Я не хочу, чтобы меня касались. Не хочу стать их едой. Не хочу быть здесь.
Он грубо хватает меня тонкими, как ветвь ручищами, и я не выдерживаю.
- Убери от меня свои вонючие руки, - я пытаюсь ударить его ногами и вырываюсь, но искаженный оказывается сильнее. Я напрягаю мышцы изо всех сил. Чертыхаясь, ему все-таки удается связать мои руки, - Не трогай меня, скотина! – брыкаюсь изо-всех сил, но всё без толку.
Закончив с моими запястьями, он перетягивает мне щиколотки и тащит в самый конец сарая.
- Закрой свою пасть, - он встряхивает меня и я замолкаю, – Располагайся, - искаженный толкает меня в стойло и я падаю в колючее сено. Оно пахнет полынью и какими-то травами.
Я зажмуриваюсь, и отползаю в самый дальний угол. Прислоняюсь к стене, настороженно наблюдая за ним оттуда. Через небольшие щели солнце подсвечивает летающую в воздухе пыль и это единственное, что не выглядит здесь враждебно.
Искаженный не спешит уходить и это меня пугает.
Может быть, он решил убить меня здесь и сейчас?
- Та штука могла изменить нам жизнь, – он нарушает молчание, – Но ты все испортила.
- У меня не было выбора, - я не пытаюсь его разжалобить или убедить отпустить меня.
Наверное, я говорю это для себя.
- У меня тоже, - его спокойный голос, как удар молота, проходится по всему моему телу, - Надеюсь, твои друзья хорошо бегают. Потому что, когда я до них доберусь, они пожалеют, что родились на свет, - я слышу, как громко стучит мое сердце, чересчур громко.
Искаженный закрывает стойло и часть сарая погружается в темноту. Со своего места, я вижу только его босые ноги, но мне достаточно и этого, чтобы все волоски на моей коже встали дыбом. Он разворачиваются и уходит. Я слышу, как стихают его шаги. Воцаряется тишина. Я досчитываю до пятидесяти и только тогда начинаю действовать. С гулко бьющимся сердцем, я отвожу плечи назад и пробую растянуть веревку. Она больно впивается в кожу, но я терплю.
Времени у меня немного.
Большим пальцем руки, мне удается дотянуться до узла и я изо всех сил пытаюсь его ослабить. У меня узкие запястья и достаточно стянуть петлю на одной руке, чтобы освободить другую. Я прикусываю губы от напряжения и у меня, наконец, получается.
Я сбрасываю веревки на пол и переключаюсь на ноги. Заставляю себя забыть об опасности, иначе я не смогу быстро соображать. Освободившись, я тихо подбегаю к дверям и прислушалась. Снаружи кто-то тихо переговаривается между собой.
Я слышу кудахтанье курей и детский смех.
Скоро они вернутся. Скоро это место станет моей могилой.
Я осторожно пробую приоткрыть дверь. Надеяться, что он забыл ее запереть, глупо, но я все равно злюсь, когда она не поддается. Если бы не Чулок, я была бы уже далеко отсюда. Я дотрагиваюсь до скулы, где уже наливается порядочный синяк.
Оглядываю сарай в поиске какого-нибудь оружия, но здесь ничего нет. Ни окон. Ни садового инвентаря. Ничего. Не считая этих странных крюков и…
Я опускаю глаза и едва не лишаюсь сознания.
Меня начинает бить дрожь и зубы сводит от боли, словно все нервы необъяснимым образом оголяются. Я убираю ногой сено, чтобы удостоверится - мне не показалось. Нет. В этот раз я не ошиблась. Это кровь. Много крови. Она впиталась в дерево и окрасила его в темно-вишневый цвет.
Я с ужасом пячусь к двери и мои глаза обжигают жгучие слезы.
Господи Иисусе, меня подвесят к потолку, как животное и мне очень повезет, если меня убьют сразу.
Но лучше на это особо не рассчитывать. Они растянут удовольствие.
Я сползаю на пол и обхватываю колени руками.
Как-то мама мне сказала, что поступки определяют твою жизнь и нужно очень хорошо подумать, прежде чем сделать выбор. Она готовила свои мази из целебных трав и заставляла меня добавлять по каплям эфирные масла. Если я ошибалась, то все лечебные свойства пропадали и приходилось начинать сначала.
В этот раз я свернула не туда. Пошла против своей совести и теперь я здесь.
