«О, папа! Вот и свиделись в одностороннем порядке. Как бы теперь разобраться в осколках памяти, гласящих, что я некий сын-в-законе, и в записке отца, пославшего меня на миссию с таким неоднозначным прикрытием. То есть – одевайся, сынку, в шута, езжай, сынку, к светлым, весели, сынку, принцессу и глаз с неё не спускай! Так, что ли?..

Выходит, что так…

Внимание, вопрос: и сколько же я провёл, балагуря и наблюдая? И что узнал? И, самое важное, сейчас-то мы куда едем?

Загадка, ребус, кроксворд…

Ладно, будем решать проблемы по мере их обострения!

А пока – установим контакт с принцессой, не допустив проколов, а то ещё бывают следящие заклинание, я знаю – я читал».

– Ваше высочество, сиятельная Алуринель, – мягко обратился я к эльфийке.

– Таор, мы же договорились – в неофициальной обстановке можно проще, – мило улыбнувшись, поправила меня принцесса.

И тут, словно вопль петуха, совершенно неуместной радостью приветствующего раннее утро, снаружи раздалось:

– Ваше Высочество, сиятельная Алуринель! Как Вы и приказывали – остановка! Волшебный родник в нескольких шагах, вокруг безопасно! Можете спокойно проследовать к нему!

Чуть качнувшись, карета остановилась, а я и принцесса удивлённо уставились друг на друга.

***

В это время чуть севернее, в предгорьях Великой Тени, навстречу светлым эльфам двигалась целая кавалькада, сопровождающая роскошную в своей практичности и лаконичности карету. И это точно были эльфы – тёмные и знатные.

Во-первых, всадники в доспехах чёрного матового металла рассекали на больших кошках глубоко-фиолетового окраса. Во-вторых, карета так же была из чёрного металла, а украшающие её всего в нескольких местах прозрачные камни с аметистовой искрой внутри явно снижали вес – иначе четвёрка пантер не справилась бы!

Ну и в-третьих – внутри кареты сидели тёмно-эльфийские близнецы: юноша и девушка. Похожие друг на друга, словно две руки одного разумного. Оба невысокие, но невероятно царственные, красивы в своей юности и спокойны, как вершины скал под снегом. И правда – весь облик тёмных эльфов подобен горам, их Родине. И на нём, и на ней – облегающие ладные жилистые фигуры приталенные камзолы, простые на вид штаны и сапоги на тонкой подошве. Вся одежда густо-чёрного цвета, как и едва заметная вышивка по ней, как и узкие пластины матово-бликующего металла, защищающие торс. Венчают же это великолепие сложно заплетённые косы белоснежных волос и тонкие диадемы с тремя прозрачными камнями, едва мерцающими приглушенным светом: густо-фиолетовым у него и тёмно-лавандовым у неё. Как есть горные пики в лучах почти ушедшего светила.

Замерев с прямыми спинами и распахнув глаза, почти не моргая, каждый из близнецов смотрит – не друг на друга, но внутрь собственного я.

Он видит картины прошлого и слышит голос: «Я – Эн, сын Владыки Подземья и Тени Великих Гор Эрра Первого, единовременный брат-близнец Эны. Пятнадцать десятков лет назад я появился на свет вместе с моей сестрой, став причиной гибели нашей матери – прекрасной Элы. Отринув горе, наш отец воспитал нас в спокойной строгости и главенстве ума, но не лишал нас моментов искренней радости и счастья быть крепкой семьёй, заботящейся о каждом её члене. Большую часть своей жизни я иду по пути обоерукого мечника, и с каждым днём, с каждой тренировкой мои скимитары всё ближе к очередной цели – к победе над старшим учителем! А там и до мастера недалеко! Но и остальные науки, хвала Тьме, ложатся в мой мозг не хуже – иначе и быть не может. Будущий правитель обязан знать и уметь всё.

Сейчас же я и моя сестра направляемся на встречу с принцессой Алуринель, будущей женой нашего отца, и нашим сводным братом – Таором. Как же меня удивило, поразило и изумило решение отца не только согласиться на этот политический союз, нужный больше светлым, нежели нам, но и отправить Таора в Светлый Лес шутом. Всегда удивлялся искушённости отца в интригах! Однажды и я достигну его уровня!»

