Таким образом, с помощью континентальной топонимики нам удалось отсеять основную массу этимологических гипотез, касающихся реки Угра, и сделать вывод, не имеющий альтернатив. Лингвистическую проблему помог решить нелингвистический метод. С помощью топонимии «угр» реконструирована полная картина угорских расселений в славянской среде.

Приведенные данные позволяют получить предварительные представления о путях славянских расселений в Западной Европе. Причина состоит в ограниченном количестве информации, получаемой при использовании топооснов. Особенно это касается южного направления, где произошла смена этнической среды (Австрия, Румыния, Венгрия), – проблема идентификации маршрутов встречает значительные трудности. Имело место вымывание топонимов, как естественное во времени, так и принудительное.

С другой стороны, относительно малочисленные родоплеменные образования, которые они отражают, создавали на столь коротком пути ограниченное количество топонимов, а сильные коллективы при прохождении этого расстояния за один сезон успевали даже переправиться через Дунай и следов не оставляли. Оседали слабеющие общности, потерявшие миграционный потенциал, сил у которых хватало лишь для того, чтобы создать и поддерживать поселение. Поэтому с целью увеличения объема информации существовала необходимость в проведении дополнительных исследований с использованием топонимических фрагментов иного рода.

Как словообразующая морфема форманты бывают характерными не только для языка определенного народа, но и для его диалектов, говоров. Они возникают в процессе дифференциации языков, обусловленных общественно-историческими процессами. Наряду с основами форманты существуют в качестве характерной составной части топонима. Они проявляются в зонах расселения крупных субэтнических сообществ. Нидерле считает, что форманты – ici, – iči, – ice являются патронимическими окончаниями, обозначающими потомков одного рода, происходящего от общего предка. То есть они образованы от имени собственного главы разделившейся семьи. В то же время – ov, – ova, – ovo, а в женском роде – in, – ina, – ino представляют собой посессивные форматы. В таком случае следовало бы ожидать существования топонимиконов, состоящих исключительно из имен собственных. К тому же следует отметить, что патронимия в большом количестве появляется лишь в XII–XIII веках, когда расселение славян на западе было уже давно завершено [5]. Как мы увидим далее, это не имеет места. С предположением Нидерле можно согласиться лишь в том случае, если в качестве эпонимов предполагать тотемных предков.

Поскольку форманты находятся в сочетании с различными топоосновами, то объем получаемой информации с их участием резко возрастает. С механизмом переноса топоосновы мы уже познакомились в [11 и 37]. Он заключается в ее передаче от населения предыдущего ойконима к последующему, представленному различными поколениями одной и той же общности (рис. 5-а). Этот процесс имеет характер традиции, заимствуемой новой генерацией от своих предков еще в точке старта очередного миграционного скачка. Он развивается в рамках сообществ, связанных кровными родственными узами, чаще всего на основе образа тотемных божеств, или, по крайней мере, их фикции.

Каким образом передается топоформант? Имеется ограниченное количество примеров, когда он «путешествует» совместно с топоосновой в форме неизменяемого топонима (Козловка, Козлов, Липовка) [11]. В большинстве случаев формантная часть не является стабильной. Как было показано в [11], она оказывается чувствительной к этническим контактам, вливанию в мигрирующее сообщество инородной компоненты. Это и обуславливает замещение старого форманта на новый. При этом внедряющееся сообщество находится на вторых ролях. Поэтому механизм переноса формантов по сравнению с топоосновами существенно отличается. Они как бы меняют «хозяев», переходя от одной основы к другой. Таким образом, топонимия формантов возникает как результат взаимодействия коллективов, принадлежащих к разнородным этническим и субэтническим языковым группам.

Далее мы подробно рассмотрим механизм распространения формантов. Могут быть предложены два основных случая. Топоним Ах «встречается» с топонимом Ву (здесь А и В – топоосновы, х и у – форманты) (рис. 5). При этом происходит замещение форманта «х» на «у». Ву остается без изменений (случай «b»). Возможно полное поглощение носителей одного из ойконимов другим (случай «с»). Прочие варианты являются сочетаниями «а – с».

Если рассматривать этот процесс детально, то на первой стадии происходит слияние носителей двух топонимов Ах и Ву с образованием единого сообщества Ах … Ву (Рис. 6-b), в котором носители основы А воспринимают основу «хозяев» В, но при этом сохраняют свой формант х (рис. 6-с). Если эти компоненты расходятся, то появляется индивидуальный топоним Вх (или Ау, как на рис. 6-d). Он снова может войти в альянс с исходным Ву и конвертировать его в Вх (Рис. 6e – 6i).

Рис. 5. Схема переноса индивидуальных топоформантов

Рис. 6. Детальный механизм замещения форматов

Можно рассмотреть другие индивидуальные варианты, общий смысл которых остается неизменным. Механизм массированного переноса топоформанта одного типа, например, q в топониме Fq, заключается в последовательном замещении на него формантов присутствующих во «встречных» топонимах (Ax, By, Cz, Dp). В результате возникают топонимы со старыми топоосновами, но с новым формантом Aq, Bq, Cq, Dq. Основа F при этом может приобрести любой формант (i) или оставить за собой исходный q (рис. 7). Представленные механизмы допускают, что количество формантов одного рода в зависимости от конкретных обстоятельств может увеличиваться спонтанно. Попросту говоря, при должном уровне репродуктивной активности от смешанных браков носители конкретного форманта, появившись на определенной территории в ограниченном числе, начинали размножаться, используя в качестве «пищи» присутствующие здесь топонимы. Фактически топонимика формантов отражает перемещения такой категории мигрантов, как «подселенцы».

Данная схема является сугубо принципиальной, так как фактические направления распространения изоним могут быть самыми разными, но чаще всего параллельными, и отражать некое глобальное переселение народа или одну из его магистралей. Представленный механизм характерен для случаев долгосрочных миграций. На коротких расстояниях может проявляться еще один случай, заключающийся в «почковании» малых общностей от крупных коллективов, переселяющихся с территорий, входящих в сферу определенного диалекта или говора (рис. 8). По сути дела, это конгломерат родоплеменных единиц, переносящих различные топоосновы, но единый формант. Такая ситуация идеализирована, но наглядна. Эта стихийно сложившаяся масса не была объединена никакими управляющими началами, кроме подсознательных стадных инстинктов, «а мы как все», возникших на определенной территории в момент исхода. Далее будут рассмотрены топонимии различных формантов.

Рис. 7. Массированный перенос топоформантов

Рис. 8. Образование топонимов при «почковании» мигрирующей общности

Топонимы «ica» – «ица» заполняют Словакию и Польшу (карта № 27). Несколькими топонимами этот массив проникает в Германию (Cerkwica, Kshuswica, Goramsica, Luzica, Niwica и др.). В Чехии таких представителей всего несколько: Hlavica, Bistrica, Orlica, Zlobica. Распространение на восток, граница которого проходит по Литве, Минску, Западным Карпатам и Молдавии, весьма несущественное. Имеется определенное количество объектов в Румынии и Венгрии. Страны экс-Югославии ими покрыты весьма плотно. В Болгарии интенсивность ослабевает.