И вот начало письма вардапета Степаноса, посланного из Константинополя, которое я переписываю в том же изложении: «И кто, однако же, сможет выразить в повести и посредством поэтического изложения дела византийские, горестные события, нестерпимые бедствия и противоборствующие обстоятельства, как это было на самом деле? Ибо гнев тот был богом внушен и [был он] осуждением за грехи, [заключающиеся] в несогласованных действиях всех людей. Поэтому, согласно промыслу [Божьему], общий приговор одному провинившемуся был как бы назиданием для всех, в противном же случае все понесли бы наказание на [целых] две жизни, как повелел и определил господь, начиная со времен ноевых и в будущем до скончания века, где [нас ждут] дела ужасные, понятия устрашающие, звуки пронзительные и шумы многообразные, крики всевозможные и сомнения нескончаемые. Так и таким образом /563/ знаменуется настоящее, вследствие чего я не в силах вести повествование.

Двадцатого числа июля месяца по греческому календарю, а по летосчислению Арамова племени[436] в тысяча сто девятом году, в субботний день, в девятом часу, имело место бедствие и горестное событие в этом великом городе.

В северной части города, близ моря, произошел пожар с беспрестанными вспышками, со все новыми проявлениями, как будто наступал конец [света]; разгоревшееся пламя пожара, занявшись у вновь построенного царского дворца, во всю ширь [поползло] вверх, [занимая] большое расстояние и пространство, [дошло] до акведука, а оттуда снова распространилось вширь и вдаль, [пошло] вниз вплоть до того места, откуда началось, при содействии сильного ветра борея[437]. И так, спереди разделившись надвое, [пламя], распространяясь и пожирая [все кругом], дошло до вершины холма, где виднелись великолепные молельни иноплеменников, внешний вид которых был роскошен и достоин восхищения.

Точно так же [пламя] отсюда сразу же разделилось натрое, и каждый из разделившихся языков, своим видом как бы уподобляясь разумным [созданиям], торопился под влиянием порывов благоприятствующего ветра уничтожить то, что находилось на его пути.

И как уже было написано, сразу заполыхало по всему пространству, объятому с двух сторон; все уничтожалось и разрушалось одновременно: возведенные /564/ строения, то есть высоченные башни и украшенные золотом дворцы, прекрасные террасы, дорогостоящие палаты и дома.

И как было сказано, один из двух языков, спускаясь с вершины к востоку, охватив морское побережье, прошел мимо ворот таможни и часовни и заглох около здания монастыря. А второй язык, всей силой своей устремившись на запад, грохоча и охватывая [все], перекинулся на семигранную башню, миновав небольшое пространство, утих у моря, пройдя мимо ворот церкви Норакочик, и, охватив все пространство, приблизился к первому языку. Таким образом, [в течение] шестидесяти и трех часов славная столица лишилась всего своего великолепия из-за переменчивых ветров — борея и нотоса[438], урагана и многих других вплоть до того, что даже камни были сожжены и превратились в золу. И надо было видеть бедствие всеобщее, горе и плач повсеместный, удары в грудь, громкие крики и слезы из глаз… И надо было видеть корчи в животе, и надрыв сердца, и горестные вопли… И надо было видеть согбенных людей со сломанными хребтами, потерявших рассудок… Ибо огонь гнал, неугасимо разгораясь, и приводил в ужас; дворцы рушились, раздавался грохот и полыхали зарницы.

Богатые колебались, простой люд отчаялся, а бедные были в смятении; раненые кричали, родители сетовали, а дети горько плакали, /565/ ибо надежда их исчезла, опора пропала и они лишились всего своего имущества. [Люди] нежданно расстались, отдалились друг от друга и исчезли, разорились, были растерзаны и разлучены — отцы с сыновьями и сыновья с отцами, матери с дочерьми и дочери с матерями, друзья друг с другом и любящие со своими любимыми, еще не встреченными по велению господа.

Люди не могли опознать трупы, чтобы похоронить их; говорили, будто умерших было около трех тысяч человек, по очевидным данным и наблюдениям [специально] назначенных надзирателей. И отсюда — скорбь и сетования и еще шире распространившиеся беспорядки повсюду, согласно писанию, [где сказано]: «Праздники ваши обратятся в скорбь»[439]. И свершилось все это за грехи наши, как урок и предостережение людям верующим, во вред и на погибель противоборствующим началам. Так вот, любимые мои, я думаю, что не следует проходить мимо подобного события, а тем более — не сделать [его] достоянием истории, а если нет, будьте здравы в господе, аминь».

[Такова] родословная и происхождение потомков Османа, которые возвысились и размножились, овладели многими городами и гаварами и царствовали там. В 681 году армянского летосчисления (1232) некий богач, по имени Осман[440], из городка Османчук собрал себе подобных и выступил войной против всех своих господ, постепенно возвысился и стал государем многих городов и гаваров.

После смерти султана Османа на престол сел сын его, второй султан Орхан[441]. Третьим султаном был Мухаммед[442], четвертым — султан Мурад[443], пятым — Ильтрум Баязид[444], шестым — султан Мурад[445], седьмым — султан /567/[446] Мухаммед, восьмым — султан Баязид[447], девятым — султан Селим[448], десятым — султан[449] Сулейман, одиннадцатым — султан Селим[450], двенадцатым — султан Мурад[451], тринадцатым — султан Мухаммед, четырнадцатым — султан Ахмед Джахангир в отроческом возрасте. Подробно об обстоятельствах их [царствования] я не могу рассказать, а скажу лишь вкратце.

Когда пришел Лэнк-Тимур, он посадил на престол, то есть трон, в Бурсе Ильтрума Баязида[452]. Потом сын его, султан Мурад, захватил Атрану. Потом султан Мухаммед в 902 году армянского летосчисления (1453) взял Стамбул; он взял Кафу, Аккерман и Трапезунд. Султан Мухаммед прошел через множество городов и гаваров. Султан Баязид царствовал до султана Селима; в 963 (1514) году, когда воцарился султан Селим[453], он собрался и с большим войском пошел на шаха Исмаила, сражался при Чалдыране, но не смог захватить его. Он вернулся обратно и взял в 964 (1515) году Камах; в 965 (1516) году взял Амид. А потом в 966 (1517) году с большим трудом взял Мсыр; в 967 (1518) году иноплеменники отняли у армян большой собор святого Теодороса в Амиде и превратили его в молельню; в 970 (1521) году умер султан Селим и воцарился султан Сулейман. В 994 (1545) году султан Сулейман собрался и с большим войском пошел на шаха Тахмаспа в Тавриз, но не смог побороть его; вернулся и взял Вавилон, то есть Багдад. Но в пути он претерпел множество бедствий, поскольку они наскочили на огромную реку, которая на турецком языке зовется Тохумзолум, что значит девять притоков, и река та унесла много людей и много сокровищ[454].