А шахани селения Алюр, магометане, схватили Сируна и заключили его в темницу; христиане же селения дали шахани большую взятку, дабы те отпустили Сируна, но они не отпустили, а сообщили семье погибшего мальчика. И те, мстя за кровь умершего, пошли к паше, взяли воинов и послали [их] за Сируном; те поехали и привезли Сируна в город Ван к паше. Паша послал к судье и муфтию и спросил, мол, что велит закон Магомета относительно мужа /544/ сего: быть осужденным на смерть и умереть или же быть оправданным и получить волю? И они не осудили Сируна на смерть, а [сочли] невиновным и свободным, поэтому паша и не убил Сируна.

Но жаждущие крови христианской городские сухты не послушались паши, кадия и муфтия; две или три сотни сухтов, объединившись, собрались и напали на невинного юношу Сируна, обнажив над ним свои мечи, сабли и кинжалы, хвастливыми криками угрожали ему, мол, прими веру Магометову и омусульманься, а если нет, будешь заколот мечами, избит камнями и умрешь от руки нашей. И еще принесли тонкую веревку и ею очень туго, крепко-накрепко обвили обе руки его от плеч до кистей, так туго, что лопнули и вскрылись концы [пальцев его у] ногтей и кровь сочилась оттуда и стекала с рук. И еще подвергли его множеству самых различных пыток: били, наносили удары по черепу, тащили его волоком по земле, голодом морили в темнице, и все, подобно бешеным зверям, скрипели на него зубами, и каждый сверкал над ним мечом своим, и говорили: «Омусульманься и ты не только избавишься от смерти, но мы дадим тебе много добра и благ». А Сирун не соглашался и говорил: «святую веру свою не оставлю и не приму мрачной веры вашей». А также мать, братья и другие доброжелатели говорили ему, рыдая: «Ради спасения жизни своей сейчас внешне признай исповедание их, а потом поедешь в другую страну и во владения христиан, там будешь смело поклоняться своей христианской вере». И /545/ хотя долго [его] умоляли, однако он не согласился, говоря: «Преходящая смерть моя, нависшая надо мной, настигнет меня, где бы я ни был, так почему же мне погубить веру свою и быть осужденным богом ради каких-то нескольких лет жизни?» Сам Сирун был весел и радовался в душе страданиям и мученичеству. Свидетельством этому был цвет лица его, ибо день ото дня лицо и внешний облик его становились все светлее.

А звери в человеческом обличье — сухты водили его дней двадцать с завязанными за спиной руками и непокрытой головой по городу Вану, ибо паша, кадий и муфтий не давали приказа убить его. Назло им все сухты объединились и в течение трех дней мешали и не давали кричать [муэдзину] (что в час молитвы сзывает их с верхушки минарета), говоря, мол, исказилась, исчезла и в землю канула вера магометанская, ибо неверный армянин убил мусульманина. И как-то, когда Сируна, которого обычно водили связанным, привели в квартал ковалей[434], там самый злой из сухтов с обнаженным кинжалом в руках с силой ударил Сируна меж ребер, и тот упал ничком. А другой сухта, взяв тяжелый камень, ударил им Сируна по голове и размозжил ему голову, откуда вытекли мозги; так наступил конец жизни Сируна, и он умер. Затем привязали к ногам его веревку и потащили его волоком за город, туда, где убивают приговоренных к смерти, и там мертвое тело стали забрасывать камнями, пока оно не скрылось под ними, затем эти кровожадные звери, сухты, бросили [его] и ушли прочь.

/546/ И в ту же ночь господь наш Христос восславил его снизошедшим на него светом, небесным, что видели не только христиане, но и многие магометане и рассказывали всем, так что молва дошла до сухтов, убивших его; несколько [человек] из них пришли, воочию увидели и пошли рассказали другим. Те послали прислужников своих, которые пошли, нашли дохлых собак, принесли, бросили их на святое тело Сируна, надеясь, что сияние исчезнет, но сияние милостью Христа, бога нашего, так и не исчезло до утра. А назавтра явились христиане к паше и к кадию и попросили разрешения похоронить [Сируна], и с этим разрешением христиане пришли, взяли [тело], понесли на христианское кладбище и похоронили страдальца за веру христианскую, по имени Сирун.

