Если топонимы «обходили» какое-то образование, то препятствие должно означать инородную общность. Она, как племя, должна иметь свою топооснову, входящую в состав родовых топонимов. Задача состояла в том, чтобы отыскать эту «иголку в стоге» топонимического сена. Не будем останавливаться на монотонных деталях методологии этого трудоемкого процесса, а перейдем сразу к результатам.

Карта № 82. Наступление «лозовичей» на «орловцев»

Таковой основой оказалась «лоз» (от слова лоза). Топонимы образуют скопление, находящееся под «колпаком» топонимов «орловка». Надо отметить, что на Балканах, в Боснии – Сербии, они существовали рядом. «Лозовичи» раньше пришли в новые края, успели расселиться и застолбить свои рубежи. По их следам появились «орловичи», которым не хватило места под солнцем, и они вынуждены были размещаться на окраинах княжества «лозовиков». «Лозовики» плодились и крепли, остро нуждались в новых территориях. Поэтому сосуществование не было мирным, и через некоторое время «фронт» был прорван. Согласно расчетам, между Орловками 1 и 2 должна была находиться еще одна Орловка, но она была стерта с лица земли. В эту брешь хлынула масса «лозовиков» (на карте направление А) и создала поселения на вражеской территории (Лозово, Лозовая, Лозовое). Второй прорыв произошел между топонимами 3 и 4, где была нарушена сплошность оборонительной линии, и в образовавшийся проем проникли «лозовские» названия: Лозовый, Лозовое (направление В). В довершение всего они обошли «орловцев» с востока (направление С).

Следующий пример имеет свои специфические отличия и дает нам дополнительную информацию об особенностях миграционных контактов в древности.

Топонимы в восточнославянской форме «воронин» сформировались на Украине, а до этого им предшествовали различные западнославянские варианты с закрытым слогом «вран» [11] (карта № 83). После Киева начинает наблюдаться отклонение в направлении следования, от восточного к северному. По достижении Верхней Волги направление переселения снова изменяется, теперь на юго-восточное, а траектория следует по правому берегу. Можно было полагать, что последний поворот обязан своим происхождением встрече с Волгой и расселению по ее берегу.

Карта № 83. Позиционная война «ореховцев» и «воронинцев»

Поскольку качественно топонимическая картина является той же самой, то, как и в предыдущих случаях, предстояло отыскать насельника этих мест.

Наиболее представительной из всех имеющихся оказалась топонимия «орех», исходящая с Балканского полуострова. Судя по плотности топонимов, она представляется не единственной. Очевидно, топонимикон этого раннегосударственного образования являлся более сложным. Он не сводится только к одной топооснове, а включает в себя и другие компоненты. То есть население было полисубэтничным, в нем собрались славянские группы различного происхождения.

В отличие от предыдущих примеров, никаких катаклизмов не наблюдается, фронт «воронинцев» оказался стабильным. Просачивание за его линию 5–6 единичных топонимов «орех» на протяжении почти двух тысяч километров могло произойти в более позднее время и было мирным. Вот и все стратегические успехи почти за тысячу лет. «Воронинцы» грудью встали на пути «ореховцев» и их пока неизвестных союзников.

С помощью метода континентальной топонимики мы обнаружили древние государства на территории России. Несмотря на то, что действия развивались в различных ареалах и подразумевают различных «участников» событий, феноменология является общей. Эти образования не значатся в источниках, но реально существовали. Их возникновение следует относить к ранним хронологическим периодам заселения Восточной Европы. Если отталкиваться от начала славянской экспансии на восток, то интервал описываемых событий должен приходиться на VII–X века. Если в этом участвовали южнославянские потоки, то его следует передвинуть на 1–2 века вперед.

Эти образования не были однородными по субэтническому составу. В них участвовали славянские сообщества, выступающие под топонимическими псевдонимами, а не под этнонимами. Миграционные встречи происходили, и существовало противостояние, иногда разрешаемое трагически. Силовой характер акций не вызывает сомнения, иначе они не сопровождались бы исчезновением ойконимов и прорывами на сопредельную территорию. Наступление было массированным, но не одновременным и развивалось по нескольким направлениям. За войсками шло мирное население, которое разбивалось на группы и обустраивалось в зоне новых границ.

Каким племенам и территориальным образованиям следует приписать абрис найденных границ, сказать затруднительно. Обычно приводимые ареалы племен, известные из литературных данных, являются более чем ориентировочными. Иногда они опираются только на гидронимы: «вятичи сели на Оце», а «полочане по Полати».

Таблица 4

Является загадкой, почему даже по прошествии сотен лет эта картина осталась зафиксированной на карте и мы смогли ее «проявить»? Почему не происходило перемещений топонимов в мирное время? Ответ может быть только один: пассионарность коллективов к этому времени упала, миграции в виде родовых ячеек прекратились и были сведены к миграциям лишь единичных семей или особей [37].

В приведенном в преамбуле главы уравнении коэффициент Yo отвечает за миграционный потенциал, способность переселяющейся ячейки делать сезонные скачки на определенное расстояние. Коэффициент а отражает степень подверженности сообщества внешним условиям, выражающейся в снижении темпов переселения под давлением соперника [37]. Как видно из таблицы 4, при относительной близости значений Yo коэффициенты а отличаются более чем в три раза. Наиболее чувствительным к давлению извне оказались «тверцы», а затем «орловцы», поэтому их фронт и был прорван. «Воронинцы» имеют самое низкое значение а, их рубежи устояли.

В завершение уместно сказать о контакте племен Купалы и Костромы, отмеченном в разделе 2.13. Переселенцы из центра Европы встретились на востоке с угро-финнами, отклонивших направление движения к югу. Тогда топонимическая траектория отражает границу их расселения в конкретный период времени. Поскольку единый «фронт» «колядинцев», как таковой отсутствовал, то цепочка селений была легко «протаранена» «костромичами», которые далее проследовали на северо-восток. Этот пример является дополнительной разновидностью миграционных контактов, проявляемых в топонимах.

В исторической литературе в течение нескольких десятилетий обсуждается проблема так называемых «трех центров русов», отмечаемых в трудах различных арабских географов, относимых к X веку[29]. Эти центры носят название Ку(й)яба[30], ас-Славия и Арс(т)анья (далее приводятся в различных фонетических вариантах). Существует глубокая убежденность, что первые два являются Киевом и Новгородом, землей «словен ильменских». Относительно третьего мнения расходятся.

Вначале разберемся с Куябой. Существенным является факт, что «Булгар Великий граничит с русами на севере и находится близко от Рума (Византии). Внутренние булгары – христиане». Казалось бы, все говорит за то, что Булгар – это современная Болгария. Однако имеются дополнительные детали. «А русы – варварский народ, живущий в стороне булгар, между ними и между славянами на реке Итиль, и то, что вывозится от них из меда и воска и бобровых шкур, это то самое, что вывозится ими из страны русов и булгар. И те шкуры бобра, которые везут во все концы света и которых нет нигде, кроме как в северных реках, что в стороне булгар, русов и Куйабы». Упоминание Волги – Итиля свидетельствует о северной локализации. В пользу этого говорят и упоминания о серебряных и золотых рудниках, которые могли располагаться только на Урале. Ал-Идриси помещает Арсу между Славией и Куйа-Мой, откуда вывозятся те же самые северные товары. Из этого следует вывод, что и Арса находится в этих же местах. «Столицей ас-Славии является Салау (или Слава), где сидит их царь».