Похоже вместе с воспоминаниями и умениями некроманта принц получал и часть его души. Если не всю целиком. И если бы тому действительно удалось прикончить Ника в процессе обряда, то сейчас у тела был бы уже новый владелец. Видимо так колдун и обманывал смерть. Но даже увернувшись, Никаниэль едва сумел сохранить рассудок. И что значит «здесь уже занято»?

— То и значит. — буркнул колдун. — А то сам не знаешь. — пауза. — Ты и правда не знаешь? — он хрипло рассмеялся, и смех этот, раздавшись внутри головы, звучал куда более зловеще, чем вживую. — Тогда не буду тебя просвещать. Погоди, мне тут нужно отвоевать немного пространства.

— Ты что там затеял, Дредерс? — встревоженно спросил Ник.

Он намеренно использовал это имя, надеясь лишить Учителя равновесия и выведать какую-нибудь слабость. Ведь существенную часть чужих воспоминаний сохранить не удалось, да и с оставшимися еще предстояло разобраться. А терпеть у себя в голове призрак дохлого мага принц не собирался.

Однако некромант не ответил, и Никаниэль, прислушавшись к ощущениям и не заметив каких-либо новых изменений, вернулся к костру.

Там он и просидел до с а мого вечера.

Сперва Ник пытался устаканить собственные мысли, спугнутыми птахами разлетевшиеся по всей голове. Те порхали с места на место, никак не жалея возвращаться в родные гнезда. Затем принц взялся перебирать новые навыки и умения, поражаясь обширному арсеналу Учителя, собранному за… Сколько раз тот проводил свой ритуал, сменяя пришедшее в негодность тело на новое? По всему выходило, что никак не меньше пары сотен.

Лаод и Эльвиола, это тогда получается, что малыш Дреди нашел своего фиульити еще до Ужасной Войны! Больше трех тысяч лет назад! И кто же в таком случае тот эльф?

Могущественный некромант с золотыми глазами…

Быть не может!

Никаниэль всегда считал, что войну развязал кто-то из людей. Ведь именно им в большей мере присуща алчность и нежелание довольствоваться достигнутым. Дай человеку мешок золота, и он спросит где тележка, чтобы его отвезти. А уж пот о м, может быть, скажет «спасибо».

Тем не менее, если предположить, что некромант не врал, и… Как там его? Олвендуил?… действительно принадлежал к роду Сердце Леса, то это объясняло почему эльфы столь рьяно старались стереть его след из истории Альйона, а темные искусства в Эльфхейме попали под куда более суровый запрет, чем везде.

От воспоминания о родине у Ника невольно защемило сердце. Скоро будет уже четыре года, как он покинул сень волшебных лесов. Совсем краткий срок по меркам расы долгожителей, но принцу он показался вечностью.

Столько всего успело случиться.

И вот теперь, добившись своей цели, Никаниэль был готов вернуться. Больше не нужно искать, врать, притворяться, блуждать, следуя иллюзорной надежде и неясным слухам. Только прямой путь до с а мого Бьюнилирина, и пусть кто-то только попробует его преградить. Сейчас, когда до воскрешения Элельен буквально подать рукой.

Нет такой силы, которая сможет остановить Ника, пронесшего трепетную искру любви сквозь боль и невзгоды, щедро отсыпанные злодейкой-судьбой.

Словно почувствовав настрой нового хозяина, Лес Погибели тяжело вздохнул. Мягкая волна некроэнергии прокатилась над землей, укутав принца и подарив уют и обещание вечного покоя в этом забытом богами месте. Он здесь царь. Его слово — закон. Могущество неоспоримо. Зачем куда-то идти, когда можно навсегда остаться и безраздельно править территорией смерти.

А когда тело состарится, не составит труда заменить его на другое. Соответствующий ритуал занял свое место среди прочих обретенных навыков.

Но ни мольбы, ни просьбы, ни обещания, ни странный зов, звавший наведаться в самую глубокую чащу, не могли заставить Ника изменить решение.

Пора отправляться домой.