И имело место мученичество Сируна в 1104 году нашего летосчисления (1655), 5 числа августа месяца, в период патриаршества владыки Иакоба на высочайшем Престоле святого Эчмиадзина, в царствование у османов султана Мухаммеда, восседавшего в великом городе Константинополе. Камень, которым размозжили голову святого Сируна, нынче моют и воду сливают на больных, и больной исцеляется милостью Христа, бога нашего, коему слава вечная. Аминь.

[Жил] некий муж, по имени Мхитар, христианин, уроженец города Вана и армянин по происхождению, сын родителей-христиан; мужа сего Мхитара знали в городе Ване и паша, и кадий, и янычар-агаси, и все другие вельможи, ибо был он очень хороший наездник и [постоянный] участник ристалищ, сильный и умный, в разговоре красноречивый. Поэтому все янычары и офицеры, многие вельможи были с ним в дружбе.

Случилось так, что указанный Мхитар сидел однажды в своем доме со своими близкими, пил вино и наслаждался [звуками] лиры и музыкальных инструментов, а звуки музыки привлекли множество мальчиков-магометан, которые радовались, [сидя] у дверей, у ердика и на ограде. Отец Мхитара, выйдя к мальчикам, погнал их прочь оттуда; /548/ один из мальчиков, заупрямившись, ударил его, а он (отец), войдя домой, сказал, что мальчики ударили его. Тогда Мхитар, как и полагается такому мужественному храбрецу, впал в бешеный гнев, и, выбежав из дома с обнаженным кинжалом в руке, пустился он вслед за мальчиками и, преследуя их, осыпал ругательствами веру и закон магометан. В это же самое время магометанин, по имени хаджи Эиб, ближайший сосед Мхитара, увидев и услыхав ругань и оскорбления, которыми Мхитар осыпал детей-магометан, сказал укоризненно Мхитару: «Замолчи, [прекрати] ругань, ибо неприлично так ругать детей — магометан по вере». А Мхитар, оставив детей, погнался за хаджи Эибом и, преследуя, ругал его.

Во время преследования он встретил брата гуллар-агаси, и тот тоже с осуждением сказал Мхитару: «Не веди себя так неприлично». Мхитар повернулся к нему и начал в гневе поносить его.

Что же касается хаджи Эиба, тот пошел к сухтам и, пожаловавшись на Мхитара, начал с горечью в душе рассказывать им о словах и поступках Мхитара. Тогда собралось много сухтов, они совместно решили отомстить за оскорбление веры Магомета; отправившись к паше, они взяли у него воинов и, вернувшись, схватили Мхитара, связали его, отвели в тюрьму паши и заключили под стражу. Янычары верхней крепости Вана, друзья Мхитара, [ничего] не знали об этом а когда услышали, что Мхитара схватили /549/ и бросили в тюрьму, пятьдесят янычаров и двое шорвачи, придя к воротам, вывели Мхитара из тюрьмы и, взяв его, повели к себе в верхнюю крепость, продержали там дня два и, увидев, что сухты и другие магометане успокоились и не говорят Мхитару ничего, отпустили его. И тот ушел восвояси.

Снова нечестивые сухты собрались, пошли и схватили Мхитара, связали его и отвели к паше, а паша послал [их] к муфтию и кадию, узнать, мол, что повелевает закон Магомета относительно мужа сего: убить или нет. Те не дали разрешения на убийство, поэтому паша не убил, а приказал освободить. Что же касается сухтов, они [Мхитара] не отпустили, а, скрутив ему руки за спиной, с непокрытой головой, босиком водили повсюду по дворам вельмож, били, наносили удары по голове, оплевывали, всячески мучили и говорили: «Отрекись от веры своей и поклоняйся нашей вере, если же нет, умрешь от руки нашей, заколотый мечами и заброшенный камнями». Говоря так, они обнажали мечи, бывшие у них в руках, и играли ими над [головой] его. А Мхитар, куда бы его ни привели, везде во весь голос, открыто, при всех ругал Магомета, веру его и законы, оскорблял разными словами, и не один день, а ежедневно с мужеством в сердце говорил: «Неужто, испугавшись вас из-за призрачной и быстротечной смерти, я отрекусь от истинной веры своей и Христа — господа бога моего?»