- Я не знаю подробностей, - он говорит теперь как-будто уже немножко раздраженно, как-будто мой визит утомил его, - пообщайтесь и примете решение сами.

- Спасибо, - мне ничего другого не остаётся кроме как распрощаться с ним, когда он начинает демонстративно разбирать бумаги на своем столе, - мы попробуем! А… вы не слышали, они помогли кому-то реально?

- Слышал, что да, - он опять поднимает глаза и наши взгляды встречаются, - но повторяю, я не знаю подробностей. Всего вам доброго, и главное, здоровья вашим близким. Приходите в следующем году за лекарствами, постараемся помочь.

- Благодарю! - отзываюсь абсолютно искренне, - и вам всего доброго.

Выхожу из его кабинета озадаченная, но удовлетворенная. В моей голове все ещё звучат его слова – они могут дать вам надежду. Петр Венедиктович прав в том, что надежда, это действительно то, в чем вся наша семья сейчас так остро нуждается. Остаток дня мысли о фонде «One more life» больше не отпускают меня, и я принимаю твёрдое решение наведаться туда завтра прямо с утра.

Покинув поезд AirTrain на станции Jamaica примерно через двадцать минут пути, мы быстро пересаживаемся в электропоезд метрополитена. Если бы я была здесь впервые, то абсолютно точно бы растерялась.

Билеты для нас были приобретены мной в специальном автомате с ошеломляющей скоростью. Примерно с такой же скоростью в голове проносились мысли. Я боялась даже смотреть по сторонам, как-будто бы за нами гонится толпа вооруженных бандитов. Конечно, это было не так, но таинственная преступная организация, я знала, уже оплела нас своей мощной паутиной. Мы бились в ней как бабочки, но мы бились!

Изучаю карту метрополитена. Линия E, на которой мы оказались, может за час и пятнадцать минут довезти нас до Манхэттена. Принимаю решение выйти где-то посерединке, на 34 street. Что дальше?

- Че за хрень происходит?! - капризно тянет Катя, дергая меня за руку, - Женя...

Несмотря на, мягко говоря, нестандартность ситуации, строго ей выговариваю:

- Слушай, давай без вот этих выражений? Положение серьёзное, Катя, скрывать не могу и не буду. Короче! Ты молодец, среагировала быстро. И во всем мне помогла. Суть в том, что мистеру Томпсону и его конторе доверять нельзя.

- Э.. а раньше ты не могла об этом узнать?

- Выходит, что не могла, - развожу руками, - так случилось, прости. Ну, дура я. Вернее, не хватило времени и сил на полный сбор информации, а сейчас выяснилось кое-что очень неприятное про их лечащих врачей. У них недостаточно опыта. Ты уже взрослая, Кать! Наша с тобой задача теперь вернуться домой, вместе. И желательно без приключений. Ясно?

- А что, нельзя было сказать мистеру Томпсону, что мы передумали? - запальчиво возражает она, - мы тупо сбежали, и все?

- Да, тупо сбежали, - я наклоняюсь к ней ближе, стараясь говорить потише. Хоть мы и в Америке, но это Нью-йорк. Здесь многие знают русский, - Катюнь, ты ж меня знаешь всю жизнь как адекватного человека?!

- Не всегда, - бурчит она.

- Ну, просто поверь мне! Не хочу нагнетать, но это очень плохие люди. Было лучше уйти так. И будет ещё лучше, если мы им не попадемся. До самого нашего отъезда. Здесь мы чужаки, на чужой земле, за нас никто не заступится, в случае чего..

- Но не заставят же они нас? - простодушно восклицает она так, что стоящая рядом афроамериканка вдруг начинает посматривать с любопытством в нашу сторону.

- Заставят, Катя, - очень серьёзно отвечаю я, - не кричи. На вот, выпей воды, - тяну ей бутылку, - мы подписали документы о согласии, им надо отмыть свои деньги, которые потратились бы на нас, и частично пошли им.

Конечно, я несу полную чушь.

Безбожно вру. А вернее, безбожно смягчаю ту правду, с которой мы столкнулись напрямую. Настолько близко, что я уже даже почти почувствовала дыхание смерти! Черные трансплантологи. Я ещё не понимаю до конца суть действия той адской схемы, которую попытались бы применить на нас, но это уже детали.

