Было бы намного лучше, напади на них вуперток по-настоящему. Тогда появилась бы возможность узнать, как они хотя бы выглядят в утреннем полумраке, и прикинуть, как от них лучше увернуться или отбиться. Да и вообще увидеть, на кого или на что они похожи, поскольку кроме стехара, никто из них, в том числе и Свим, вупертока никогда не видел.

Вупертоки для горожан – легенда. Для лесовиков – страшилка, поджидающая в лесу, но и лесовики также не встречаются с ними, а если на своё несчастье кто-то и попадал в расположение клана, то живым оттуда не выходил.

Так что Свим мог предполагать всё, что угодно.

И когда не воображаемый, а самый что ни на есть настоящий вуперток в яви высунулся из небытия потёмок, шок у всех путников случился необычайный. Выразился он в том, что они набегали на него по инерции и никак не могли отвернуть в сторону.

Вуперток плохо видел. Его громадные фасеточные глаза, хотя и были как будто направлены прямо на К”ньеца, проскочившего мимо него на расстоянии волоска, но вуперток даже не попытался его остановить – не заметил, а всеобщий шум также мешал, наверное, ему слышать. Зато топот ног передался по земле, и насекомое нацелилось на самое тяжелое, больше всего сотрясающее почву и приближающееся к нему.

Свим – а это он обратил на себя внимание выродка из саранчи – увидел перед собой блеснувший стеклом глаз, падающий ему навстречу, и, не задумываясь ни на миг, полоснул мечом по нему почти без замаха руки. Вначале ему показалось, что удар пришёлся в кирпичную стену и никоим образом не повредил орган зрения вупертока. Однако мгновение спустя тело меча проломало его и провалилось глубоко в голову насекомого, потянув за собой руку Свима.

Раздался душераздирающий крик раненой твари, одновременно с ним неимоверный шум, несущийся с каждого уголка долины, внезапно стих.

Ф”ент для того, чтобы притормозить разогнавшегося К”ньеца, не нашёл ничего лучшего, как вцепиться в его хвост. Камрат не ожидал такого, наскочил на них и остановился, едва не подмяв под собой стехара. Свим тем временем, наконец, выдернул меч из головы насекомого и отскочил от него, наступив на ногу мальчику, тот вскрикнул.

– Что у вас? – выдохнул Свим.

– Стойте тихо! – ответил Ф”ент, и было видно, что он поднял лапину и потряс ею в воздухе для придания словам большего значения.

К”ньец вырвал свой хвост из другой лапины Ф”ента и обернулся к нему с желанием сказать этой облезлой собаке, что дёргать путра за хвост не только неприлично, но и наказуемо. Ф”ент опередил его:

– Идём па цыпочках! – и отпустил пятую конечность хопса. – Давай! Иди же, иди!

– Стойте! – приказал Свим. – Если будем так идти, никогда отсюда не выберемся. Надо идти напролом! Мы с К”ньюшей впереди, а вы от нас не отставайте ни на шаг. Малыш, ты за мной. К”ньюша, пойдешь справа, я их левой рукой отбивать буду. Приготовились!

– Но мы так… – попытался что-то сказать Ф”ент.

– Вперёд!

Перед ними уже довольно чётко просматривалось седое от редкой дымки тумана пространство с тонкой ложбинкой под ногами, извилистой нитью убегающей вдаль мимо деревьев, кустов и шелестящего моря камыша, перегородившего подступы к озеру. Ложбинка с нитью означала тропинку. Кто и когда её проложил и пользовался, не было времени задумываться. Протоптать её могли и сами вупертоки, или тот, кому полу разумные насекомые не представляли угрозы.

Тяжелая и громоздкая масса плюхнулась на тропинку перед Свимом и хопсом, словно свалилось откуда-то сверху. Вуперток глыбой длинного тела перегородил дорогу. Возможно, он собирался сделать ещё один прыжок, но топот бегущих попридержал его и он недовольно застрекотал. Обегать его ни человек, ни выродок не собирались. Свим отсёк громадному кузнечику заднюю ногу ниже колена, поднятого на высоту в рост такого человека, как Свим, а хопс с замахом ударил вупертока по шее с намерением отрубить ему голову. Лезвие из мелерона со стуком коснулось толстой хитиновой оболочки и лишь проломало его, погрузившись не более чем на ладонь вглубь. Насекомое от двойного удара дрогнуло, и меч вывернулся из лапины хопса, оставаясь зажатым в ране на шее полу разумного.

