И пока еще был жив святой Николайос, случилось так, что там, в городе Амиде, некий вардапет, имя /531/ которого мы не нашли, пришел к святому Николайосу и, схватив переломанную десницу его, поцеловал и попросил его, мол, «святую десницу свою пожалуй мне, ибо я собираюсь построить церковь и положу эту святую десницу в основу церкви». святой Николайос охотно дал [согласие] и сказал: «Сейчас прямо отсеки и возьми себе». Но пока он был жив, [руку] не отсекли, а отсекли [ее] после смерти, а вардапет взял святую десницу Николайоса себе с великим желанием, отнес, положил ее в основание церкви, которую построил. И еще: тот камень, на котором раздробили руки и ноги святому Николайосу, вардапет тоже тайно унес и положил в основание церкви, которую построил, чем прославляется имя господа нашего Иисуса Христа во веки веков. Аминь.

Блаженный мученик этот, Хачатур, был уроженцем города Тигранакерта, который нынче зовется Амидом, рожден и вскормлен был в том же городе и по происхождению был армянин. Были у него родители, братья и много иных родных. Было ему лет около двадцати — [немногим] более или менее того, имел он приятную наружность, был строен. И любил он очень молитвы, слушал чтение книг и все, что священники читают в церквах, Евангелие, служебники[428] и особенно Четьи-Минеи и жития мучеников. Каждый Божий день без исключения бывал он в церкви и [присутствовал] на молитвах во все положенные часы; и стоял он близ солеи, где читают все книги, у места молитвы. Когда читались сказания о мученичестве страдальцев, слезы, подобно бурным ручьям, /533/ текли из глаз его. Он страстно мечтал стать соучастником мученичества святых страдальцев и без конца говорил родным у себя дома, а вне [дома] соседям и товарищам: «Не хочу я умереть своей естественной смертью, а мечтаю погибнуть как мученик и умереть за истинную веру свою». Был он учеником одного христианина — чэлэнгера, который мастерит замки и тому подобные мелкие вещи. [Хачатур] со своим мастером, сидя в лавке, расположенной на базаре, все время занимались своим ремеслом, а лавка их была расположена близ большой мечети, которую называют Джума-мечеть.

Однажды Хачатур сказал своему мастеру в лавке: «Вот выйду из лавки и пойду, но мне кажется, что я больше не вернусь в эту лавку». Рассказывали, будто Хачатур сказал: «Сегодня ночью во сне явилось мне видение и предрекло мне мученичество, и я иду на мученичество, поэтому я и говорю, что не вернусь в лавку». Сказав эти слова, он вышел из лавки, пошел во двор большой мечети и стал около источника мыть руки водою, стекающей сверху. В это время подошел какой-то магометанин, эмир и зеленоголовый[429], он обругал Хачатура и сказал: «Уйди прочь отсюда, дай мне умыться». Хачатур выругал и его, и зеленый цвет его [чалмы]. Во время их разговора вокруг них собралось множество магометан. Они схватили Хачатура и повели к судье; некоторые из них стали обвинителями, другие свидетелями, а третьи мстителями и приговорили Хачатура к смерти.

В суде судья обратился к Хачатуру и сказал: /534/ «Сынок, ты еще ребенок и очень молод, сжалься над молодостью своей и спаси себя, ибо столько магометан, собравшихся вокруг тебя, не дадут тебе жить. Послушайся моих слов, отвернись от вашей лживой веры и прими веру Магомета, ибо она хороша и благословенна. Все магометане, как видишь, преуспевают и благоденствуют, усилились в царстве, они унаследуют всем нынче живущим и грядущим [поколениям]». А блаженный Хачатур ответил: «Ложна ваша вера, [а не наша], точно так же пророк и провозвестник ваш — лжепророк, а наша вера истинна и завещана нам Христом, так же как и Христос сам праведен, чему и вы свидетели; и я от Христа, бога моего, не отрекусь, не оставлю светлой веры своей и не приму вашей ложной веры, освободите вы меня или убьете; и даже если вы с меня, как с Насими[430], сдерете кожу, я не отрекусь от веры своей». Судья говорил с ним на разные лады и обещал предоставить ему много благ: сокровища и добро, жену и государственную власть; но Хачатур никак не соглашался.

