И Вседержитель-бог, держащий, согласно Соломону, в руках сердца всех царей и князей, при словах Рухиджана открыл намерения везира, и он вторично расспросил, и ходжа Рухиджан рассказал там все, что можно было рассказать. И чтобы заронить в сердце везира чувство ревности, напомнил ему также и то, что, мол, все начальники, князья и наместники областей и провинций османского народа преклоняются перед властью твоей и приходят к тебе просить и получать титулы и власть, а они обошли тебя и пошли к царю — от него получили патриаршую власть. И по окончании всех речей ходжи были отпущены везиром и удалились.

В дни, когда везир восседал в суде на многолюдном собрании и творил суд, Ягуб-паша, бывший посредником и распорядителем дел католикоса Саака, привел на собрание и представил везиру католикоса Саака и вардапета Погоса.

Пришли на то же собрание и мужи, бывшие на стороне Эчмиадзина, множество людей, главою которых были ходжа Еремия, ходжа Махсут, ходжа Рухиджан и вардапет Барсег. Везир начал говорить с католикосом Сааком и вардапетом Погосом и сказал: «Каково желание души вашей, о люди, чего вы ждете при дворе государства нашего?» Саак ответил, мол, то, о чем в письменном прошении умоляли господина нашего. И везир приказал прочесть прошение, /246/ в котором, было написано, что, мол, получили от царя указ о [принятии] сана католикоса, а сейчас просим у тебя [того же]. Везир спросил Саака, действительно ли они получили грамоту о патриаршестве от царя, и он ответил: «Да, обратились к царю и получили указ». Везир сказал: «Когда это вы извещали нас о положении своем и мы, пренебрегши, не исполнили вашей просьбы, что вы, обойдя нас, пошли к царю докучать ему?» И тотчас же везир приказал бывшим при нем служителям и палачам положить католикоса Саака и вардапета Погоса на фалаху[184], высечь палками и бить до тех пор, пока они либо отрекутся от веры своей и [примут] нечестивую веру Магомета, либо умрут под палками. А служители везира тотчас же исполнили приказ: положили католикоса Саака и вардапета Погоса на фалаху, и люди, стоявшие по обе стороны с толстыми дубинами, начали нещадно бить [их]; безостановочно били и все приговаривали: «Ну, отрекитесь от блудной веры своей и примите истинную веру нашу и вы избавитесь от мучений и горькой смерти, а если нет — мы не перестанем бить вас до самой смерти».

И когда случилось так, что католикос Саак и вардапет Погос были подвергнуты палочным ударам и воины нещадно и жестоко били их, надеясь, что те в страхе перед муками отрекутся от своей веры, — тогда ходжа Еремия и товарищи его, [подумав], что вдруг они, не вынеся мук, отрекутся от веры, потом совесть станет мучить их (ходжей), а для народа армянского это будет великим позором и бесчестьем, ходжи эти тотчас же начали ходить повсюду к знатнейшим вельможам везира, сулили им много серебра, /247/ если они замолвят доброе слово перед везиром ради спасения католикоса Саака и вардапета Погоса. Вельможи должным образом ходатайствовали перед везиром, это укротило его гнев, и он приказал избавить [их] от мучений и прогнать их прочь из дивана, и ратники, уже отпустив, продолжали бить их по голове и с позором выгнали прочь из присутствия.

После того как дело католикоса Саака и вардапета Погоса завершилось таким образом, стыд и позор пали на головы их и, посрамленные, они уже не могли смотреть в глаза христианам и от стыда не осмеливались показываться на людях. Позже вардапет Погос поехал в великий город Константинополь, оттуда в Румелию, а оттуда в страну Ляхов; прожив там некоторое время, он скончался и там же был похоронен. Также и католикос Саак: продвигаясь потихоньку, достиг он Каринского гавара и оттуда Грузии, а оттуда [приехал] в Араратскую область и святой Эчмиадзин и жил там при святом Эчмиадзинском Престоле.

