Распространение основы «юд» является свидетельством переселения ее носителей из Южной в Восточную Европу. Надо сказать, что ранее в [11] были установлены идентичные маршруты. Путь шел через Нижний Дунай по Северному Причерноморью. У Дона следовал поворот на 90° на север, далее движение осуществлялось по его руслу. Между балканскими и российскими топонимами имеется только два промежуточных Юдендорф, в Крыму и низовьях Днепра. Эти названия требует комментариев. «Дорф» на немецком означает деревня. В этих местах присутствовали немецкие колонисты. Они могли придать второй корень названию соседнего поселения, выступая в качестве окружения. Имеется масса примеров, особенно на территории Германии, где существуют славяно-немецкие композиты. Но что означает «юден»? Одно из значений на том же немецком языке – «еврей». Получается еврейская деревня. В этих местах присутствовали также и еврейские колонисты. Известен их населенный пункт Эфингар, что в переводе с иврита означает «красивая река». Но почему немцы вдруг дают название еврейской деревне, включая и первый корень? Причем название обезличенное. Как мы видели, евреи и сами были на это способны. В свете рассматриваемого возможен и второй вариант – это деревня Юды, Юдина деревня. Все эти этимологические рассуждения были бы значимы, а варианты равноправны, если бы мы имели дело со списочной топонимией. Рассуждая о топонимах, нельзя забывать о значимости первого корня этого термина – «топос», место, где он расположен на карте. Юдендорф как раз связывает два массива, балканский и российский. Следовательно, более приемлемым вариантом является Юдина деревня. В Крыму мы встретились с ответвлением от главного маршрута.

Вопреки существующим представлениям, вилы являлись древними славянскими божествами, возникшими в центре Европы, но на страницы церковных хроник попали достаточно поздно. Поэтому выводы, сделанные на основании первого упоминания в источниках, являются абсолютно неверными. Вилы были более известны на Украине и Белоруссии, нежели в России. Юды характерны для балканского региона и вероятнее всего представляли собой божества дославянского населения – фракийцев. Пришедшие сюда славяне не только заимствовали их, но и объединили с вилами, обладающими сходными функциями. В России от юд сохранилось далеко не случайное выражение «чудо-юдо».

Так называлось зимнее солнцестояние, воплощенное в одноименном празднике. В Словакии это рождество. В языках славянских народов означает также смерть, гибель, злой дух (рус., укр.), внезапную смерть в молодом возрасте, судороги (блрс.) [67]. Семантически близким к указанным значениям является «мороз», иногда встречающийся в обиходном языке (укр.). Это может быть связано с поговоркой «солнце на лето, зима на мороз», относящейся к солнцестоянию. Иногда Карачуна путают с Бадняком.

В Западной Европе имеются всего два представителя топонимов: Кračunovice в Словакии и Кrachunka в Болгарии (карта № 56). Как видите, эта лексема выступает в форме закрытого слога. Она сохраняется и Молдавии – селение Krachun. Целых два топонима Карачун имеются на Украине, один из них является злополучной горой, откуда велся обстрел Славянска. Еще два представителя расположились в России на Дону. В северных областях Восточной Европы мы имеем только два объекта: населенный пункт Kаrachunу в Литве и Карачунское озеро в Новгородской области.

Несмотря на то, что топонимы редки, картина является конкретной. Она позволяет сделать вывод о расселении носителей этой основы и распространении культа Карачуна с территории Словакии. Причем выражены два направления, северное и южное. Первое проходит по территориям Украины, Белоруссии и России, второе проявляется в северном Причерноморье и Подонье. В Молдавии небольшая группа откололась от основной массы, перешла Дунай и оказалась во Фракии.

Реконструированные маршруты хорошо объясняют присутствие божества Карачун в одних славянских странах и его отсутствие в других.

