Может быть он умер, и теперь вынужден ждать пока Мерфал с Калиодом разыграют его душу в божественные шарантори?

Последнее что помнил Никаниэль, это отчаянную попытку избежать смертельного удара Учителя. И… вроде бы ему удалось.

Хотя нет.

Кинжал все-таки пронзил руку. Но это не то повреждение, от которого теряют сознание. Разве что черная кровь некроманта служила каким-то ядом или… Кфхан! Во что опять угораздило вляпаться?

— Дреди, иди кушать! — раздался со стороны приятный женский голос.

— Сейчас, мам! — ответил Ник. Или вернее мальчик, из тела которого принц наблюдал за событиями.

Вполголоса шепча молитву Мерфалу, ребенок провел рукой над дохлыми насекомыми, и Никаниэль с удивлением увидел, как под хитин каждому из них просочилась крохотная частичка некроэнергии. Миг — и жуки задергали лапками, с трудом перевернулись и уставились на своего спасителя, даже не думая убегать.

Мальчик — некромант⁈

— Дредерс, немедленно к столу! — приказным тоном крикнула женщина. — Не то получишь!

— Уже иду!

Паренек хотел сгрести в кучу своих миниатюрных зомби, но его его остановила совсем маленькая ладошка.

— А что это тут у тебя? — спросил тоненький голосок.

Рядом с Дредерсом стояла крохотная девочка с белокурыми локонами и пронзительными голубыми глазами. Слишком мелкая, чтобы вообще уметь говорить. Разве что… кендер-ребенок?

— А почему они не убегают? Они тебя слушаются? А покажи еще! — затараторила девочка.

Дредерс приложим палец к губам и заговорщически шикнул.

— Тихо, Ванесса, я тебе потом покажу. Только папе не говори!

Ванесса? Ванесса⁈ Уж не та ли это самая… Так что же тогда видит Ник?

— Нет, давай сейчас! — запищала кендер!

Рядом появились босые женские ноги.

— Дредерс, с каких пор тебе нужно отдельное приглашение? — сердито проговорила их обладательница. — Не помню, чтобы тебе жаловали титул. Суп стынет. Идем скорее.

— Тетя В и на, а Дреди жуки слушаются! — звонко заявила девочка. — Может он жучиный король?

Женщина испуганно вскрикнула.

— Дреди! Опять? Я же просила тебя! Спрячь скорее, пока отец не увидел.

Мальчик сгреб насекомых, но было уже слишком поздно.

— Не увидел что? — грозно спросил густой мужской бас.

Возле женских ног возникли потертые сапоги, покрытые пылью и застарелой грязью. Носа Ника коснулся стойкий запах дешевой браги.

— Что там у тебя, парень?

Мужчина наклонился и грубо схватил Дредерса за руку. Жуки вновь упали на землю, но не разбежались а подошли к мальчику и встали, как дрессированные псы в ожидании команды.

— Правда здорово, дядя Риг? — восторженно пискнула Ванесса. — Они даже мертвые его слушаются!

Вскрикнув, Вина отшатнулась и закрыла кендеру рот рукой.

— Мертвые? — Риг недоверчиво пнул одно из насекомых, но даже так то не думало убегать. — Мертвые⁈ — рассерженным зверем взревел мужчина и принялся топтать жуков. — Никогда! В моей! Семье! Не будет! Клятых! Магов! — твердил он, раз за разом обрушивая подошву башмака на воскрешенных букашек.

И с каждым ударом, с каждым раздавшимся из-под ботинка влажным хрустом, от сердца Дредерса будто отрывали по здоровенному куску и выбрасывали в помойную яму на радость извивающимся там личинкам.

Никаниэль чувствовал боль мальчика, как свою собственную. Нечто подобное он ощутил лишившись Люминистилла, но здесь эмоции были сто крат сильнее. Помноженные на детское восприятие и на людскую энергичность, они били безудержным фонтаном, корежа душу и выворачивая ее наизнанку.

Если бы принц мог, он бы зарыдал от чужих нахлынувших чувств, но тело ему не подчинялось.

А вот сам Дредерс плакать не стал. Он вскочил на ноги, попытался оттолкнуть отца, а когда ничего не вышло, яростно воскликнул:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! Тебя особенно! — добавил парень, глядя в глаза Ванессе. И столько боли и гнева было в его голосе, что кендер перестала вырываться из рук Вины, изумленно взирая на рассерженного мальчика. — Чтоб вы все умерли!

