С этими словами Владыка Подземья и Тени Великих гор взял папку тончайшего белого камня с нестерпимо чёрной личной печатью, вложил меж её половинок листы проекта принца и отдал ему, произнося с лёгкой улыбкой:

– Рад был видеть и слышать тебя, сын.

– Рад был видеть и слышать тебя, отец, – ритуально попрощался Эн и без промедления отбыл в свои покои. Отсыпаться.

***

Для Её Высочества, сиятельной Алуринель, Первой Дочери Правителя Светлого Леса, прекрасного цветка Старшей Ветви Древа Власти, очередное одинокое утро стало поводом глубоко выдохнуть и устало подняться к завтраку. Ведь уже которую ночь сознание Цапли, с уходом принцессы в глубины памяти полностью занявшее монаршую прелестную голову, оказывало непрекращающееся сопротивление Морлане, что каждый сон наполняла требованиями и угрозами, льстивыми посулами и лживыми обещаниями, стенаниями и шёпотом, криками и давящим молчанием с картинами шокирующего мнимого будущего, ждущего Светлану, вздумай она разгласить хоть что-нибудь о богине смерти.

Всё это несказанно выматывало Цаплю, и сил хватало лишь на необходимое телу. Сознание же успокаивалось за вдумчивым описанием оставшихся от Алуринель воспоминаний и навыков, что строчка за строчкой Света переносила в стремительно теряющий пустоту дневник.

Из-за грани раздаётся голос мастера: «К сожалению Цапля пропустит пару проходок: она отбыла в командировку в сильно другой часовой пояс. Но оставила общие указания по поведению и обещание непременно успеть к финалу».

***

Пятое утро в этом мире началось для меня и для Таора уже совершенно рутинно.

Слегка отстранившись от мирно текущих обыденностей, я размышлял: «Как бы не добивался и не декларировал я симбиоз сознаний и памяти, но всё же неуловимо тонкая, исчезающе невидимая граница разделяет меня-Сандра и меня-Таора. И это – великое благо, как и всякая граница, являющая собой миллионы возможностей для непрекращающегося танца баланса и динамического равновесия».

День, начавшийся в обыкновенности, тем и продолжился: после завтрака я вновь получил предписание о проверки постов, на сей раз с бо́льшим охватом территории. В очередной раз обходя знакомые коридоры, тоннели, залы и пещеры внезапно совершенно синхронно с Таором подумали одну мысль: «Вот она, великая выгода рутин: создав и укрепив их однажды, не приходиться впоследствии тратить энергию на обдумывание: ты уже знаешь, как надо действовать. Но в этом же и их опасность: можно закоснеть, и на слом негодного придётся ухнуть прорву сил. Выход? Регулярная верификация!»

Вновь глаз мой не уловил ни единого нарушения несения караульной службы, и даже Ин, опять дежуривший у кухни, не уркнул животом ни разу, хотя ароматы всё также лишали воли всех окружающих.

Столь же спокойно минули первый отчёт, обед в столовой стражи, второй обход и второй отчёт, так же скоро составленный в зале Тихой Работы.

«Насколько же нереально мирное и спокойное государство, – рассуждал я, неторопливо смакуя традиционный ужин в своих покоях. – Видимо, при правлении Эрра Первого заговорщики заговаривают самих себя, а злоумышленники злоумышляют исключительно друг против друга. Если бы не непредсказуемые прорывы Бездны, так и вовсе – идиллия! Кстати, о заговорах и интригах: что же на самом деле сподвигло Хуух-Дууд Салхинов на столь небывалое сватовство? Только ли внезапное, как скальный кот в ночи, и сильное, будто снежный лют, чувство к Эне, которую они даже и не видели?.. И ведь не спросишь напрямую – не поймут-с, дети Вождей-с! К оборотням на хромой козе не подъедешь – вдруг это их тётя?!»

Несколько вздрогнув от последней мысли, поспешил заесть её хвостом бульи и половиной стручка йяай, дабы острейшим жаром выжечь эдакое вопиющее непотребство, рождённое озорным умом, отдыхающим на полную катушку.

Отдышавшись и допив игристое, стал готовиться ко сну, сквозь неторопливые и прозаичные процессы ведя мысленные догадки и предположения об истинных мотивах Детей Ветра. С тем и заснул.

Следующее же утро, хоть и предсказуемо, но всё же внесло разнообразие: очередной посыльный известил о созываемом Владыкой малом приёме, в шесть пополудни, конечно же.

