Войска персидские одержали победу над османскими войсками, и обратили их в бегство к стану османскому, и сами [шли] по пятам, преследуя и убивая, и довели их до самого стана. Персы вступили и в их стан и [там] тоже убивали османов. Карчиха-хан, подойдя близко к шатру Сардара, /77/ ударил по нему мечом, рассек [его] и прошел через него, но никто не осмеливался выйти против него. До вечера не прекращалось кровопролитие: кого зарубили, кого обратили в бегство, кого схватили и бросили к стопам шаха. Говорили, якобы было захвачено тридцать четыре известных вельможи: паши, кехиа, гуллар-агаси, санджак-беки и многие другие.

Итак, кончилась битва, и Джгал-оглы, увидев, что войска его потерпели поражение и он не сможет уже собрать воинов и сражаться, а также, что оставшееся войско его потихоньку разбегается, подумав, как бы не попасть в руки персов, решил немедленно вернуться в город Ван. В ту же ночь Сардар и все войска его стали поворачивать обратно, и тогда каждый стал заботиться лишь о своей собственной жизни и старался в безумной спешке убежать раньше товарищей, дабы персы неожиданно не догнали и не прикончили их. И в спешке бегства они оставили все свое добро: утварь и скарб, верблюдов и скот, съестные припасы, сокровища в сундуках и ящиках, оставили светильники зажженными, шатры как были воздвигнутыми — оставили, бросили все, что было у них, и, круто повернув, поспешно убежали. И до утренней зари не осталось никого [в стане]. А утром на рассвете персидские войска узнали о побеге османов. Когда /78/ доложили об этом шаху Аббасу, он приказал войскам персидским войти в стан османов и учинить разгром; и те тотчас же разграбили и расхитили [все] и радостные, с большой добычей вернулись в Тавриз и разместились там — шах и войска его. А Сардар, покинув Софиан, бежал, пока не достиг города Вана, и там, сев на судно, переплыл море и направился в Амид, где и умер. Сражение состоялось 25 октября, сам он поехал в Амид и умер 6 февраля. Кто-то говорил, что он отравился от стыда за поражение.

Итак, было два нашествия Сардара Джгал-оглы: в первый раз пришел он в начале 1054 (1605) года; только начался месяц навасард, пришел он в Нахичеван и оттуда ушел в город Ван. Второй его поход — это тот, когда пришел он в Софиан, потерпел поражение и ушел; и было это в 1055 (1606) году, в начале нового года, в пору ранней осени[93].

И как только ни разорялась и ни разрушалась страна наша во время передвижения этих двух завоевателей мира, поднявшихся на войну: Сардара, пришедшего с запада, и шаха, [пришедшего] с востока, и при наступлении их и при отступлении; каким тяжким поборам подвергали народ и как жестоко с них взыскивали; а также сурусат[94], который они заставляли возить вслед за войском, и еще заставляли зимой выводить коней на кишлаки, или же разрушение домов и садов и потрава полей, расхищение из амбаров пшеницы и иных семян, разорение /79/ и грабеж скарба и имущества, [угон] сыновей и дочерей, явное и тайное убийство невинных людей и все иные беды, выпавшие на долю страны [нашей], перечислить нам не под силу. [Это может лишь] тот, кто исчисляет множество звезд и [кто] создал людей, ставших [жертвой] тех безжалостных и бесчеловечных зверей.

Земля араратская с отдельными ее гаварами лежала опустошенная между двумя завоевателями, то есть шахом и Джгал-оглы; шах отправился в Тавриз и был вне пределов досягаемости, а Сардар османский умер; сами же [османы] меж собой враждовали и не были единодушны. Потому и некоторые пароны, ободренные, понадеялись на свою силу, пришли и завладели областью Араратской, то есть Ереваном. Так, пришел и завладел страной парон по имени Канакрлу Махмат.

/80/ Вслед за ним другой паша из джалалиев, которого называли Топал Осман-паша, сын Зиал-паши, придя, столкнулся с Канакрлу Махматом в Котайском гаваре, который нынче зовется Кырхбулахом[95], близ селения Ариндж, и прогнал Канакрлу Махмата. Сам Осман-паша, собрав вокруг себя множество праздношатающихся людей, составил войско [числом] около тысячи душ, сделал местом своего пребывания селение Карби, осел там и перезимовал зиму. Оттуда он посылал войска в окрестные гавары и селения добыть снедь для себя и [корм] для своих животных. И люди, посланные им, в какое бы селение ни вступали, не довольствовались необходимым, а, запасясь им, хватали и другое, захватывали мужчин, вешали — кого за ноги, кого за руки, а иных за то и за другое — и безжалостно били батогами, пока они не становились бездыханными, словно трупы, а некоторые даже умирали от мук. Отсекали людям уши, а других водили [напоказ], проткнув им нос стрелой. Подобными жестокими пытками заставляли [людей] показать запасы пшеницы и ячменя, тайники и хранилища сокровищ и имущества. И, вскапывая пол в домах и иных строениях, рыли, чтобы обнаружить добро, разрушали стены и кровли жилищ, допытывались и искали сокровища. И под этим предлогом причинили множество разрушений [стране]. Прежде всего так поступили в селении Карби, где какого-то мужчину, уроженца этого селения, держали несколько дней закованным в узилище, требовали у него какие-то сокровища, мучили разными пытками, затем убили и, разодрав надвое, повесили на стене вдоль дороги на страх и ужас зрячим жителям гавара[96].

