- Боюсь, я могу не успеть через час..

- Господин Мюррей, вы должны понимать, что успех нашего сотрудничества зависит от вас напрямую.

- Я понимаю.

- Отлично. Итак, я жду вас одного, без сопровождения, в кафе ровно через час.

- Да, до встречи, - произносит он весьма скорбно и отключается. Вижу, что Алекс доволен.

Засовываю в ухо палец - таблетка будто сама перебегает к нему, вынимаю ее. Что это за технологии? Радуюсь.

- Умница. Будет лучше, если он увидит тебя, и ты кое в чем еще поможешь мне. Прокатимся?

- Ура, дело сделано? Прокатимся, конечно. А он успеет забрать наши документы и телефоны?

- Им нельзя давать опомниться, - Алекс встаёт со своего места, - переоденься, пожалуйста. Катя сможет побыть одна?

- Вполне, - я тоже встаю, потирая руки, - и теперь они отстанут от нас?

- Теперь, конечно, нет, - Алекс смотрит на меня с загадочной улыбкой, - они попытаются тебя убить.

- Как убить?! - сажусь обратно на подкосившихся ногах. Этот обаяшка подмигивает мне.

- Но ты не бойся, я сделаю все, чтобы этого не случилось.

- Ты? - спрашиваю растерянно, - а кто ты такой сейчас вообще, Алекс, где работаешь? И как связан с «One more life»?

Он выдерживает небольшую паузу.

- Давай скажу так, я работаю на одно очень серьёзное сыскное агенство международного уровня.

- И я должна тебе верить?

- А у тебя есть выбор?

Наши взгляды скрещиваются, как клинки.

Вообще, у меня накопилось очень много вопросов к нему.

И самый главный - почему он сам меня ни о чем не спрашивает. Ему, правда, не интересно? Мне кажется, что мы начали наше общение не с того, несмотря на всю эту, мягко говоря, нестандартность ситуации. А ведь мы совсем не чужие. Или уже чужие?

Но он прав, мне сейчас не остаётся ничего другого, кроме как подчиниться. В который раз обуздав себя, быстро собираюсь, коротко объясняюсь с Катюшей. Мне удается уговорить ее прилечь отдохнуть.

- Что я должна надеть, или джинсы с кофтой сойдут? - на всякий случай интересуюсь у Алекса.

Он скользит задумчивым взглядом по моей фигуре. И сердце мое отчего-то вдруг пропускает удар, а затем начинает биться часто-часто. Я вспоминаю, что плохо выгляжу без грамма косметики на лице, со всклокоченными волосами, в больничной пижамке. Чистый треш!

И он просто кивает мне, утвердительно.

Слава Богу, уж что-что, а фигура моя в порядке. Я плохо ела и много переживала последние пару лет - стройна как кипарис. Даже чересчур, пожалуй. Многие считают меня тощей, но это сейчас модно.

Опрометью мчусь к своей сумке и в ванную, там мне удаётся в рекордно короткий срок привести себя в порядок. Собираю волосы в аккуратный хвост, красиво, но совсем немного, подвожу глаза, сделав стрелки с растушевкой. Замазываю корректором ссадину на лбу и синяки под глазами, касаюсь губ блеском насыщенного ягодного цвета. Ну вот, другое дело! Впервые за очень долгое время позволяю себе полюбоваться своим отражением.

Спускаемся в подземный паркинг. Не могу не признать - Алекс волнует меня. Мне сложно сдерживать свои эмоции, не говорить с ним… Ждать вечера. Зажимаю его возле машины, он цепенеет.

- Алекс! Фак. Ну скажи хотя бы, что случилось с Артистом?

Пятнадцать лет назад

Я уже поднимаюсь по ступенькам общежития на второй этаж, где располагается наша с Лале и Сюинь комната, когда на мой телефон поступает звонок с неизвестного номера. Мне очень неудобно принять этот звонок - руки заняты пакетами с книгами, и одеждой для сестренки с одной очень выгодной детской распродажи. Но все же, отвечаю:

- Да?

- Привет, это Старк.

Старк?

Откуда у него мой номер, мы никогда раньше не созванивались. Ставлю пакет на пол, поправляя съезжающий с плеча рюкзак. Словно отвечая на мой немой вопрос, он продолжает:

- Я не могу дозвониться до Альбиона, он не с тобой? Он когда-то давал твой номер на случай чего..

