А Владыка продолжал монаршие речи:

– Через девять дней будет созван Большой приём, на коем мы и заключим помолвку согласно традициям. Я сказал.

– Да будет так! – согласно грянуло под сводами Малого Зала Приёмов.

Стоило отголоскам хора трёх народов затихнуть, как Её Высочество Эна промолвила, чуть повернув и склонив голову в сторону Хуух-Дууд Салхинов:

– О сыновья Вождей Клана Золотой Кошмы, по зрелом размышлении я, Эна, принцесса Подземья и Тени Великих Гор, даю вам своё согласие. Обряд обручения согласно традиции будет проведён на два дня позже Большого Приёма.

Яст-Мелхий и Бургас тут же поясно поклонились сестре и разразились пространной речью о счастье, радости и прочих положительных эмоциях, охвативших их.

«Выглядят братья так, будто об этом согласии они уже знали, – думал я, пропуская мимо сознания цветистые переливы тенора и баса. – Неужели Эна уже успела с ними неформально пообщаться и, по своему обыкновению, затянуть их в проверочный поединок? Жаль, что прошло всё это без меня. Прелюбопытнейшее, должно быть, зрелище было!»

Тем временем оборотни закончили вещать, и воздух наполнился словами ритуальных прощаний, вновь возвестивших радости видеть и слышать. Наблюдая за постепенно пустеющим залом, я, в который уже раз за сегодняшний день, отметил: «Вот, пожалуйста, высшая форма рутин – ритуал. Не надо думать – просто делай, что должно, и будет тебе социальное принятие и одобрение. А уж для подвижного ума не составит труда в рамки ритуала вписать необходимое. И вуаля – превосходный инструмент управления!»

Раскидав из головы слегка поднавязшие уже даже в зубах аналитические мысли, я лёгкой походкой, чуть ли не вприпрыжку, отправился к Дворцу Детей Владыки, намеренно вспоминая наиболее курьёзные стишки и считалочки.

«А то так недолго и посчитать себя очень умным, что – зачастую – приводит к разному непредсказуемому. Вот лучше попробую угадать, что сегодня будет на ужин: тёмная кухня или светлая? Надеюсь – тёмная».

Открыв дверь родных покоев и пройдя к обеденному столу, я понял, что не просто не угадал в своих надеждах, а не угадал на две трети – на столе в центре расположились три блюда: успевшие мне полюбиться буузы бликовали крепкими бочками, беспроигрышная пряженая булья вновь хрустко золотилась плавниками, и нечто невообразимое растительное, изысканно фаршированное ароматнейшим не пойми чем.

«Эвона как, – приступил я к ужину, начав с бууз, коих был всего пяток. – Все кухни Мира в гости к нам. Что ж, – перешёл я к образчику кухни Светлого Леса. – Обновим воспоминания, весьма противоречивые, надо сказать».

И впрямь: мнившееся странным плодом некоего растения блюдо при ближайшем изучении оказалось хитро свёрнутым кармашком из сочного мяса на пару, а мясная по виду и аромату начинка – сложно обработанными бобами с едва уловимыми оттенками будто бы осеннего леса.

«Вот, вот оно – видишь одно, чуешь другое, ешь третье, а послевкусие вообще с едой не связано! За ужином хочется есть, а не разгадывать многоуровневые загадки под аккомпанемент доносящегося из глубин подсознания внезапного сплина, – жевнув ещё раз, я всё же смилостивился в своих суждениях: – Но, чего уж там, вкусно, питательно, оригинально. Только не каждый день, нет».

Огнём йяай и вкусом рыбы вернув себя в привычное состояние, без ароматов палой листвы и стылого тумана, я прикинул: «Наверняка все девять дней до Большого Приёма Дворец Владыки будет гудеть. Но не хаосом разворошённого улья диких пчёл, а строгим гулом трансформатора, переводящего энергию в дело. И мне в том гуле отведена партия – бдеть за бдящими. И хорошо б брата проведать: чему б это он так обрадован был?

Стоп. Чего это я разбэкался? А?»

– А! Клятая светлая кухня, Бездна б её побрала б! – на эмоциях восклицаю вслух.

Из-за грани раздаётся предвкушающий смешок мастера, перестук двадцатигранника и чуть раздосадованный вздох.

