Источники сообщают о «русском» племени хорось, располагавшемся на территории Швеции около Дании [74]. Сюда пришли западные русы, которые покорили германское племя хорось-хорс.

На крайней западной оконечности Норвегии обнаружена Hors gora, но это населенный пункт. В скандинавских языках имеется только один фонетический аналог göra – дело, работа (швед.), который по вполне понятным причинам не может входить в топоним. Кто мог быть автором? Только не германцы. Для этого проведем расширенные исследования. Оказалось, что «gora»-топонимы растянулись по всей Норвегии от 7-го до 30-го градуса в. д. Из восьми объектов два представляют собой селения, один ферму, остальные – горы, холмы и скалы. Ошибки с их славянской принадлежностью быть не может. Остается сделать вывод о проникновении группы славян, которые придали германским «hors»-топонимам славянское уточнение о характере микротопонима – гора. Ну а к присутствию славянских топонимов в Скандинавии мы уже были подготовлены [11].

Германские племена в начале нашей эры осуществили масштабное вторжение на юг. Это были готы, гепиды, квады, маркоманы, которые действовали в том числе и на территории Чехии. Поэтому перенос топонимов «hors» был вполне реален. Отсюда они распространились на восток уже в славянском обличье. В таком случае два топонима во Франции, Hors и Horsarrieu (фр. «находящееся сзади»; вероятно, это такое же определение для ойконима, как «верхний, нижний»), можно связать с любым германскими племенем, готами или свевами.

В германских лексиконах имеется ряд значений лексемы «hors», но они не могут претендовать на топонимы. Исключением является английское horsе. Тогда топонимы могут быть «посвящены» лошади, то есть тотемному первопредку в ее образе, перешедшему в божество. Известны конские боги – у хеттов Пирва, а у кельтов – Эпона, о которых мы мало знаем. В среде германцев-индоевропейцев образ лошади был весьма популярен, что могло найти отражение в соответствующих культах. Также нельзя исключить, что в свое время существовало общегерманское слово, сохранившееся в топонимах и перешедшее в современный лексикон только англичан. В Скандинавии оно претерпело значительные трансмутации и стало у датчан и норвежцев – hest, у шведов – häst, у исландцев hestur (но нем. pferd, голл. paard). У славян это всегда был конь-комонь в различных вариантах транскрипции, «лошадь» появилась только вместе с татарами. Слово исчезло, а топонимы остались.

Во фрагменте из «Слова…» имя Хорс представлено в форме закрытого слога, Хрсъ. Это соответствует некоторым западным топонимам. При переводе не обошлось без курьезов. Слово «куръ» переводчик посчитал петухами, и, соответственно, появилась фраза «прежде чем петухи начали петь». В старославянском это означает «высоты» как холмы, горы, а петух – «коуръ». Из этого становится понятным, что за ночь Всеслав достиг высот Тмутаракани. Вероятно, город стоял на возвышенности. «Слово „прерыскаше“ означает «бегать, пробегать, оставляя без внимания» [75]. В таком случае смысл второй части предложения состоит в том, что Всеслав, словно волк, перебежал дорогу Хорсу (вероятно, не обратив на него внимания). Таким образом, он за ночь покрывает путь от Киева до Тьмутаракани, тем самым (или при этом) переходя дорогу Хорсу. Если рассматривать эту фразу как аллегорию раннего прибытия до восхода солнца, то нелогичным представляется противопоставление персонажей из различных ниш мифической деятельности, небесной и земной. Пути Солнца и волка никогда не пересекались просто потому, что они были разными. Поэтому он не может перейти (прерыскать) Хорсу небесную дорогу. В этом случае следовало бы ожидать фразы «еще до того, как Хорс пробудился или восстал». Таким литературным приемом в «Слове…» может подчеркиваться преимущество волка, ведущего ночной образ жизни, перед конем, предпочитающим светлое время суток и находящимся в постоянной и, как правило, проигрышной оппозиции к волку – хищнику ночью. Существенно, что некоторые источники описывают Хорса как белого коня [72].