- Привет, нет, он не со мной, но я видела его ещё час назад! А что-то случилось? – быстро отвечаю, мое сердце отчего-то начинает бешено колотиться.

Старк словно колеблется, говорить ли.

- Да я и сам толком не знаю. Похоже, Артист пропал! Вместе с кушем, что вчера сняли. Наш главный рвет и мечет, собирает всех. Ну, кроме тебя, конечно. Мы все его ищем - если вдруг ты раньше с ним свяжешься, то передай!

- Окей, - я взволнована, - а.. он сам сбежал, как ты думаешь?

- Это и пытаемся выяснить, - отзывается он, - может сам, а может, помогли! Он же у нас за главную скрипку. Так и передай Альбиону. Я тебе больше скажу, крыса может оказаться в команде - на вас я не думаю! Кто-то мог спецом замутить ту непонятку в казино, ну, когда долг навесили, чтобы мы все между собой перегрызлись... Короче, это как вариант, передай ему. Знаю, что он тебе доверяет очень. Давай, бывай, если что звони.

- Пока, - отключаюсь, сую телефон в задний карман джинсов.

Надо срочно позвонить Алексу! Подхватываю пакеты, захожу в нашу комнату. Ставлю их на пол, думая о том, что сказал Старк.

И просто не верю своим глазам! Девочек в комнате нет, зато посреди комнаты на стуле восседает и смотрит на меня, свирепо вращая глазами, мой отец. Нет. Пожалуйста. Пусть мне это снится!

Как же такое могло произойти?

Немая сцена длится секунду или две. Затем он вскакивает, роняя стул, а я автоматически вздрагиваю, отпрыгивая в сторону.

- Ах ты ж тварь, - он надвигается, и таким страшным я, признаюсь, его ещё никогда не видела, - ты где шляешься?!

Я не ночевала эту ночь в общежитии. О Боже, как давно он здесь? Стою, молчу, а он хватает меня за шиворот и трясёт.

- Ты оглохла?! Я спрашиваю, где ты была?

- У подруги, - быстро отвечаю, даже не пытаясь вырваться. Отец отвешивает мне затрещину, начинаю плакать. Я знаю, что накосячила, сильно. И знаю, что за гораздо меньшую провинность обычно получаю от него брань и побои. Это темная сторона моей жизни, о которой не знает даже Алекс. О таком не рассказывают, слишком больно и стыдно.

Начинаю молиться, чтобы кто-нибудь вошёл к нам - как и большинство домашних тиранов, он стесняется или, быть может, боится посторонних людей. Избегает огласки своих действий. Мне же папа во время подобных безобразных сцен часто приговаривает: я тебя породил, я тебя и убью! Пусть даже сяду в тюрьму.

Животный ужас начинает овладевать мной. Теперь, пока он не успокоится - что бы я ни сказала, это только ещё больше разозлит его. Впрочем, как и мое молчание.

Ну, вот что мне делать? Куда бежать? Сейчас есть куда, но отец, весь белый от злобы, крепко хватает меня за волосы и не отпускает. Говорит, что мы уезжаем, немедленно.

Протестую тем, что обязательно надо зайти в учительскую колледжа, забрать документы, предупредить людей, но его бешенство только набирает обороты. Орет, что он уже все сделал, пока я шлялась. Что я не человек, а мразь. Что он звонил руководству языковых курсов, и ему сказали - иногда я пропускаю занятия и не ночую в общежитии. Что он не удивлён, потому что всегда знал, что я ноль без палочки, и каждая потраченная на меня копейка выброшена на ветер…

Он довлеет надо мной в этой ситуации, и я, абсолютно растерянная, привычно сбитая с толку жестокой родительской агрессией, покорно бросаю в потертую дорожную сумку свои вещи.

Все происходит очень быстро. Хватаюсь за телефон, чтобы предупредить Алекса, но, грубо выхваченный из моих рук, он летит в урну для мусора.

Папа выволакивает меня с вещами в коридор, я в панике! Вырвавшись, бегу в женский туалет, закрываюсь там. Пока он ломится ко мне, снимаю рюкзак и вырываю лист из тетради, чтобы нацарапать записку. Передать с кем угодно! Пишу свой украинский адрес для Алекса, и о том, что папа увозит меня силой. Добавляю строчку про звонок Старка.

В конце делаю приписку, что люблю его больше жизни.

Телефона у меня больше нет, номера Алекса я, к своему ужасу, наизусть не помню. Ситуация патовая.