По мере удаления от него она снижается.

На этом основании можно сделать вывод, что формирование определенного топоформанта как лингвистической единицы произошло в конкретной области. Например, ядра формантов – EC, – IN, – ICE, – OV локализованы в Западной и Центральной Чехии, – ČKA – в ее приграничных областях и в Словакии, – NKA – в польско-словацком порубежье.

Распространяются форманты преимущественно на северо-восток, а – OV в том числе по левому берегу Одера до Балтийского побережья. Несколько топоформантов – VCI расположено в верховья реки Ваг (Словакия), хотя основной массив всплывает на Западной Украине. Сугубо словацкий – ICA вопреки большинству случаев охватывает Вислу с востока и доходит почти до ее устья.

Три форманта – INO, – OVO и – NIKI имеют ядра в Польше, причем два первых расположены в Поморье, а последний в Велико-Польше и Куявии. – INO и – NIKI, в отличие от всех прочих, распространяются преимущественно на восток.

Таблица 3

Карта № 69. Районы локализации и направления распространения топоформантов

Наконец, зададимся вопросом: почему в северных (Польша) и южных (Балканы) областях мы имеем высокие плотности формантов и основ, а в Венгрии, Румынии, Австрии – весьма низкие. Первый и простой ответ, который напрашивается сам собой, это давление чужеродного языкового субстрата, при этом часть топонимов замещалась, а другая трансформировалась.

В Австрию пришли баварцы, в Венгрию угры, в Румынию влахи. И эти следы видны: к славянским основам придавались вторые корни или форманты. Венгры часто «переводили» этнотопонимы. В этих местах славяне, бесспорно, оседали, но не массово. Основной целью являлись теплые края за Дунаем или у моря. Поэтому данные территории рассматривались как транзитные. В условиях Западной Европы в течение сезона их можно было пересечь одним броском за полгода. Правда, не всем это удавалось, происходило физиологическое истощение, возникали эпидемии, эпизоотии, пассионарный импульс падал ниже критического уровня. Оседания были, но не частые, основная масса рвалась вперед по нахоженным маршрутам, оставляя на своем пути редкие топонимы. Впереди их ждали богатые города Адриатики, плодородные поля Фракии, сокровища Афин.

На новых местах славяне активно вступали в ассимиляционные процессы. Это находило отражение во взрывном распространении формантов и их трансформировании.

В Греции славяне продвигались преимущественно по внутренним областям, прибрежные районы контролировала Византия. Здесь прошли смоляне, зличане, мазовшане, кроковцы и две группы носителей формантов – OVO. Глиняне и «иновцы» на материковой части не задержались, а глубоко вклинились на острова Эгейского моря. Войничи из Старого Эпира достигли Крита.

На востоке выявилась новая особенность маршрутов, заключающаяся в их отклонении на юг. Это она особенно ярко проявляется на примере топоформантов.

Любой процесс этногенеза сопровождается формированием нового этнического существа. Если в этом процессе участвуют несколько компонент, то наблюдается образование субэтнического спектра, племен. Миграции некоторых из них мы рассмотрели в главе 1. Если есть миграция, то должен быть район исхода, фактически одновременно являющийся местом зарождения племени. Нанесем на карту полученные в настоящем исследовании результаты, присовокупив к ним данные из [11] (карта № 70). Как следует из них, основная масса триботопонимов[25] располагается на территории Чехии – Словакии. Некоторые из них (поляне, глиняне, струмляне и краковцы) находятся в Южной Польше, за Карпатами. В междуречье Вислы и Западного Буга проживали войничи, русины и русаки. Последние возникли здесь как разновидность русов в результате их передвижения на север. На правобережье Западного Буга обосновались дулебы. Еще раз необходимо подчеркнуть, что установленные районы локализации чаще всего не совпадают с источниковыми. Причина заложена в том, что авторам IX–X веков эти племена стали известны тогда, когда они уже переместились от мест своего первоначального обитания на значительные расстояния. Именно это обстоятельство заставило нас поместить лучан на севере Словакии. Вероятно, позже они сдвинулись на северо-запад Чехии, а ополяне и дедошане – вверх по Одре. Области топонимической и исторической локализации мораван и сербского племени орла (на реке Плисне) совпадают идеально.

Не все этнонимы имели тотемное происхождение, некоторые из них в большей степени напоминают производные от микротопонимов. Таковыми являются доленчане (доле – внизу), долинцы (жители долины), струмляне (располагающиеся на реке), захумы (живущие за холмом) и лупоглавы (голые вершины). Однако это исключительно логика современного человека, так как для наших предков граница, разделяющая мистическое и реальное, была весьма зыбкой, если вообще существовала. Упомянутые природные объекты вполне могли ассоциироваться с местными божествами.

Так, кельтские холмы – сиды считались жилищами богов. Топонимы скрупулезно зафиксировали давно забытые лексемы на территории прародины, проявившиеся как этнонимы в новых местах обитания.

Так, древнеславянские dolina, brdo, hum, lupoglav всплывают на Балканах. В Чехии они были замещены на udoli, kopec. Сугубо по внешним признакам могли получить этнонимы анты и войничи.

Карта № 70. Ареалы зарождения славянских племен

Некоторые этнонимы явно были привнесены кельтами. Это в первую очередь русы (рутены), велеты, неретвляне, лужичи (древний город Lugudunum во Франции), требовляне, с высокой степенью вероятности вержавляне, а возможно, и сербы. Пока мы не имеем достаточных оснований помещать их в Поднестровье. Одновременное присутствие родственных топонимов в зоне славянского этногенеза и Франции объясняется широким расселением кельтских племен из альпийских областей. Сугубо формально массивы топонимов с основами «treb» (Trebana), «verz» зафиксированы в северной части Италии и Швейцарии, а «lug» распространяются широкой полосой от зоны Гальштатта (Австрия) к Риму.

Вместе с народами и племенами возникали новые боги. Они были отражением социальной и духовной потребности нового сообщества. Приверженность к ним декларировалась окружению, которое воплощала его в этнонимы и отметины на местности – теотопонимы (карта № 71).

Основным районом зарождения известных славянских богов также является территория Чехии – Словакии. На территории Польши возник культ Перуна. Это наводит на мысль о его принадлежности не к славянам, а к некоему народу-предшественнику. С учетом изложенных ранее балто-угро-финских параллелей таковым могли быть «подклошевцы».

Последующая славянская экспансия на восток «возвратила» Перуна в места его раннего обитания как Перкунаса. Культы Сварога и Хорса, возникнув в западной Чехии, вместе двинулись на восток и оказались в Киевском пантеоне. С ними мог прибыть и Даждьбог. Вместе со Сварогом они являлись наследием индоевропейских богов, Сувара и Дагды, привнесенных кельтами. Этот состав может быть дополнен Дундером, который сохранился лишь в лужицком фольклоре.

Карта № 71. Ареалы зарождения славянских богов

В то же время Хорс имел германское происхождение. Кострома была антской богиней, поэтому относящиеся к ней исходные топонимы расположены в ареале Пеньковской культуры в низовьях Днепра. Отсюда она устремилась в Курскую область на «встречу» с Купалой. Юд и Траяна славяне заимствовали у фракийских племен при освоении Балкан.