И я потрясённо вижу, как с последним моим «б!» ровно в центре блюда светлых вспыхивает всеми цветами разом невероятно маленькая и невыносимо яркая точечка – меньше следа тончайший иглы. И тут же гаснет. Оставив пустое место от образчика кухни Светлого Леса.

А ещё едва ощутимо колыхнулась серьга.

«О-о-о-о-ой! – застыл я, чуть не перекрестившись. – Э… Молчать буду. И думать строго по делу. Сейчас спать вот пойду. Искупаюсь и пойду».

Так я и поступил, сохраняя контроль над мыслями, дыханием и всеми прозаическими процессами.

Эпохальная веха

В этой главе официально наступает новая эпоха.

Последовавшие далее восемь дней действительно отличались сосредоточенной деловитостью всех и каждого и во Дворце Владыки, и по всей Столичной сети пещер. Причина была не только в подготовке к Большому приёму, собиравшему несколько сотен разумных, но и, как я узнал от Эна, пойманного буквально на бегу в компании мастеров Домов Знаний и Камня, в невероятном проекте связь-камней, рождённым гением брата.

«Наверняка Костя прогрессорствует!» – подумалось мне тогда.

Вот потому и весь цвет научной и магической мысли во главе с носителем революционной идеи делают всё возможное и немного невероятного для скорейшего воплощения в жизнь первого образца. В тот день, третий после явления посольства светлых, Его Высочество, вдохновенно сияя густо фиолетовыми глазами, сообщил: «Полдела сделано, осталось чутка! Вот ещё пара тестов, три бессонных ночи – и релиз!», что и поддержал восторженный гомон окружающих мастеров, увлекших принца в недра лабораторных этажей.

«И ведь это только начало, и никто не предскажет, в какую бесконечность выведет этот Мир гипербола научно-магической мысли…» – пронеслось в моей голове, когда я смотрел вслед слегка безумной братии изобретателей.

Парой дней позже на очередном обходе постов недалеко от гостевого этажа Дворца Владыки я намеренно повстречал Эну и обратился к ней с такой речью:

– Рад видеть тебя, о драгоценная моя сестра-в-законе, прекрасная и многоведающая Эна, прошу тебя: снизойди ответом своим милостивым на вопрос мой!

– Рада видеть тебя, о многоговорящий и странновыдумывающий брат мой в Законе, – довольно и ехидно улыбнулась Эна, или, даже скорее Анаис. – Поведай же мне вопрос свой, и решу я: будет ли ответ на него.

– Причины оборотней, – вмиг посерьёзнев, крайне тихо спросил я.

– Самые прозаичные, – пригасив улыбку ответила сестра и снова немного Настя. – Буря и Яся поведали мне многопространную историю, как они узнали обо мне от заезжего купца – поставщика редкостей, после стали собирать всевозможную информацию – даже мои научные труды нашли, и год за годом, слух за рассказом, сами не заметили, как влюбились. Разобравшись в себе и найдя чувства истинными, поговорили с отцами и матерью, собрались и поехали. В Подземье. К трону тёмных эльфов. Просить моей руки, – чуть помолчав, она закончила: – И при этом ни слова лжи. Я ж проверяла.

– Надеюсь, им досталось новое, вкусное зелье правды, – сказал я. – От остальных комментариев воздержусь – успокою вопящую интуицию: думать мешает.

– Чем и я занята, – согласилась принцесса тихо и замолчала.

Молчал и я.

– Рад был видеть и слышать тебя, Эна, – минутой позже ритуально попрощался я с Её Высочеством, погрузившейся в новые думы.

– Рада была видеть и слышать тебя, Таор, – рефреном откликнулась сестра-в-законе.

С тем мы и разошлись.

Вечером того же дня за ужином я дал волю теоретизированию и размышлял: «Если дать свободу интуиции, переставшей вопить и начавшей нормально работать, можно сделать пока безосновательное предположение о некоем манипуляторе-гении. Который несколько десятков лет назад расставил сети, растянул силки, замаскировал их самым непревзойдённым образом и в тихом, наверняка уютном месте сел дожидаться результатов. Ну или не сел, а пошёл ещё плести-тянуть, не суть. И вот после многих лет оно, нужное манипулятору, будто бы само собой совершилось. Внимание, вопрос: кто он? Ответ самый очевидный: Эрр Первый. Выгод от такого для него и для всего Подземья просто не счесть. Правда, вызывают сомнения расстояния – неужели его влияния хватает даже на Вольную Степь? Или там есть свой гений плетения событий?»