Рано утром, собрав нехитрые пожитки, Никаниэль был готов выдвигаться. Лес Погибели, будто предчувствуя скорую разлуку, поплотнее сомкнул кроны корявых деревьев, укрывая нового хозяина от лившейся с неба противной мороси. Тень косил светящимся глазом, но стоял смирно — обратившись в нежить, он лишился норовистости и тепла живого тела, но зато обрел покорность и неутомимость.

Однако сперва предстояло сделать еще кое-что.

Отбросив в сторону кусок плотной ткани, принц взглянул на бледное лицо Малеммила. Спокойствие и безмятежность, как и прежде, застыли на нем неисказимыми чертами. Словно и не пал эльф от руки своего друга. Если, конечно, он и правда считал Ника таковым. Впрочем, стал бы Малем жертвовать жизнью ради кого-то другого?

Встав на колени, Никаниэль глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Необходимый порядок действий надежно сидел в его памяти, словно это был его собственный навык, а не случайно приобретенное умение.

И тем не менее Ник нервничал.

Он так долго искал возможность воскресить Элельен, что теперь его страшила даже репетиция самог о действа. Будто претендент годами добивавшийся возможности сразиться в шарантори с чемпионом, наконец получивший возможность бросить ему вызов. Нетерпение, предвкушение, надежда, но и безотчетный страх провала — смешались в душе принца, заставляя медлить.

— Не дрейфь, ученичок. — проскрипел в голове голос Учителя. — Это не так сложно. К тому же каждое заклинание улучшает работу твоего тела с некроэнергией. Которое в итоге все равно достанется мне! И оно, похоже, даже лучше, чем я думал.

— Заткнись, Дредерс. — скрипнув зубами, так же безмолвно ответил Никаниэль. — Твое время прошло.

— Это мы еще посмотрим.

Тем не менее, мертвый колдун действительно умолк, и Ник, наконец, приступил.

Взмахнув руками, он сгреб в кучу ворох некроэнергии и принялся мять ее, словно тесто. Время от времени, принц оценивал результат и по необходимости добавлял еще магии смерти, безбрежно плескавшейся вокруг.

Удовлетворившись получившимся комком, Никаниэль начал формировать из него невидимую обычному глазу воронку, направляя ту в область сердца Малема. По ней, согласно ритуалу, душа должна была вернуться в тело. Если ее еще не забрали боги, конечно. Но Ник почему-то не сомневался, что Малеммил ни за что не покинул бы просторов Альйона.

Действуя, словно опытный горшечник, принц лепил конус, вытягивал носик, обглаживал края. Со стороны могло показаться, что он доит корову или занимается еще чем непотребным, но сосредоточенного на сложнейшей магии эльфа подобные мелочи не волновали. Лишь на мгновение он прервался, чтобы вытереть со лба пот, и сразу же вернулся к прежнему занятию.

Поврежденная рука ничуть не способствовала облегчению процесса, но Никаниэль, загнав боль в темный закоулок разума, приказал себе не отвлекаться.

Покончив с воронкой, Ник слегка поправил ее положение и, создав особый ветер некроэнергии, принялся задувать тот от раструба к с а мому кончику, пронизывая тело частичками смерти. Это должно было одновременно подготовить труп к воскрешению и помочь душе найти дорогу в свою обитель.

По ощущениям принца, ритуал несколько затянулся, и он, не отрываясь от волшбы, изящным движением вплел в конус тонкую нить эссенции естества, расположив ту сужающейся спиралью. Поток искаженной маны сразу же заметно ускорился.

— Неплохо. — задумчиво похвалил его Учитель. — Мне это пригодится.

Но Никаниэль оставил комментарий без внимания. Он чувствовал — конец уже близко.

И действительно. Спустя еще несколько томительно долгих секунд, Ник ощутил присутствие эфемерной сущности. Сделав круг, та ненадолго зависла в воздухе, словно оценивая искусность проведенного ритуала, и, удовлетворившись увиденным, нырнула в водоворот некроэнергии.

Тело Малема выгнуло дугой. Он заскреб по земле руками, касаясь ее лишь затылком и пятками, затем шумно вдохнул, распахнул глаза и упал, будто все его мышцы разом расслабились.