Несколько этих джалалиев направились к достославной /81/ обители Ованнаванк[97]. При виде их все обитатели монастыря разбежались, но [джалалии] схватили какого-то больного и немощного инока и стали требовать, чтобы он показал тайники и хранилища. И, повесив за руки, били этого монаха в течение трех дней. А когда он не показал никаких тайников, джалалии разъярились, как бешеные звери, и, развязав ему руки, повесили за мужской уд и жестоко мучили его; и он в отчаянии показал им хранилище. [Джалалии], войдя внутрь хранилища, разграбили и захватили все имущество, а затем убили монаха и бросили его в одно из подземелий монастыря. Из хранилища было вынесено много добра: одежда, медная посуда, сосуды, кресты, чаши священные, ризы, кадила и книги, а книги эти были все редкие и поучительные. Здесь же, в хранилище, находились святыни монастырские: покрывало с лица Христа, часть тернового венца Христа и десница святого первомученика Степаноса, а также другие святыни и святые Знамения. И джалалии все это захватили, унесли и растеряли. Главу [этих джалалиев] звали Абдурахман Мусалим.

В селении Ошакан они схватили другого мужчину и, повесив его за мужской уд, мучили два дня, чтобы тот показал тайник. Видя это, другие поселяне, забрав свои семьи, убежали в гавар Гегаркуни. Так поступали [джалалии] во всех окрестных селениях: гаварах Карби, на земле Апаранской, на земле Кырхбулахской, на земле Цахкунуцдзорской, в ущелье Гарни, ущелье Урца и по ту сторону реки Ерасх, в стране Саада — Кохбе и Агджакале.

Некоторые из этих джалалиев направились в /82/ Гарнийский гавар, где они обнаружили искусственную пещеру, в которой спряталось множество убежавших от страха перед ними христиан. Эта большая пещера была вырыта под землей и имела лишь один вход, и не было нигде ни отверстия, ни отдушины, ни щели. Ее давным-давно вырыли князья и приспособили к каким-то своим нуждам; и теперь туда забрались [люди] и спрятались там в страхе перед джалалиями. Когда пришли джалалии и обнаружили их — много дней они, бились, но взять эту пещеру не могли. Тогда прибегли к такому способу: принесли и развели огонь перед входом в пещеру, так, чтобы дым от костра, попав в пещеру, выкурил бы тех, кто находился внутри, и бросили в огонь какой-то зловонный труп, запах которого заносило в пещеру. В пещере было множество людей — около пяти сотен или более того. Из-за темноты в пещере были зажжены светильники. Зловоние от трупа, брошенного в огонь, проникая в пещеру, начало осквернять воздух в пещере, запотели все камни, и пот ручьями стекал с них; светильники стали гаснуть, пока окончательно не потухли, а у людей начали вздуваться тела, покрываться волдырями и источать жидкость желтого цвета. Люди стали задыхаться, они изнемогали и, ослабев, там же падали в обморок и испускали дух. Все мужчины, женщины, старики, отроки и младенцы умерли, и никто из них не вышел [из пещеры]. Джалалии же, сторожившие вход в пещеру, думая, что люди, спрятавшиеся там, не хотят им повиноваться, были в /83/ недоумении и смятении. Они схватили какого-то уроженца этого гавара и стали вынуждать [его] показать им тайники; и тот, испугавшись смерти, сказал им: «Пойдемте со мной в Корадара, там я покажу вам тайники». [Джалалии] пошли [с ним], и тогда попечением Божьим несколько человек, вышедших незадолго до этого из потайной пещеры и ушедших куда-то по своим делам, вернулись и стали издали потихоньку наблюдать за входом в пещеру — нет ли там кого. Потом они подошли к входу в пещеру, увидели, что там произошло, и, быстро развеяв огонь, зажгли светильники и вошли внутрь пещеры. И увидели, что все, кто там был, умерли, подобно согнанным в загон овцам; умерли отец и сын, мать и дочь, брат с братом, обняв друг друга. И тогда они стали поспешно вытаскивать их вон из пещеры; сперва вытаскивали [членов] своих семей, а затем и остальных и вытащили наружу скольких сумели. И те, кого выносили наружу и о которых тщательно заботились — обливали водой и растирали снегом, — милостью Божьей оживали. Многие вынесенные из пещеры таким образом избавились от жестокой смерти, но те, которых не смогли вынести, все умерли такой смертью. А вышедшие из убежища больше не могли оставаться там, так как боялись джалалиев, поэтому они быстро ушли оттуда, убежали кто куда, чтобы спастись. Так [джалалии] разорили и осквернили все селения гаваров Араратской [области], лишили их как семян злаковых, так и населения.