Да, теперь он всего лишь некромант.

Самый могущественный некромант, равного которому еще не видел мир Альйона.

Никаниэль сидел в просторном обитом плотным бархатом кресле напротив потухшего камина. Огонь не вспыхивал в нем уже не одну тысячу лет, но даже разожги его сейчас кто-нибудь, то и самое жарке пламя не смогло бы согреть ледяную пустошь в душе Ника.

Торчавшие над макушками деревьев Леса Погибели шпили, как выяснилось, принадлежали башням мрачного черного з а мка, выстроенного явно не руками смертных. Он, казалось, поглощал свет вокруг себя и походил на оплывшую свечу с потекшими стенами и мелкой сетью ветвистых трещин.

Любой, даже самый храбрый воин, оказавшийся у вор о т, мгновенно сошел бы с ума или бросился бежать без оглядки, лишь бы не ощущать пронизывающей, выворачивающей наизнанку ауры. Здесь безраздельно царила угнетающая атмосфера смерти, стекавшаяся со всех концов пр о клятого леса, чтобы полупрозрачной тлетворной дымкой укутать подножие цитадели погибели.

Но Никаниэля з а мок встретил совсем по-другому. Он разве что не скулил от радости и не вилял хвостом, словно годами не видевший хозяина пес. И именно он взывал к Нику с момента смерти Учителя.

Едва почувствовав смену хозяина близлежащих территорий и заметив в нем родную силу, некогда его воздвигшую, давно уже обретшая собственное сознание крепость отчаянно желала вновь служить могущественному некроманту.

Поэтому стоило Никаниэлю лишь приблизиться, как ворота, натужно скрипнув, распахнулись сами собой, приглашая нового владельца внутрь. И Ник без раздумий взял з а мок под свое крыло.

Он сразу ощутил родство с мрачным строением. Будто всю жизнь провел в поисках этого места. Потоки некроэнергии, приправленные эссенцией естества, пропитывали пол, стены и даже мебель, даря ощущение покоя и уюта. А невидимые глазу простых смертных слуги бесшумными тенями скользили над полом, готовые исполнить любой каприз хозяина.

Но Никаниэлю ничего не было нужно.

День за днем он сидел в своем кресле, невидящим взором глядя на покрытый пылью камин. На коленях его лежали простые потрепанные ножны, из которых доносился едва слышимый горестный плач, а тонкие эльфийские пальцы нежно гладили изящную рукоять.

Неизвестно сколько Ник провел за этим занятием. Дни, месяцы, годы. Время потеряло для него всякий смысл. Иногда в подвластные ему владения забредали разумные разных рас или даже демоны — эльф видел их глазами призраков, обитавших в лесу. Большинство практически сразу в страхе убегали, не в силах выдержать давление ауры смерти, прочие же навсегда оставались, пополняя свиту некроманта.

Но вот поза Никаниэля изменилась. Его подбородок дрогнул, руки напряглись, а взгляд обрел осмысленность. К границе Леса Погибели прибыла огромная армия. Многие из солдат были ранены, иные и вовсе находились при смерти, но посеревшие, осунувшиеся лица простых воинов были полны отваги и, как ни странно, надежды.

На что можно надеяться в таком месте? Сам Ник давно уже позабыл это чувство, и даже обозначавшее его слово, будто выветрилось из памяти за ненадобностью.

Но больше всего Никаниэля заинтересовали личности, вышедшие из богато украшенной кареты. Без всяких сомнений то были Син’Галад и Мейсис. Встав бок о бок, они с мрачной решимостью уставились на безжизненную стену леса, что-то обсуждая между собой.

К ним подошли мускулистый варвар и эльф с обеспокоенным взглядом — Тродияраш и Малем. Так же подъехал зеленокожий орк с татуировкой в виде головы волка на правом плече. Спешившись, тот присоединился к беседе.

Лидеры объединенной армии. Но зачем они прибыли? Попытаться добить некроманта? Во-первых, они не могли знать, что Ник находится здесь, а, во-вторых, хозяину этих мест не придется шевельнуть и пальцем ради подобной угрозы. Лес Погибели сам сможет постоять за себя. Тем более что магов, похоже, при них было не так и много.

