саргузы. Мор. Культ. Инквизицию. Всё, что переплеталось в его персональную реальность. Есть только он, тепло — и ничего больше.

Минеральная вода его никогда не морила, так что Альдред ни за что бы не уснул в купели. Тем более, когда спектр его ощущений резко перевернулся с ног на голову. В местах, где образовались бляшки, пекло, будто приложили калёным железом. От боли Флэй дёрнулся, чуть привставая из купели.

Глаза округлились. Он не решался коснуться поражённых участков кожи до последнего. Наконец, ренегат себя пересилил. Дотронулся до шеи. Там, где еще не так давно зрела бляшка, теперь осталась только отмершая, распаренная кожа. Она прикрывала нижние слои, а местами — оголившуюся плоть. Альдред замер. Понял, почему стало так больно. Впрочем, все равно не установил, правильно ли сделал.

Во всяком случае, стало полегче. Будто бы жар и боль в лёгких отступили. О полном выздоровлении не могло идти и речи. Зараза имело свойство затихать порой. Как бы то ни было, Флэй выдохнул облегченно.

А потом весь Равновесный Мир снова обрушился ему на голову: дверь в баптистерий ни с того, ни с сего заскрипела…

День четвёртый, после полуночи

— Брат Веларди, что Вы?.. — начал было священник.

Конец вопроса застрял у него в горле. Сам он впал в ступор. И на то имелось несколько причин к ряду.

Для клирика будто перевернулся с ног на голову мир. Он и подумать не мог, что инквизитор, уважаемый в обществе элемент, залезет в купель, как в обычную терму. Его охватил когнитивный диссонанс: к такому жизнь его не готовила. Но это ещё ничего. Гость храма тут же подорвался из воды, выудив из секции в портупее метательный нож.

Ситуация, которую чужеземец не мог себе и вообразить. В месте, которое сокровенно для каждого праведника, стоит он — Фульвио — на прицеле у человека в неглиже. Да ещё и смертельно опасного! Для него. Что придавало обстоятельствам больший сюр, инквизитора своё положение нисколько не смущало.

Чужеземец больше напоминал статую. Ренегат чуть наклонил голову к плечу, буравя его взглядом. Губы скривились в пренебрежении, а глаза источали жестокий огонь. Дезертир держал нож за клинок. Фульвио был не дурак — понимал, если дёрнется, умрёт.

— Есть ещё кто-то с тобой? — строго и утробно осведомился Альдред.

Фульвио замялся, потупил взор, нервно мял пальцами рясу на уровне живота. Ничего человеческого и уж тем более мужского в нём не осталось. Он обратился хомяком, забившимся в угол, дрожащим перед гигантской пятернёй, которая вот-вот его схватит.

— Н-нет. Я один…

Ответ предателя устроил. Уголки губ с одной стороны приподнялись в ухмылке.

— Тогда заходи. Дверь за собой прикрой, — указал Флэй, будучи хозяином ситуации.