- Прости, Самара, я не смогу сдержать свое обещание, - шепчу я, сжимая колени сильнее, - Я тебя очень, очень люблю, - прижимаюсь лбом к коленям так, словно хочу заставить себя ничего не чувствовать, но шорох в дальнем конце сарая заставляет меня выпрямиться.
Что это?
Я медленно поднимаюсь на ноги, и стираю со щек слезы.
- Мяу, - возмущенно высказывается нежданный гость, увидев меня.
Я облегченно выдыхаю. Крупный рыжий кот направляется ко мне. На его морде красуются несколько шрамов. Наверное от частых драк. Нет правого уха и зеленый глаз почти не открывается.
Я встречаюсь с ним взглядом. Он ждет от меня объяснений, что я здесь делаю и какого черта пялюсь на него.
- Привет, дружок, - тихо говорю я и он начинает тереться о мои ноги, громко мурлыча, - Откуда ты такой взялся… - я замолкаю на полуслове.
Чтобы сюда пролезть, ему нужен лаз.
У меня шумит в ушах и я вся покрываюсь потом.
- А ну-ка, пошел вон, - шиплю я на кота, и хлопаю в ладоши, - Давай, давай, иди отсюда, - я гоняю его по всему сараю, пока он не исчезает за двумя мешками, наполненными навозом.
Быстро сдвигаю мешки в сторону и у меня вырывается нервный смешок. Лаз небольшой, как раз для кота или крысы. Наверное, ее запах и привлек его сюда. На прогнившем полу и стене, я обнаруживаю клочки рыжей шерсти. Осторожно пробую отломать кусок иссохшей временем древесины, даже не надеясь на успех.
Но у меня получается.
Спасибо, боже!
Обломав почти все ногти до крови, я освобождаю небольшое место. Боль пульсирует в ушах, но я стараюсь не обращать на нее внимание. Мне нужно найти что-нибудь острое. Что-то, чем можно копать.
Я поднимаю глаза и оценивающе смотрю на крюк.
Подойдет.
Много времени уходит, прежде чем мне удается дотянуться до острой стали и сорвать его с потолка. Я рыхлю землю крюком, пока она не становится достаточно мягкой и выгребаю ее, расширяя лаз. Работаю быстро, но недостаточно, уже стемнело и становится намного холоднее. Гора земли рядом со мной похожа на большой муравейник. У меня болит спина, всё тело мокрое от пота. И я воняю. Стянув с себя толстую кофту, я бросаю ее на пол, и опускаюсь на живот.
- Пусть этого будет достаточно, - шепчу я, как молитву, - Пусть этого будет достаточно, - повторяю я одно и тоже, и пытаюсь протиснуться на улицу.
Острые щепки впиваются в спину, и прорывают рубашку в нескольких местах. Я сильнее отталкиваюсь ногами и мне удается выбраться наружу. В первое мгновение, я не верю, что у меня получилось. Над головой ярко горят звезды и даже вонь теперь мне не кажется такой отвратительной.
Я бегу к следующей деревянной постройке и прячусь за ней. В окнах домов стоит непроглядная темнота. Мое сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Я выглядываю из-за угла и у меня перехватывает дыхание.
Чистильщики. Целая армия.
Они в белых комбинезонах и своих огромных намордниках. Я прижимаюсь к стене и озноб мурашками покрывает мою кожу. Зачем они здесь? Если Призрак получил кристаллизатор, то почему отправил сюда команду зачистки?
Голоса звучат громче.
Я как можно тише обхожу дом и скрываюсь за мешками с мусором. Вонь стоит просто невыносимая, но я жду, пока чистильщики не пройдут мимо и только тогда вскакиваю на ноги.
Набрав в грудь больше воздуха, я несусь вперед. Легкие горят огнем, но я фокусируюсь только на своей цели. Вбежав в холодный мрачный лес, я устало прислоняюсь к дереву и оглядываюсь назад.
Чистильщики зажигают прожекторы, яркий свет разрезает ночное небо пополам, а потом перемещается к лесу. Несколько минут, я пытаюсь восстановить дыхание, хрипом вырывающее из моего горла и опять начинаю бежать. Острые сухие ветви царапают лицо, но я только ускоряю бег.
Каждый день я боюсь за сестру. Боюсь, что она умрет. Заболеет. Ее обидят. Убьют. Или просто отнимут у меня. Единственное, что я могу - сражаться за нее. Всегда и везде.