- Все будет хорошо, малышка, - подмигивая ей ободряюще, улыбаясь, хотя вовсе не чувствую сейчас такой уверенности, - мы выберемся! Самое главное мы уже сделали - сбежали от них. Теперь только продержаться бы немного, до отлета. Я знаю, что делать.

На самом деле, это не так. Однако последнее сказанное мною было правдой.

- И что, я уеду по-прежнему смертельно больной, и в моей жизни ничего не изменится?! - в ее голосе звенят слезы.

- Ты сейчас капризничаешь, малыш, - говорю твердо, - ты вылечишься дома, и к совершеннолетию будешь абсолютно здорова! Мне говорили в горздраве, очередь на почки двигается быстро. А сейчас наше дело - унести ноги. Мы просто хотели немного ускорить этот процесс, попытка не удалась. Ты понимаешь?

- Понимаю. А почему ты думаешь, что там плохие врачи?

- Я не думаю, я знаю. Хочешь помочь мне сейчас вытащить нас?

- Да... Что я должна делать? – этот вопрос дается ей непросто.

- Не мешать. Мне нужно хорошо подумать, пока мы доедем до нужной станции. Там мы перекусим, и ты примешь лекарства, затем двинемся дальше. Нужно просто слушать меня и делать, что скажу, без лишних вопросов, окей?

Она кивает с потерянным видом.

- Эмоции и вопросы, это все потом, - продолжаю инструктировать ее, - все что ни делается - к лучшему, Кэт! Жизнь научила меня, поверь. Посиди тихонечко пока, посмотри в окно, ладно?

- Ладно, - сердито отвечает она, отворачиваясь к окну, - не волнуйся, я буду слушаться тебя во всем. Ты же моя сестра. Я верю тебе. Кому мне ещё верить?

- Вот и умничка.

В глазах начинает предательски пощипывать от непрошенных слез, но я коротко целую ее в висок, отворачиваясь в противоположную сторону.

Сейчас не время раскисать! Хоть внешне до одури спокойная, на самом деле я давно натянута как струна. Возможно, я сохраняю здравый смысл во многом именно благодаря Кате рядом со мной, и чувствую свою огромную ответственность за ее судьбу.

Убеждаю себя в том, что все идет неплохо. Чтобы отвлечься и переключиться немного, наблюдаю за тем, что кипит жизнью вокруг нас.

Если сравнивать с московскими, петербургскими или киевскими станциями, сравнение безоговорочно будет не в пользу нью-йоркского метро. Из моих воспоминаний пятнадцатилетней давности, в большинстве станции - чистый функционал и ничего более. Эстетики - ноль. Да и крысы между рельсами не такая уж редкость. Тем не менее, сами вагоны достаточно удобные, линий и пересадок великое множество. Метрополитен охватывает большую часть Нью-Йорка и, в целом, свою работу выполняет.

Среди маршрутов есть так называемые экспрессы, останавливающиеся только на крупных узловых станциях, а есть так называемые локальные, соответственно, осуществляющие все остановки. Работает метро круглосуточно. Способ оплаты - пластиковая магнитная карточка «метрокард», которую можно купить в автоматах на любой станции.

Какое-то время еще бесцельно наблюдаю за броуновским движением толпы. Люди на станциях заходят-выходят, выходят-заходят… Никакой спешки или суеты.

Почему-то это успокаивает.

Продолжаю размышлять над нашим положением. Слава Богу, деньги на обратную дорогу есть, но впритык. Небольшой запас лекарств тоже. Я могу купить билеты онлайн.

Ясно, что соваться в сам аэропорт в ближайшее время опасно. Как ясно и то, что сегодня придётся где-то переночевать.

Можно добраться до пригорода и найти что-то недорогое. Сейчас, на станции, мы выйдем и пообедаем, потом неплохо бы вспомнить, есть ли у нас в этом городе друзья. Друзья - это, конечно, сильно сказано, скорее знакомые. Вдруг нас будут искать, или даже вот прямо сейчас идут, как ищейки, по нашему следу, и нам бы лучше где-то отсидеться пару дней? Или понадобится какая-либо информация? Посмотрим. Мучительно напрягаю память, вспоминая миссис Джонс, которая преподавала мне на курсах в колледже. Хизер Джонс. А вспомнит ли она меня?

И что я ей скажу? Что мы здесь проездом?!