После чего развернулся и бросился бежать, не разбирая дороги.

— Дреди, вернись! — сокрушенно крикнула ему в след мать.

— Ничего с ним не будет. — безразлично буркнул отец. — К вечеру приползет. Пошли в дом, жрать охота.

Дредерс бежал и бежал, а Ник, захваченный его эмоциями, не мог даже думать, не то чтобы что-то анализировать. Словно утлое суденышко, его болтало на волнах невиданного шторма чувств, страстей и переживаний. И не было тому ни конца ни края.

Как вообще люди умудряются усмирять подобные бури? За всю свою жизнь принц испытал меньше, чем этот мальчик за несколько минут. Даже включая горе от смерти любимой. Не удивительно, что они живут едва ли не меньше всех на Альйоне. Невозможно гореть столь ярко и ничем за это не платить. Если верить Малему, то это пламя способно спалить даже находящихся рядом эльфов…

Что за безумная раса!

Устав, Дредерс рухнул на колени в попытке отдышаться. Его сердце разрывалось на части и далеко не только от продолжительного бега.

— Я все равно стану магом! — упрямо прошептал мальчик, поднимаясь на ноги.

Вокруг стояли мрачные корявые деревья, до боли знакомые Нику.

Лес Погибели!

Вот только оказавшийся в смертельно опасном месте ребенок не испытывал ни страха, ни давления. Лес принял его в свои объятия и нежно погладил по голове легким порывом призрачного ветра.

Оглянувшись, Дредерс нерешительно замер, постоял немного и, стиснув кулаки, продолжил идти прямо.

Он шел, опустив голову, а буря в его душе и не думала утихать. Порой мимо пролетали бестелесные призраки, из-за деревьев выглядывали клыкастые гули, с коры смотрели лица неприкаянных душ. Но все они не трогали мальчика. А может и вовсе ему мерещились.

Неожиданно Дредерс уперся в возникшую перед ним фигуру в кожаных доспехах и изящной черной накидке, вышитой золотом. Подняв голову, мальчик увидел лицо молодого мужчины, изящным чертам которого позавидовали бы первые красавицы его деревни.

Гладкая белая кожа без единого изъяна, роскошные светлые волосы, струящимся водопадом стекавшие за спину, дружелюбная улыбка, способная очаровать даже самую неприступную принцессу. Настоящий эльф из маминых сказок.

А в том, что перед ним эльф, сомнений не оставалось. Длинные остроконечные уши, украшенные утонченной филигранью, могли принадлежать только представителю этой благородной расы.

Но самым удивительным в облике незнакомца оставались глаза. Ни разу еще Дредерсу не доводилось видеть радужки цвета жидкого золота. Словно два блестящих на солнце озера, они так и манили подойти поближе, присесть на берегу и ни о чем больше не думать. До с а мого конца бескрайнего времени.

Так вот как выглядят глаза Никаниэля со стороны. Сам он, привыкший видеть их в отражении, никогда бы не подумал, что кто-то может считать такой цвет красивым. Впрочем, кто же этот неизвестный? Ник не помнил, чтобы в хрониках упоминался хоть один сородич со столь необычным оттенком.

— Куда ты идешь, мальчик? — ласково спросил эльф тихим спокойным голосом. — Ты заблудился? Разве ты не знаешь, что здесь может быть опасно?

— Мне все равно. — насупившись, заявил Дредерс. — Всем на меня плевать.

— Вот как? — удивился незнакомец. — И что же ты тут делаешь?

— Ищу мага. — буркнул ребенок. — Говорят лес проклят. И тут живет один. Хочу, чтобы он взял меня в ученики.

Внезапно глаза мальчика вспыхнули робкой надеждой.

— А может это вы? Вы тот маг?

Эльф улыбнулся.

— Может быть.

— Правда? Тогда… — сердце Дредерса колотилось как бешенное, своим глухим стуком нарушая мертвенную тишину леса. — Станьте моим учителем! Пожалуйста! Я не подведу. Честно-честно! Буду чистить сапоги, чинить мантию, готовить и убирать со стола. Все что угодно!

— Все это могут и мои слуги. — небрежно отмахнулся эльф. — Но я не беру их в ученики. Знаешь почему?

— Почему? — мрачно спросил ребенок с печатью огорчения на юном лице.