И как присуще недужливой природе человеческой, появилась у католикоса Саака какая-то болезнь ног, и хворь эта усиливалась день ото дня, и по этой причине обе ноги его отекли, отеки с каждым днем поднимались и дошли до живота. Так продолжалось много дней. Недуг этот причинял ему сильную боль и жестокие мучения. Однажды, вынуждаемый болью, католикос попросил поднять его и отнести в святой храм Эчмиадзинский и там, упав на место сошествия Христа, куда снизошел Христос, /248/ он с глазами, источающими слезы, скорбно и горько плакал в течение долгих часов, зарывшись лицом в землю, и, издавая тысячи душераздирающих стонов, говорил с мольбой сквозь слезы: «О господи Боже мой, Иисусе Христе, я, осужденный раб Твой, грешен душою и телом; если Тебе угодно, чтобы я жил, избавь скорее меня от боли и даруй мне здоровье, а если Тебе угодно, чтобы я умер, скорее пошли мне смерть, дабы я избавился от мук боли». И там, в церкви, на том же месте, позвал к себе какого-то старого епископа и исповедался ему во всех своих провинностях и грехах и с верой и надеждой причастился пречистого тела и крови Сына Божьего. Затем, подняв, повели его в дом, где лежал он больной; и в ту же ночь смерть настигла его, и он отдал душу [богу], покончил с жизнью и, как просил, избавился от мук боли. И, совершив над ним похоронный обряд, понесли его и погребли в могиле на кладбище. Вот таков был конец жизни католикоса Саака и вардапета Погоса, которых господь Христос помиловал с присущим ему бесконечным человеколюбием. Аминь.

Епископ Саргис был родом из селения Абени, что близ селения Карби гавара Амберд, то есть Арагацотн Араратской области. Нынче [селение это] разрушено и необитаемо, но во времена предков наших селение Абени, откуда был родом епископ Саргис, благоденствовало. Выехав оттуда, [Саргис] поселился в знаменитой обители Сагмосаванк[185], стал служкой при большом собрании святынь, имеющихся там. Спустя несколько лет он стал настоятелем этого монастыря.

Близ монастыря находилось маленькое селение, выходец откуда некий христианин-охотник скитался изо дня в день /250/ в горах, охотился на дикого зверя. И случилось однажды этому человеку отправиться на охоту на большую гору Арагац; и во время скитаний на вершине горы встретил этот человек какого-то отшельника с клобуком на голове, в фелоне, стоявшего на коленях меж скал. Подойдя, чтобы выяснить, что это такое, он увидел, что это действительно человек; но [даже] мертвый, он так и остался в сидячем положении, а тело его было нетленно. При виде этого страх и ужас объяли охотника, и он не смог больше оставаться на том месте, а, повернув оттуда, пришел к себе домой. Вернувшись в Сагмосаванк, он рассказал всем о смерти отшельника, которого встретил на вершине горы. Епископ Саргис, услыхав об этом, стал расспрашивать и выяснять, где тот находится.

И однажды, поручив себя богу и уповая на предводительство Божье, епископ Саргис вышел и направился к горе Арагац и, скитаясь в течение трех дней там и сям, нашел умершего отшельника. С большим вожделением и набожной любовью целовал он руки и ноги и долго плакал, а затем, подобрав его, похоронил в его одежде и вернулся в монастырь.

И это стало причиной покаяния епископа Саргиса и отказа [его] от мира сего, ибо суетная и тщетная, развращенная и ложная благопристойность мира сего показалась ему отвратительной. И с того дня епископ Саргис все время добивался удаления от мира и следования по светозарному и выспреннему пути добродетельной жизни. Но в то время не /251/ существовало пустыней, [не было] знатоков правил жизни духовенства: бесконечные набеги врагов-грабителей, беспорядки [в стране] и разорение Армении начисто уничтожили и искоренили [даже] намеки и следы благородных деяний и добрых порядков в стране армян.