Кроме того, человек Божий, вардапет тэр Мовсес беспрестанно мучился в душе, скорбел и горевал о ста туманах мугады, лежавшей невыносимым бременем и тяжким ярмом на святом Эчмиадзинском Престоле, да и не только на нем, но и на всем народе армянском. И вардапет Мовсес, чтобы спасти богообитаемый святой Престол, не мешкая и не ленясь, не щадя ни себя, ни старческой немощи своей, встал и отправился ко двору государя в город Казбин, (ибо в 1077 году нашего летосчисления (1628) царь шах Аббас находился там), и, являясь перед царскими нахарарами то здесь, то там, умолял их попросить государя отменить налог в сто туманов со святого Эчмиадзина. Но нахарары не сочли это уместным, говоря: «Царь этот очень сребролюбив и жаден, он не откажется от такой прибыли серебром; а раз дело это было утверждено им, то из этого еще яснее видно, что он не откажется от [налога], и поэтому ты пока молчи, а мы, улучив время, скажем царю». Посему вардапет с грустью в сердце уехал из Казбина и вернулся в Эчмиадзин.
А государь шах Аббас, выехав из Казбина, направился к Фахрабаду, в город, называемый Ашрафом, чтобы там перезимовать. И согласно бренной природе человеческой заболел и умер 7 января 1078 года нашего летосчисления (1629). И завещанием своим он утвердил передачу царства внуку своему, ибо злобный и многомудрый государь шах Аббас сыновей /309/ своих кого убил, а кого ослепил, боясь, как бы знать не посадила их на престол; и остался у него единственный внук — сын его старшего сына, поэтому царство он передал внуку своему. И, собравшись, все нахарары и [люди], преданные царскому дому, посадили на престол внука [его] и нарекли нового царя шахом Сефи. Так называли его по уделу его, так что и удел и имя совпали и имя отца вновь воцарившегося государя было Сефи; и воцарился новый государь шах Сефи в том же 1078 (1629) году, 19 января.
В это время подвернулся удобный случай для отмены мугады в сто туманов, поэтому выходцы из Джуги, проживающие в городе Исфахане, и особенно милостью Божьей достойный и христолюбивый великий ишхан ходжа Назар, написали письмо и молниеносно доставили со скороходом в Эчмиадзин к вардапету Мовсесу, чтобы тот быстро поехал ко двору вновь воцарившегося государя для отмены [налога] в сто туманов. И вардапет Мовсес поспешно поехал в город Исфахан, ко двору царя, и оставался при царском дворе месяцев восемь и виделся со всеми нахарарами как старыми, так и новыми, угождал и [умягчал] их души многочисленными подношениями.
Затем святой Божий человек приготовил дар, достойный царей, блюда, полные золотых пиастров и других драгоценностей, и написал письмо, исполненное благоволения, то есть арза. И при посредничестве нахараров вардапет и ходжа Назар преподнесли его царю. Когда государь спросил о /310/ вардапете, ходжа Назар осведомил его, рассказав о благородстве вардапета и о том, что, мол, он давнишний знакомый и любимый слуга прежнего великого государя, деда твоего, и теперь он тоже молится о жизни царя; однако у него такая, мол, просьба, чтобы государь помиловал и пожалел бы бедный народ свой и приказал отменить тяжелое бремя, взваленное на нас ни за что ни про что, то есть сто туманов мугады.
И царь шах Сефи там, на приеме, долго говорил с ходжой Назаром, а также спросил у вардапета Мовсеса о ста туманах мугады, и милостью и благодатью Божьей все речи, вардапета показались государю приятными и любезными, поскольку Царь вселенной, бог, который держит в руках сердца всех царей, смягчил и усладил волю царя, сказавшего к сведению всех присутствующих: «Я отменяю сто туманов мугады, которую вы платили в государеву казну; отныне будьте свободны и молитесь о жизни и успехах наших». Тогда ходжа Назар, вардапет Мовсес и вся знать, присутствовавшая у царя, — все, поклонившись, поцеловали землю [у ног] царя и, вознеся руки, громко ликуя, благословили бога и царя и, отпущенные из собрания, с радостью ушли восвояси. Затем вардапет Мовсес и ходжа Назар долго ходили по дворам знати, управляющих диванскими книгами и писцов и долго трудились, пока из всех книг, где записано было это дело, не вычеркнули все.