Тем временем беседа переросла в полноценный спор. Никаниэль не мог слышать о чем говорили предводители, но, судя по выражению их лиц, вопрос обсуждался первостепенной важности. Наконец Мейсис сдался и, махнув плащом, скрылся в карете, а орк, хлопнув Сина по плечу, уехал к своим соплеменникам.

Глядя как Син’Галад в сопровождении Малема и Шазшаза входят в лес, Ник на мгновение задумался, а не прихлопнуть ли всех троих. Избавиться от нарушителей спокойствия, после чего вернуться к мрачному созерцанию давно потухшего камина. Не такая уж и плохая идея.

Потом Никаниэлю пришло в голову убить одного лишь Сина. Отомстить за смерть Элен. За все те козни, что единокровный брат подстраивал ему в королевствах. За предательство. За то, что в родном Эльфхейме Ника наверняка теперь считали воплощением зла.

Но…

Разве последнее не было правдой?

Мрачно хмыкнув, Никаниэль решил, что может, по крайней мере, выслушать Сина. Если тот вообще сумеет добраться до з а мка.

Приказав крепости поубавить, обрушиваемый на посмевших к ней приблизиться гнет, Ник наблюдал, как Син’Галад с бледным от напряжения лицом шел среди деревьев, поминутно вздрагивая и оглядываясь на выхваченные боковым зрением тени. Но тот не сдавался и продолжал идти, крепко сжимая в кулаке амулет Лаода. За ним, не менее собранные, следовали варвар-наемник и агент Эльфхейма.

Когда черная крепость неожиданно вынырнула из-за деревьев, представ пред Сином во всем своем зловещем великолепии, тот невольно замер, словно налетев на невидимую стену. Несмотря на то, что з а мок, по приказу хозяина, не стал в полной мере мучить гостей, но и оставшегося влияния оказалось более чем достаточно, чтобы заставить сердце пропустить удар, а спину покрыться холодным потом.

Но еще больше бастарда напугал призрак в костюме дворецкого, соткавшийся перед ним из недвижимого воздуха. Учтиво поклонившись, тот жестом пригласил Син’Галада внутрь, однако преградил дорогу его спутникам.

Сину предстояло явиться к некроманту в одиночку.

Не вставая с места и не предложив брату сесть, Никаниэль молча смотрел на убийцу возлюбленной. Но не было в его сердце ни ненависти, ни жажды мести — они выгорели подобно угольку под мощной струей ветра. Полнейшее безразличие видел бастард в глазах Ника, и это пугало его гораздо больше вспышки гнева. Ведь эльф прекрасно осознавал насколько мало ст о ит его жизнь в руках могущественного повелителя смерти.

И, тем не менее, он обязан был сделать то, зачем пришел.

— Эм, Ник? — прочистив горло, обратился к некроманту Син, но ни единый мускул не дрогнул на безжизненной маске лица бывшего принца. — Знаю, я не в праве приходить к тебе с какой-либо просьбой и, поверь, сделал бы это в последнюю очередь, но у меня действительно нет выбора.

Никаниэль видел, как тяжело дались брату подобные слова, но его они совершенно не трогали.

— Демоны захватили практически всю Лионтию. — сообщил Син’Галад, глядя Нику в глаза. — Некоторые города еще держатся, но без поддержки и они скоро падут. Люди, эльфы, варвары и орки объединили силы, чтобы отстоять Альйон. Шинкацу прорываются с запада. Демонам плевать на длину ушей и цвет кожи — они уничтожают все живое. Все мы понимаем, как важно сейчас забыть о прежних распрях. Почти все…

Скрипнув зубами, Син стиснул кулаки, но, не видя какой-либо реакции, продолжил.

— Кфхановы дварфы заперлись у себя в горах и считают, что до них эта волна не докатится. А из-за них бездействуют и драконицы. Скудоумцы! — в сердцах воскликнул эльф, но быстро взял себя в руки. — Послушай, Ник, — проникновенно произнес он, — сейчас речь не обо мне или тебе. Предводитель демонов засел в Пантиоке, и там же у них главные врата. Мы пытались пробиться сами, но сил не хватило. Особенно после того, как ты…

Син’Галад замер, когда Никаниэль потянулся к мечу. В отличие от брата он никогда не упражнялся с оружием и не имел ни единого шанса в прямой схватке. Не говоря уже о магическом поединке. Однако Ник всего лишь бережно погладил рукоять, по-прежнему не меняясь в лице.