– Свим! – мяукнул К”ньец. – Мой меч…

Насекомое напрягло и выпрямило вторую, здоровую заднюю ногу, и повернулось жвалами к обидчику. Передняя пара его ног потянулась к растерявшемуся хопсу. От первого же касания крепкого и острого, как бритва, большого когтя куртка К”ньеца осталась без полы. Вуперток одёрнул ногу с лоскутом и как будто задумался, что он собой представляет и что с ним ему теперь делать.

Только что динамично развивающаяся картина вдруг неожиданно замедлила своё движение: полу разумное тужилось понять важность приобретения, хопс держался за рукоять меча и пыжился его вытащить из вязкого хитина, а остальные на мгновение превратились в простых зрителей.

Но малого промедления со стороны насекомого оказалось достаточным, чтобы Камрат успел выскочить из-за спины Свима и броситься на подмогу хопсу, повиснув на рукоятке меча всем своим весом. Следом Ф”ент налетел на самого хопса и стал отталкивать его подальше от вупертока. Наконец, Свим помог мальчику выдернуть оружие и швырнул его К”ньецу.

– Бей его по глазам!

И вновь раздался ужасный крик умирающего полу разумного.

– Бежим!

Быстро светлело. И вупертоков стало видно издали.

Движения их были вялым и медлительными. Тяжёлые туловища раскачивались, будто готовились к прыжку, но так неспешно и сонно, что сразу можно было определить – никогда не прыгнут. Из чего Свим сделал вывод о случайности встречи с первыми двумя обитателями долины. На своё несчастье те нечаянно для себя оказались на пути прорывающейся через их территорию команды. Все в ней находились в готовности отразить нападение, которого вупертоки, пожалуй, были не в состоянии произвести. Несмотря на то, что прошедшая ночь была не по сезону теплой, этого тепла всё равно не хватило настолько, чтобы приходящие в себя после зимней спячки насекомые могли обрести необходимые для борьбы с пришельцами силу и достаточную стремительность движений. Теплокровные – люди и путры – оказались намного подвижнее их.

Третья жертва прорыва команды Свима встретилась им yжe при выходе из долины, когда казалось всё осталось позади и можно передохнуть.

Вуперток, ошалевший от происходящих в нём процессов, связанных с возвращением к активной жизни, устроился на тропе так, что его никак нельзя было обойти. С одной стороны невысокой, но неприступной стенкой росли густые колючие кусты, а с другой, – подтопленное озёрной водой травяное мочало, уходящее из-под ног.

На подбежавших к нему млекопитающих насекомое не обратило никакого внимания, даже когда К”ньец, пытался его обойти и стал тонуть перед самым его носом, если таковой имелся у вупертока.

– А живой ли он? – усомнился Ф”ент, недоверчиво рассматривая застывшего подобно изваянию полу разумного. И потянулся потрогать и удостовериться в своём предположении.

– Живой, не живой, а как через него пройти? – озадачился К”ньец, выбираясь из воды и с опаской переместился от кузнечика подальше. – Не прыгать же?

– Сделаем вот так, – Свим ткнул кончиком меча в мягкое отвислое брюхо насекомого и отсрочил назад.

Реакция последовала незамедлительно. Колени задних ног вупертока качнулись и тут же стремительно с хрустящим скрипом разогнулись. Огромная масса взлетела вверх, с треском и чмоканьем обрушилась в камышах далеко от тропинки.

– Думаю те, с кем мы сражались, – сказал Свим и повёл клинком меча назад, – тоже уступили бы нам дорогу. А мы их… Жаль.

– Нашёл кого жалеть. Вупертоков!

– Ты, стехар, не прав. Они нам не могли причинить вреда. По крайней мере, сегодня, и нам не следовало убивать их.

– Собака он, – хопс не упустил момента высказаться в адрес Ф”ента. – Он ничего такого не понимает.

– Нy ты, кошка, слишком много понимаешь, да мало знаешь. Они наделают себе подобных за лето раз в двадцать больше, а то и в сто, чем понесли от нас урона. И хотел бы я посмотреть на тебя среди них уже сегодня днём. И порадоваться за тебя, когда они тебя разорвали бы на кусочки… Х-хавва! И чего мы стоим? Там, впереди, нас ждёт такое же… А солнце скоро встанет.