При всей убедительности полученной картины не будем забывать главного методологического принципа, что пионерские находки должны иметь подтверждение данными других наук. В истории Японии существует один малоизвестный факт [92]. В начале нашей эры японские князьки вдруг садятся на коней и начинают осуществлять захоронения родичей в курганах. Такая быстрая смена устоев жизни и образа поведения должны были иметь свои причины. Д. Киддер сделал предположение, что в этот период на острова вторглась группа тюркских кочевников. При этом надо добавить, что не просто вторглась и передала кавалерийские навыки вместе с лошадьми, а существенно изменила религиозную философию добуддийских японцев и их представления в области эсхатологии. Это выразилось в изменении характера погребения. Таким образом, проникновение в устои древнего японского общества было весьма глубоким. При этом можно добавить, что оно оставило следы и в топонимиконе. Основная масса топонимов является природными объектами. И это понятно, тюрки-кочевники селений не создавали, а проживали в стойбищах, находящихся около рек, болот, гор. Длилось это достаточно долго, поэтому окружение придавало этим объектам имена постояльцев, «татар» и «казанцев». Пришельцы уходили или растворялись, а названия оставались на карте.

Карта № 86. Топонимия «tatar» и «kazan» в Японии

Не только на Сахалине, но и в других областях России есть гидронимы Татарка. Мы привыкли считать, что это форма женского рода с русифицированным окончанием «ка». На самом деле это не окончание, а тюркский корень, означающий «старший родственник, брат». То же самое относится и к топонимам Казанка. Оказывается, он имеется и в сино-корейском языке как «kha». Откуда такое совпадение? Ответ нам дает топонимика. Тюрки переселились из Японии в Корею и оставили свои следы в языке.

В целом переселение с Амура заняло не менее 200–250 лет. Это были не совсем обычные тюрки. Наряду с отмеченными проявлениями обнаружены находки в скифском зверином стиле. Курганы имели специфику в том, что они выполнялись в виде пирамиды. О точно таких же курганах в Средней Азии, оставленных «андроновцами», сообщает Е. Е. Кузьмина [45]. Курганы не являлись тюркской традицией, в крайнем случае они использовали для подзахоронения. В таком случае приходится делать вывод, что это были группы тюрок, подвергшихся сильному индоевропейскому влиянию еще на Алтае, вернее всего, в Минусинской котловине или Туве, в рамках Пазырыкской, а также Тагарской культуры. Но на этом дело не заканчивается. Архетипический индоевропейский сюжет борьбы бога-громовника со змеем присутствует и в японской мифологии. «Бог ветра и воды Сусаноо (функции сходные с индийским Индрой) победил змея Ямато» [93].

Крещение Руси – событие, важность которого трудно переоценить. Именно с приходом христианства восточнославянский мир начал приобщаться к западным духовным ценностям и к европейской цивилизации.

Вплоть до сегодняшнего дня обращает на себя внимание немалое количество загадок и даже противоречий в отношении предпосылок к принятию Крещения и самих событий, связанных с ним. Одних «Крещений» насчитывается несколько. В послании патриарха Фотия указывается, что во второй трети IX века «росы» приняли христианство и к ним направили иерарха. Другой византийский источник говорит о «…крещении народа Рос в 6390 году» (881–882). Дрезденская рукопись относит это событие к XII веку – временам правления императора Иоанна II Комнина: «…при нем крестились Росы». Авторы относят происхождение этих события к Киевской Руси. Однако для этого не имеется никаких оснований, поскольку в текстах детали отсутствуют. Как мы уже знаем, Русий было несколько, и существовали они в различных уголках Европы. Крещение от Византии в IX веке вполне могли принять русы нижнего Подунавья, а также Причерноморья. Полученные топонимические результаты допускают существование их локальных образований на этих территориях, пусть даже неизвестные источникам. Интересно, что в указанный хронологический период принимают христианство и болгары (864 год). То же самое может относиться и к событиям XII века. Единственно достоверными следует считать сведения, относящиеся к Киевской Руси, подтвержденные русскими летописями и упоминанием в кодексе Ферраро-Флорентийского собора: «В году 6496 (988) был крещен Володимер, который крестил Росию» [23].

Данная глава состоит из двух разделов. В первом приводятся топонимические сведения, открывающие новую неизвестную страницу в проникновении православия в Восточную Европу. В любой области науки, в том числе и истории, появление новой информации изменяет или заставляет задуматься о правомерности официальных версий, существовавших до настоящего времени. Поэтому во втором разделе я счел возможным познакомить читателя с небезынтересным подходом к этой проблеме начинающего автора Сергея Королева.

Религиозные представления народов всегда находили отражение на карте. Такое эпохальное явление, как распространение христианства на Руси, также должно было оставить свои топонимические следы. На ее территории обнаруживается букет евангельских основ: «рожд», «богород», «покров», «ильин», «троиц», «успен», «вознес» [11]. Расположение этих топонимов, представляющих собой ойконимы, в целом синхронно. Поэтому совокупность топонимий формируют единую картину (карта № 84). Наибольшая плотность наблюдается в центре Восточной Европы. С Молдавией по междуречью Днепра и Дона ее соединяет широкая полоса, имеется уплотнение на Кубани и Северном Кавказе. Несколько топонимов присутствуют в Задунайских странах (Troitsa, Pokrovnik, Bogorodic, Uspenia). К христианским можно также отнести основу «калуг», иногда имеющую замещение «г» – «ж» в прилагательном и отождествляемую с западнославянским «kaluzа» – лужа. На самом деле на церковно славянском калоугер, а на сербско-хорватском калуђер означает «монах». Слово это греческое, пришедшее вместе с православием. Поэтому топонимы Калуга происходят именно от него. Они занимают обширный регион на Балканах, включая значительную часть Румынии. Это были монастырские поселения, возникшие в ходе христианизации [11].

Характер расположения топонимов позволяет говорить о миграции их носителей с Балканского полуострова через Молдавию по Северному Причерноморью в центр России. Далее они растекались по северным и восточным областям. Не требуется объяснений, что это было христианское население. Его количество множилось по мере продвижения вперед. Центр официального крещения Руси, Киев, остался в стороне, хотя именно вокруг него следовало ожидать формирования и последующего распространения христианской топонимики. Но, как видите, западные земли христианских топонимов почти не содержат.

Можно возразить, что причиной этого являлась польская и литовская оккупация. Тогда нужно полагать направленную деятельность захватчиков по искоренению православной символики. Масштабы такой деятельности должны были бы быть весьма внушительными. При этом происходила бы замена на иностранные названия. Однако история завоеваний не свидетельствует о подобной практике. Если названия и заменялись, то после освобождения они восстановились. К тому же Ф. Дворник говорит о сохранении самостоятельности русских княжеств в этот период. Дело обычно кончалось вассальной зависимостью и обложением данью. До топонимов дело не доходило.

Польские и литовские монархи спали и видели Восточную Европу, объединенную под своей рукой. Поэтому к православию относились терпимо, хотя элементы дискриминации имели место. Да и ни к чему было католикам искоренять христианские символы.

Таким образом, в отличие от устоявшегося мнения, сформированного на основе летописных источников, распространение православия на Руси осуществлялось не только посредством властной протекции через Киев, но и естественным путем в результате миграции православного населения из южноевропейских стран. Импульсом могла стать христианизация населения данного региона, в которую попали русы и болгары.