Она видит картины прошлого и слышит голос: «Я – Эна, дочь Владыки Подземья и Тени Великих Гор Эрра Первого и прекрасной Элы. Пятнадцать десятков лет назад я и мой брат-близнец Эн одновременно появились на свет, погубив нашу мать. Преодолев скорбь, наш великий отец воспитал нас в строгой любви и первостепенности разума. При этом жизнь моя и братьев не была всегда похожа на кусок гранита с промороженных вершин, но часто разливалась веселым перестуком задорной капели подземных водопадов шалостей и проказ, учиняемых то втроём, то порознь! Всю свою жизнь я стремлюсь ввысь – к сияющим вершинам совершенного владения разумом и телом. Не только магия Тьмы поддаётся моему упорству и тщательности, но и два кинжала в моих руках с каждым днём всё опаснее и быстрее! Иначе не может быть, ибо однажды я взойду на трон! Пусть не Подземья и Тени Великих Гор, уготованный моему брату, но в Мире есть ещё!

Сейчас мы с братом и в сопровождении лучших мастеров клинка и магии движемся на встречу с принцессой светлых Алуринель и нашим братом-по-закону Таором. Столько вопросов! Какова собой принцесса? Устроил ли Таор, по своему обыкновению, Тьма знает что? И какой же наряд напялили на него эти странные светлые? И, самое главное – для чего же на самом деле нашему отцу всё это? Ещё одна интереснейшая задача от самого строгого и изобретательного учителя – Владыки Эрра, нашего отца!»

И вот взгляды близнецов проясняются, взоры обращаются друг на друга, замечая едва видимую, но такую знакомую мимику, губы каждого расплываются в улыбке повторного узнавания, и каждый едва слышно произносит, больше утверждая, чем спрашивая:

– Настя?.. – шепчет Эн.

– Костя… – соглашается Эна.

Пригасив улыбки, близнецы вновь погружаются в воспоминания.

***

Поборов удивление, я обратился к принцессе:

– Сиятельная Алуринель, что-то подсказывает мне, что волшебный родник лучше посетить без моего сопровождения.

– Да, Таор, пожалуй, ты прав, – несколько заторможено отвечает светлая и поднимается с диванчика. Оставаясь в карете, открываю ей дверь, провожаю взглядом точёную фигурку.

И очень внимательно осматриваю карету изнутри ещё раз.

Из-за грани: «Стук-тук-тук… одиннадцать!»

Шёлк ненавистных уже оттенков, диванчики, панели с растительным узором…

«Та-а-ак, а что это на диванчике принцессы?»

И впрямь – в затенённом углу, почти сливаясь цветами росписи с обивкой, стоит сундучок странного вида: ни замка, ни ручки, ни явной крышки. Лишь на верхней грани выступает круглый узор, напоминающий одновременно очень сложный цветок и официального вида печать.

«Что ж… Даже не буду пытаться трогать: мало ли как светлые защищают свои секреты. Хорошо, если просто убьёт! А то покрасит в изумрудный – позору не оберёшься!»

Тем временем светлая возвращается и чуть отрешенно говорит:

– Можно продолжать движение.

Алуринель усаживается в карету, я закрываю дверь и вижу, как эльфийка совершенно автоматическим движением прикладывает правую ладонь к печати своего сундучка. Тот мгновение спустя открывается, издав что-то вроде шелеста листвы и журчания ручейка. Принцесса достаёт круглое складное зеркальце, раскрывает его и аккуратно укладывает туда тончайший платочек, с которого падает пара капель едва светящейся жидкости.

«Ага, решила взять с собой воды из своего волшебного родника! Интересно бы знать: зачем?»

Убрав зеркальце с платочком в сундучок и закрыв его, принцесса приняла вид тихой и кроткой барышни, выпрямившись, сложив руки на коленях и слегка потупив взор, будто снова уйдя в глубины памяти.

С тем мы и покатили дальше, настороженно и молчаливо ожидая следующей остановки.

Шутить изволю

В этой главе шалость удалась.

Не прошло и пятнадцати минут, как карета вновь остановилась, и уже знакомый голос произнёс куда как более сдержано и с изрядной долей спокойной грусти: