До сей поры шах держал при себе Теймураза, внука кахетинского царя Александра, а теперь он отпустил его на родину, дав ему царский приказ владеть своей родной страной и править делами своего царства, однако же пребывать в согласии [с ним] и подчинении от царства персидского. И Теймураз отправился в Кахетию, на родину свою, управлять царством и пребывал в покорности персам.

Говорили, будто после взятия шахом Ганджи в Ганджинском гаваре [все еще] жило какое-то племя магометан, которое сами они называют элем, и называли этот эль Джекирлу; они придерживались исповедания и религии османов, называемых сунни. Шах приказал собрать их всех в каком-то месте, затопляемом потоком, куда вел узкий ход, охраняемый персами; чем дальше, тем более расширялся [ход], а вокруг был высокий обрыв, и оттуда нельзя было выбраться и убежать. Шах приказал зарубить их всех — мужчин и женщин, стариков и детей — острыми мечами, даже малые дети были вырезаны и истреблены[109].

А царь шах Аббас после взятия крепости Гандзак и овладения всей страной пустился в путь и пошел по направлению к Грузии, в город Тифлис. Взял он с собой оставшиеся войска и османское население, выжившее после резни в крепости. Обманул их коварными речами, внушив им /96/ суетную надежду, мол, идите вслед за моей ратью, чтобы разбойники не нанесли вам какого-либо вреда, а я выделю из своего войска охранный отряд для вас, чтобы, оберегая и заботясь [о вас], он довел вас до границы вашей страны.

И этаким обманом [шах] повел их с собой и, дойдя до Ахстефского гавара, расположился станом у реки, в ущелье, называемом Инджайским ущельем. И там он приказал персидским войскам зарубить всех оставшихся османов и разграбить скарб и имущество, [полонить] жен и детей их. И все было сделано, как повелел шах.

После этого шах Аббас, двинувшись со всей ратью своей из инджайской земли, пошел в город Тифлис. С миром вошел и с миром ушел оттуда, ибо между персами и грузинами существовало соглашение.

Выйдя из Тифлиса, шах направился в Гегамский гавар, и войско царское раскинуло там стан, а сам шах Аббас остановился в селении Мазра в доме коренного жителя того селения мелика Шахназара. И был мелик Шахназар родом из армян, и христианин по вере, ишхан славный и могущественный; он оказал шаху гостеприимство, приличествующее царю; был он другом, близким человеком царя и пользовался его уважением. Почему и царь, возвеличив, одарил его почетными и благородными одеяниями, и пожаловал ему власть мелика того гавара, и пожаловал ему и братьям его другие имения и деревни. И написал надежный номос, закрепил царской печатью и дал им, дабы вотчина эта неизменно принадлежала /97/ им и сыновьям их навеки, из поколения в поколение.

И, выступив оттуда, шах двинулся со всем войском своим и достиг Тавриза; дождался, пока наступил следующий год, который был 1056 годом нашего летосчисления (1607), затем, собрав все войска свои, пошел на Шамаху и осел под крепостью, окружив и осадив ее. И, воюя с Шамахой так же, как мы рассказали о Гандже, отнял ее у османов. Войска османские уничтожил мечом, а семьи и скарб разорил и разграбил. И назначил над ними властителем Зилфигар-хана, а сам выступил с ратью своей и вернулся в Тавриз. С наступлением 1057 (1608) года шах направился в город Исфахан.

Во времена правления царя народа персидского шаха Тахмаспа[110] очень усилился этот шах, стал тиранить другие народы, соседствующие с ним, завладел народом грузинским и взял заложников из царства их: от царя тифлисского, великого Симон-хана, — дочь его и ее брата, от царя кахетинского, Александра[111], — сына его, по имени Константин. Были у этого царя Александра также двое других сыновей — Давид и Георгий; эти двое оставались при отце своем Александре. А Константин, отданный заложником персидскому царю шаху Тахмаспу, остался там, и, вскормленный при /99/ нем, вырос и стал знатным человеком при царском дворе, ибо его отвратили от христианской веры [и обратили] в религию лжетворца. Умер шах Тахмасп, сын его, шах Исмаил[112], царствовал полтора года, но [вскоре] его убили. После него царствовал девять лет брат его — шах Худабенде[113]. После него царствовал сын его — разоритель мира шах Аббас. И Константин этот во времена шаха Аббаса все еще здравствовал. Когда шах пришел в Тавриз, Нахичеван и Ереван и подчинил их своей власти, этот Константин находился при нем.

В дни, когда щедрый на коварные замыслы шах Аббас находился под Ереваном и сражался с османами, бывшими в Ереванской крепости, задумал он привлечь к себе и царей грузинских, поэтому послал к ним зватаями оставленных ими заложников. Одним из них был этот самый Константин, которого [шах] послал зватаем к его собственному отцу, Александру. Упомянутого нами выше Ханиса Тахмасп-Кули[114], брата Атабека, [шах] послал зватаем к тифлисскому царю Георгию[115]. А царь Георгий, сын великого Симон-хана, был назначен после захвата Симон-хана царем вместо него. И шах, послав зватаев к грузинским царям, напомнил им: «Коли вы верны прежним обязательствам, которые предки наши, договорившись, приняли, то должны потрудиться и прийти на помощь нам, ибо мы сражаемся с врагом».

А цари грузинские были /100/ смущены этим, они не хотели выступать. После долгих размышлений и соображений они обещали выступить, но не добровольно или же по неведению, а просто потому, что не было у них иного выхода. Ибо они не были независимы, чтобы суметь противостоять османам и персам, а были немощны и бессильны, посему и вынуждены были подпасть под власть одного из них. Раньше, во времена шаха Тахмаспа, они находились под владычеством персов; позже османский сардар Лала-паша пришел, захватил грузинские города, построил в них крепости, расположил в крепостях янычаров и вынудил Симон-хана к бегству. Затем другой османский военачальник, Джафар-паша, пришел, захватил Симон-хана и отправил его к хондкару в Константинополь, и там Симон-хана и внука его убили[116]. И по этой причине грузины оказались независимыми. И вот [теперь] шах требует от них признания покорности из-за заключенного прежде, во времена предков их, договора. И они задумали удовлетворить желание [шаха], но не из-за договора, или по неведению, или же доброй воле своей, а потому, что не было у них иного выхода, [они боялись], как бы шах, окончив войну с османами, не повернул бы на грузин. [Они решили] задобрить шаха, дабы жить в мире; и не ведали они, что в дальнейшем его рукою будут истреблены и погублены и сами они, и народ их.

Итак, оба царя грузинских — Александр и Георгий — прибыли в Ереван повидать шаха. А шах с присущей ему /101/ хитростью с великой любовью и почтением принял их, одарил, воздал почести, чтобы доставить удовольствие им и [всем] взирающим на него, и с миром продержал их, пока не взял крепость Ереванскую.

А затем благодаря колдовству и чародейскому искусству своему напоил каким-то смертоносным зельем царя Георгия, чтобы тот спустя несколько дней умер. Некоторое время царь Георгий даже не подозревал о коварном поступке шаха по отношению к нему. Вслед за этими событиями шах любезно, с подарками отпустил Георгия домой. И он, выехав из Еревана, направился в свой город Тифлис и, прожив несколько дней, умер в соответствии с действиями и желанием шаха. А народ и князья тамошние посадили на место Георгия сына его, Луарсаба[117], в отроческом возрасте. И так, в результате действий шаха окончились дни царя Георгия.