Кое-кто из магометан пошел к муфтию и спросил: «Как следует поступить с человеком, который ругает пророка Магомета и веру его?» А муфтий дал фетву: «Ввиду того что он обругал пророка Магомета и веру его и сам сказал, мол, сдерите с меня, как с Насими, кожу — не отрекусь от веры моей, следует с него содрать кожу». И, взяв эту фетву, магометане принесли ее к кадию и превратили в сиджил, а /535/ затем, взяв Хачатура, повели его к паше и рассказали ему все. Паша, увидев красоту и юность Хачатура, сказал ему много нежных слов и предложил: «Дам тебе большие сокровища и драгоценности, государственную власть и жену красивую из княжеских дочерей, какую ты пожелаешь. Если ты отречешься от веры своей и примешь веру Магомета, станешь обладателем стольких благ, а также спасешься от смерти». А блаженный Хачатур ответил: «Все эти блага, обещанные мне, обманчивы и суетны, ибо преходящи; и вера ваша тоже ложна, ибо создана лжепророком. Моя же вера истинна и свята, ибо создана Христом, и истинности ее вы сами свидетели; и не то чтобы невзначай убьете меня, даже если вы с меня живого сдерете кожу, я не отрекусь от Христа, бога моего, и истинной веры его». Паша сказал: «Возможно, он бредит или сошел с ума; отведите его и посмотрите, авось придет в себя и станет благоразумнее». Отвели его, продержали часа два, а магометане все пришли к нему, скорбели, жалели и говорили: «Не губи красоты и молодости своей», но он не склонился к словам их. Снова паша призвал Хачатура пред очи свои и обещал ему дать больше благ, чем прежде [обещал], лишь бы он отрекся от христианской веры и стал бы исповедовать магометанскую, но Хачатур не отрекся. Тогда паша издал приказ с приговором о его убийстве.

Пришли палачи и, подобно зверям-кровопийцам, окружили его, раздели и связали ему руки за спину и, схватив, /536/ повели его на место казни, а глашатай, т. е. джарчи, шел, громко крича, впереди него. Собрались вокруг него толпы магометан, подобно неисчислимому песку морскому, так что места им не хватало. И подобно бешеным зверям, скрежетали зубами на него, били, колотили и тащили его, и так вытащили его из вышгорода, и когда они вышли из крепостных ворот, там перед воротами вышгорода, которые называют Новыми воротами, святой Хачатур сказал палачам: «Сдерите с меня кожу за веру и любовь, которую я питаю к Христу — богу моему». Тогда нечестивые палачи — звери в человеческом обличье — надрезали кожу на теле его от правого плеча до левого, содрали кожу со спины, спустили ее до крестца и отвернули кожу на пояснице, и спереди тоже содрали кожу с груди и под сосцами и отвернули кожу на животе, затем повели его, показывая, по всему городу: на торжище, по дорогам, по улицам и площадям. И стремились посмотреть это дивное шествие все — мужчины и женщины, старики и младенцы, а также и девушки-затворницы[431]. Всех, кто видел это, от ужаса пробирала дрожь. Внешне лицо у святого Хачатура было веселое и ясное, как у ангела Божьего, и ничто не говорило о стольких мучениях. Кроме того, Хачатур заранее выучил множество песен Насими, которые сам Насими пел о своем мученичестве, и богооткровения о страстях Христовых; песни эти громким голосом и с мелодией теперь уже пел Хачатур о себе /537/ и ходил по городу всюду, куда водили его палачи. Кончив водить, палачи привели его к центру большого майдана, туда, где приговоренным к смерти ломают руки и ноги; с каждой минутой прибывало туда и собиралось все больше и больше магометан; пришло туда и множество христиан, они собрались там и видели все это. Палачи заговорили с Хачатуром, мол, не упорствуй более и не противься приказу власть имущих, прими нашу веру и избавь [тем самым] себя от смерти, ибо у тебя еще есть возможность выжить и исцелиться с помощью лекарств. То же самое говорили и другие магометане и вельможи, мол, скажи хоть слово о нашей вере, и нам будет достаточно, чтобы сделать это поводом и позволить тебе жить. И некоторые моллы говорили Хачатуру: «Хоть ты и умираешь, губишь молодость свою и лишаешься этой жизни, но, чтобы и душа твоя не умерла и не лишилась бы и той жизни, признай же под конец жизни своей веру Магомета, дабы душа твоя здравствовала и сподобилась непреходящей жизни». А святой Хачатур никого даже слушать не стал, а отвечал каждому как подобает и твердо стоял в вере христианской, смело и невозбранно верил в Христа-бога.