Мы распрощались с солнечным обличьем славянского бога Хорса. Но это место в пантеоне не пустовало.

Как и о многих славянских богах, сведения о нем носят отрывочный и противоречивый характер. Сварог – Сварожич – бог огня. Согласно славянскому переводу хроники Иоанна Малалы, являющейся интерпретацией фрагмента, приведенного в Повести временных лет за 6622 (1114) год, он бог-кузнец, отец Даждьбога. По мнению некоторых исследователей, Сварог олицетворял собой небесный огонь (Е. В. Климов). При этом он сочетал в себе функции учредителя брака. У Сварога был сын Солнце-Даждьбог, носивший отчество Сварожич (Н. М. Гальковский). Титмар Мерзебургский в своей Хронике упоминает «в округе ратарей некий город, под названием Ридегост… Главный бог в храме из них зовется Сварожич (Zuarasici)». Однако другие исследователи отождествляли Сварога со Сварожичем как огненное божество и проводили параллели с огненным духом Рарогом (В. В. Иванов). У балтийских славян он назывался Радогост и почитался в культовом центре в Ретре. Его атрибутами были конь и копья, а также огромный вепрь, выходивший из моря[19].

Наконец, высказано предположение, что в славянской мифологии не было божества Сварог, оно является изобретением переписчика. В отличие от олицетворенного огня, Сварожича, имя Сварога упоминается в источниках лишь единожды. В этом единственном упоминании вполне вероятна ошибочная интерпретация имени «Сварожич» как «сын Сварога», которую сделал переписчик, чтобы адекватно перевести легенду из Хроники. На самом деле нет больших оснований считать имя бога «Сварожич» патронимом (Н. И. Зубов). Благодаря исследователям конца XIX века Сварог превращается в одного из основных славянских богов.

Под стать разнообразию функций и этимология. Исследователей всегда привлекало созвучие теонима Сварог с др. – инд. svarga «небо, небесный» (О. Н. Трубачев). Исходя из этого делался вывод и о лингвистическом родстве этих слов и даже о функциях Сварога. Однако в данной гипотезе много натяжек. Слово svar-gá, буквально «солнечная дорога», образовалось уже после отделения индоариев от прочих индоевропейцев и поэтому не могло попасть к славянам. Из иранского (скифо-сарматского) языка славяне заимствовать это слово не могли, так как индоарийское svar «солнце» соответствует иранскому hvar в связи с закономерным переходом s→h. Собственно названием солнца этот теоним также не может быть, так как в славянском не было перехода l→r. М. Фасмер пишет, что теоним Сварог связывают с праслав. svara, svarь, в результате чего само имя приобретает значение «спорящий, наказующий», что, кажется, вполне согласуется с летописным контекстом «а яже прелюбы дѣющѣ казнити повелѣваше. Сего ради и прозъваша и богъ Сварогъ» («а тех, кто прелюбодействовал, велел казнить. Поэтому и прозвали его бог Сварог). При этом надо отметить, что карающая функция присутствовала почти у всех богов. В. Й. Мансикка также упоминает заимствованное у славян рум. sfarogŭ, švarogŭ «сухой, пылающий», которое, однако, заимствовано в румынский из праслав. *skvara, ср. др. – рус. сквара, ст. – слав. сквара «огонь, пламя; жертвоприношение; дым, чад». Лингвисты приводят и другие варианты. На древнеиндийском «Suar» – солнце, а на литовском «Svarus» – чистый [5; 67; 76]. Здесь требуется уточнение. Svarus – веский, тяжеловесный, а чистый – švarus (шварус). Это делает фонетику весьма отдаленной. Серяков для этимологизации привлекает не только все лексемы «свар», включая «свара» и «сваривать», но и «вар» как «варить». В этом ряду присутствуют река Вардар на Балканах, авестийская вара Йимы, ward – сторож (сакс.), варяги, вара (бугор, арх.)[20]. Отсутствие определенности требует подключения дополнительных источников информации, а также новых методов исследования.