Карта № 56. Топонимия «krachun – карачун»

Согласно древнеславянской мифологии, Купала и Кострома – дети бога огня Семаргла Сварожича и богини ночи Купальницы. Полна трагедии эта древняя история, нашедшая отклик в современных художественных произведениях. Купала и Кострома, брат и сестра, разлученные в детстве, женятся и позже, узнав о своем кровном родстве, решают покончить жизнь самоубийством, утопившись в реке. Сжалившись, боги превратили их в цветок Купала-да-Мавка (русалка) или Иван-да-Марья. Аналогичный сюжет существует и в древнеиндийских мифах – в сказании о Яме и Ями. Славяне почитали Кострому как воплощение весны и плодородия. Купала выступает как главный персонаж восточнославянского праздника летнего солнцестояния (23–24 июня по старому стилю). Представлял собой куклу, которую топят в воде, а соломенное чучело Костромы сжигали [67; 82].

В. Я. Пропп полагал, что «Купало, по-видимому, означает „креститель“, так как при крещении в древнее время погружали в реку». В этот день древние славяне избавлялись и от всякой скверны: жгли сорочки больных, чтобы уничтожить болезнь, умывались росой, чтобы хворь не приставала, разжигали костры и прыгали через них, дабы священный огонь очистил человека от всякой порчи. Считается, что имя произошло от названия праздника. С другой стороны, некоторые авторы отрицают его существование и считают, что своим появлением оно обязано книжному обычаю, так как первое упоминание о Купале относится к XVII веку. «Густинская летопись» повествует: «Пятый (идол) Купало, якоже мню, бяше богъ обилія, якоже у Еллинъ Цересъ, ему же безумныи за обиліе благодареніе принишаху въ то время, егда имяше настати жатва». В поучении «О идолах Владимировых» он бог плодов земных». «Сему Купалу, бесу, еще и доныне по некоторым странам безумные память совершают, начиная июня 23 дня, под вечер Рождества Иоанна Предтечи, даже до жатвы и далее…», «Съ вечера собираются простая чадъ, обоего полу, и соплетаютъ себе венцы изъ ядомого зелія, или коренія, и перепоясовшеся быліемъ возгнетаютъ огнь, инде же поставляютъ зеленую ветвъ, и емшеся за руце около обращаются окрестъ оного огня, поюще своя песни, пречлетающе Купаломъ; потомъ презъ оный огнъ прескакуютъ, оному бесу жертву сеье приносяще». В послании игумена псковской Елеазаровой обители Панфила московскому наместнику во Пскове князю Дмитрию Владимировичу Ростовскому (согласно псковским летописям, в 1505 году) говорится о том, что в канун Рождества Иоанна Предтечи «„чаровницы“ – мужчины и женщины по лугам, болотам, лесам, полям ищут якобы какие-то смертные травы „на пагубу человеком и скотом“», «тут же и дивиа корение копают на потворение мужем своим: и сиа вся творят действом дьяволим в день Предтечев с приговоры сотанинскими». А в самый праздник Иоанна Предтечи, совпадающий с летним солнцеворотом: «во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятца в бубны, и в сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными игры сотонинскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам киванием, и устнами их неприязнен клич, вся скверные бесовские песни, и хрептом их вихляниа, и ногам их скакание и таптаниа; ту же есть мужем и отроком великое падение, ту же есть на женское и девичье шатание блудное им воззрение, такоже есть и женам мужатым осквернение и девам растлениа. Что же бысть во градех и селех в годину ту – сотона красуется кумирское празднование, радость и веселие сотонинское, в нем же есть ликование… яко в поругание и в бесчестие Рожеству Предтечеву и в посмех и в коризну дни его, не вещущим истины, яко сущии идолослужителие бесовскии праздник сеи празноють»… «Сице бо на всяко лето кумиром служебным обычаем сотона призывает и тому, яко жертва приноситца всяка скверна и беззаконие, богомерское приношение; яко день рожества Предотечи великого празнуют, но своим древним обычаем». Восточные славяне верили, что в самую короткую ночь в году расцветает папоротник, и если человек сумеет сорвать его, то найдет клад [5].