«А вот и светлые пожаловали, – констатировал я, переодеваясь в облачение стража. – До сих пор, кстати, так и не понимаю смысла моего присутствия на малых приёмах. Ладно большие – там вообще со всех концов Подземья и Тени Великих Гор тёмные съезжаются. А малые? Разве что вящей безопасности ради – в столице я один маг огня».

Следующие почти шесть часов я вновь исполнял обязанности контролирующего. И сегодня Ин мне не встретился.

Плавный и превосходно вкусный обильный обед в родных покоях неожиданно погрузил меня в дремотную негу, полную благодушных размышлений о грядущих изменениях в укладах всех народов Мира, что непременно будут иметь место после свадеб столь высокопоставленных разумных, оправданно взявших на себя ноши первопроходцев.

Буквально вынырнув из столь отдохновенного состояния в шестом часу пополудни, я стремительно освежился, влетел в парадный мундир и, едва сохраняя приличествующую неторопливость, направился в Малый Зал Приёмов.

Пройдя на привычное место и замерев статуей самого себя, я окинул взглядом собравшихся и отметил отсутствие мастеров Камня и Знаний, приславших своих заместителей. «Видимо, невероятно важный и срочный проект, – подумалось мне. – Любопытно!»

Зал постепенно заполнялся, вскоре прибыли брат и сестра, причём лица их открыто для внимательного взгляда выражали довольство – игриво глубокое у Эны, и азартно предвкушающее у Эна. Последними в левую дверь вошли две пары оборотней: Бургас и Яст-Мелхий с сопровождающими их старшими советниками. Расположились они едва заметно, но всё же поодаль от прочих разумных.

Вновь будто бы вдруг на Малый Зал пала непроницаемая тишь, а перед Троном Подземья воздвигся Владыка Эрр Первый. Окинув высокое собрание внимательным взором, он промолвил:

– Рад видеть вас, Дети Тьмы и Дети Ветра!

– Рады видеть тебя, о Владыка! – слаженным хором грянули тёмные и ветреные.

И приём пошёл далее по церемониалу: Владыка занял трон, в центральные двери постучали, и после ответного монаршего «да» меж распахнувшихся створок прошли семь светлых эльфов.

«Ну такие, зелёные в жёлтом… Э-э-э, в смысле в зелёном и жёлтом, – слегка смешанно подумалось мне. – Хотя оговорка-то в точку – бледность Детей Великого Леса и впрямь наводит на мысль о светлых фисташках. Видать, дела у них ещё печальней, чем когда я шутействовал при Алуринель. Но марку держат!»

Меж тем отзвучали цветистые и велеречивые приветствия с обеих сторон, и Эрр Первый, встав с трона, взял слово:

– О Дети Тьмы, – Владыка шагнул вниз по ступеньке пьедестала. – О Дети Ветра, – ещё шаг вниз и прямой взгляд на прибывших из Великого Леса. – О Дети Света.

Третий и последний шаг привёл монарха на полированный чёрный гранит пола, где августейший тёмный замер в двух шагах напротив светлой принцессы, возглавлявшей посольство, и продолжил:

– Сегодня, перед лицом трёх народов, я, Эрр Первый, Владыка Подземья и Тени Великих Гор, вопрошаю тебя, о сиятельная Алуринель, Первая Дочь Правителя Светлого Леса, прекрасный цветок Старшей Ветви Древа Власти: согласна ли ты стать моей невестой и женой?

С этими словами он исполнил изящный поклон и протянул светлой эльфийке правую руку ладонью вверх.

Из-за грани доносится тихий, несколько раз повторяющийся стук и неясно ворчливое бормотание мастера.

– Да, о Владыка, я согласна! – звонко в установившейся тишине ответила Алуринель и с поклоном сделала маленький шаг навстречу Эрру, грациозно вложив свою правую руку в его открытую ладонь.

Чуть сжав кисть светлой, темный монарх в шесть мягких и плавных шагов обошёл принцессу посолонь, одновременно разворачивая Её Высочество лицом к высокому собранию и становясь справа от неё. Разомкнув руки открывающим жестом, он провозгласил:

– Да будет так!

«Вот это папа дал! – восхитился я. – ТАК совместить ритуалы снисхождения к просящему и принятия в ближний круг с… э-э-э… сватовством, что ли? Короче – снова торжество Разума. Вон, все тёмные и ухом не повели, прекрасно понимая, что и для чего происходит, а светлые смотрят на отца с – о мать моя Тьма! – некой благодарностью? Лишь Дети Ветра явно озадачены – слегка так».