/311/ Затем ходжа Назар написал еще одно прошение и подал его царю, умоляя пожаловать грамоту с печатью об отмене мугады в сто туманов; вместе с тем он просил государя дать католикосскую власть вардапету Мовсесу. И государь шах Сефи исполнил все их просьбы: дал царскую грамоту с печатью, [содержащую] выразительные и четкие слова, мол, я отменил сто туманов мугады, которую наложили наши государи на ваш Престол Эчмиадзинский. А также по просьбе всего армянского народа дал приказ о [принятии] вардапетом Мовсесом сана католикоса.
Итак, [претерпев] множество невероятных страданий и потратив очень много денег (около тысячи туманов), еле-еле смог святой вардапет Мовсес отменить тяжелое бремя налога со святого Престола и, взяв царскую грамоту, в великой радости вернулся к богообитаемому Престолу в святой Эчмиадзин. И весть об освобождении святого Престола распространилась по всей стране среди населения армянского, и все, исполненные несказанной радости, громко ликовали и благодарили бога.
Затем знатные люди со всех стран — как из духовенства, так и из мирян — начали посылать еще больше челобитных вардапету Мовсесу, просили и умоляли его, мол, не ищи больше отговорок, а ради укрепления веры и порядка в церкви согласись стать католикосом. Письма эти посланы были из Персии и Грузии, из Курдистана и Оромстана. И наш святой отец не ради славы своей, ибо прославлен был богом и людьми, а ради пользы народа Божьего, для укрепления веры внял /312/ всеобщей мольбе и принял патриарший сан; и с благословения Всесвятого Духа Божьего был помазан патриархом всего народа армянского, светлым и славным преемником первопрестольного святого Эчмиадзина в 1078 году нашего летосчисления (1629), 13 января, в день воплощения господа. И как сказано господом[235], был зажжен на высоком свещнике — высочайшем престоле — лучезарный свет, чтобы служить светильником страны потомков Арамовых[236] и богоданным учением своим утешать всех, наставляя их сладкозвучными проповедями на путь истины.
И был святой отец наш благочестив и свят, кроток и милосерден, и множество пленных было освобождено им из плена[237] (ибо при нем между персами и османами была непримиримая вражда и по этой причине бывало очень много грабежей и пленения с обеих сторон; увидев кого-нибудь в плену, он неминуемо выкупал и освобождал его). И оставался он на высоком Престоле святого Эчмиадзина и праведной деятельностью своей обновил руины и [заменил их] новыми строениями, украсил [храм] монахами и вардапетами и соответствующей твердо установленной службой церковной, обогатил церковной утварью и вещественными доходами. Был он католикосом три года с половиной, и 13 мая 1081 (1632) года скончался, ушел от нас, почил в бозе и вознесся к вожделенному Христу, которого постоянно носил в душе своей, непрерывно воссылая молитвы.
И случилось так, что скончался он в /313/ городе Ереване, в монастыре при усыпальнице святого апостола Анании, поэтому его отнесли на общее кладбище на холме, называемом Козерн (ибо по могиле вардапета Козерна, находящейся там, и холм так называется), и в соседстве с могилами вардапета Козерна и вардапета Мелкисета, между ними двумя, приготовили место для упокоения этого святого. И там между двумя закрытыми раками с большими почестями и уважением положили святые останки тела его во славу Христа и для покровительства всем христианам. И как при жизни его радовался и ликовал каждый, так и о смерти его горевал и скорбел каждый, и не только христиане, но и магометане. А также и сам градоначальник Тахмасп-Кули-хан, сын Амиргуна-хана, и все вельможи его, пришедшие на похороны католикоса Мовсеса, сочувствовали христианам в их горе и оплакивали смерть его, ибо ушел из мира сего столь богоугодный и миросозидающий муж, память о коем будет благословенна, и молитвами его господь да сжалится над нами. Аминь.
