А назавтра, когда хан шел по приглашению католикоса, повел с собой и вардапета. Когда наступил час беседы, хан сказал католикосу: «Нынче душе моей угодно, чтобы ты помирился с вардапетом и чтобы вы были как отец и сын, ибо хотя он и странствует среди народа, но не совершает никаких дел или поступков, достойных осуждения, — ни против меня, ни против тебя, ни против народа, и я хочу, чтобы меж вами утвердились мир и любовь». А католикос, увидев, что получилось не так, как он задумал и сказал хану, а наоборот, хотя и не желал примирения, все же почел нелепым воспротивиться велению хана, ибо пригласил хана, чтобы добиться благосклонности его. Поэтому волей или неволей внешне, лицемеря сердцем, он по приказу хана помирился с вардапетом. А после пиршества, собираясь уйти, хан сказал католикосу: «Вардапета сего поручаю тебе на эту ночь, а завтра, когда придешь ко мне, приведешь его с собой, ибо у меня к нему есть дело одно». А назавтра католикос сам не пошел, а поручил вардапета одному из своих епископов и отправил его к хану, а хан оказал ему почести, одарил вардапета халатом, накинул на него почетную и златотканую капу. И опять призвал того же воина, что привел вардапета, и сказал ему: «Теперь ты возьмешь этого вардапета, доведешь его до места, откуда ты его вернул, поручишь его людям [тех] мест /280/ и затем вернешься сюда». А воин и вардапет, поклонившись властителю, вышли от него и направились к гавару Гохтн.

Итак, конец этого дела был схож с событиями, происшедшими с царем Валаком, ибо он нанял Валаама, [дабы тот] проклял Израиль, а Валаам, придя, благословил Израиль[207]; подобно этому и католикос Мелкисет убедил хана наказать вардапета, а он привел его и почтил на глазах у всех, одарил и отослал заниматься своими делами. И здесь тоже видно исполнение псалма Давидова: «Нечестивый подсматривает за праведником и ищет умертвить его. Но господь не отдаст его в руки его и не допустит обвинить его, когда он будет судить»[208].

Вардапет и воин, выйдя из Еревана, направились в Гохтанский гавар и добрались до селения Шорот; выйдя оттуда, они направились в селение Цхна; шли по дороге, чтобы выйти к реке, что течет из Норакерта в Быгеви. Но, еще не дойдя до реки, они увидели, что там в долине пасутся дикие козы, которых было двенадцать; вардапет позвал их к себе, и козы пришли к нему, а воин не знал, что вардапет позвал коз (ибо он находился далеко от вардапета), и, увидев, что козы остановились, поспешно натянул лук, чтобы поразить стрелой коз, а козы, вспугнутые, быстро отскочили прочь оттуда, где стояли, и стали убегать в горы. Вардапет оглянулся, увидел, что это сделал ратник, и, пригрозив ему, заставил опустить [лук], затем снова /281/ позвал коз, приговаривая: «Ступайте, благословенные богом, ступайте ко мне, я не дам вас никому в обиду», и они, как одаренные разумом люди, снова подошли к вардапету и стали перед ним. А вардапет, подойдя к ним, гладил их рукой, почесывал шеи и спины их, ласково обнимал и разговаривал с ними, как с разумными тварями. И долго [козы] стояли перед ним, а потом [вардапет] сказал им: «Ну, идите с миром на пастбища свои, и да хранит вас господь, как вы того хотите». И они пустились в путь своей дорогой к горам. А ратник тот стоял зачарованный и изумленный [всем этим]. святой вардапет начал рассказывать ему о чудесах, свершенных святым апостолом Фаддеем, приведшим диких косуль к Воски и его сподвижникам[209].

Ратник проводил вардапета, довел его до городка Агулис, поручил [его] агулисцам, а сам вернулся в Ереван на службу к хану, где рассказывал о чудесах, увиденных им, прославляя имя Христа, бога нашего, перед всеми.

А люди, ненавидевшие вардапета, увидев, что доносом, сделанным Амиргуна-хану, не смогли причинить ему никакого вреда, по тому же примеру сделали еще донос Карчиха-хану, который по всем статьям был более высокопоставленным и более известным, чем Амиргуна-хан. Карчиха-хан был властителем города Тавриза, и, католикос Мелкисет сам, а также другие из духовенства и мирян отправились к нему и наклеветали на вардапета Погоса. И Карчиха-хан послал воина, тот привел вардапета Погоса в Тавриз. Но /282/ дело это окончилось так же, как окончилось у Амиргуна-хана: и здесь, тоже ненавистники потерпели поражение и стыд.

Как мы напишем позже, в главе о мученической смерти священника Андреаса, есть еще одна история: [говорят], будто вардапета Погоса и вардапета Мовсеса выдали царю шаху Аббасу, который, схватив их, взыскал с них по триста туманов штрафа и потом отпустил, и они, выйдя после освобождения, еще смелее проповедовали слово жизни, ибо сам проницательный шах Аббас, обратив [на них] внимание, не заметил за ними никаких коварных дел и [понял], что они истинные слуги Божьи.

Есть и другие истории о жизни и чудесах, [совершенных] вардапетом Погосом, исцелявшим недужных и бесноватых и тому подобных, но и [сказанного нами] достаточно, чтобы стало ясно, что он собой представляет.

После событий, рассказанных нами, и других, когда вардапет Погос, по обыкновению своему, странствовал, проповедуя среди христиан, повстречались ему католикос Саак, племянник католикоса Мелкисета, и другие из их единомышленников; долго они мучили его, говоря: «Умолкни и не проповедуй». Но вардапет Погос не хотел молчать, ибо проповедовал он очень охотно и усердно. Но соперники сломили его, опутав замысловатыми узами коварных хитросплетений и клеветы, говоря: «Не странствуй больше среди населения и не проповедуй; дай нам расписку, заверенную магометанами, [о том, что] /283/ отныне, если станешь проповедовать, будешь врагом царя и тебя нужно будет умертвить и убить». И много дней враги терзали вардапета на разные лады, и отчаялся он, ибо был один против них, без помощников. И хотя у вардапета было много друзей и приятелей среди христиан, однако в страхе перед противниками [его] никто не отважился помочь вардапету, поэтому он отчаялся и дал им такую расписку: «Я, вардапет Погос, даю расписку впредь не странствовать [по стране] и не проповедовать, а если я сделаю это — стану врагом царя». Противники его, взяв эту расписку у Погоса, возликовали несказанной радостью. Затем вардапет Погос отправился в Большую пустынь и жил отшельником, уединившись в келье, беседуя в постоянных молитвах с богом, жил там и не выходил из пустыни до скончания дней своих, и преставился к Христу, и там же был похоронен. И имела место кончина его в 1069 году нашего летосчисления (1630), и мы слыхали, что на могиле его [происходит] много чудесных дел с хворыми и болящими, которые с надеждой идут к нему, исцеляются от любой болезни милостью Христа, бога нашего, воодушевляющего его. Которому и вечная «слава, аминь.

Благочестивый, святой и достопочтенный отец наш католикос владыка Мовсес был родом из области Сюник, из гавара Багац, который нынче называется Ачанан, из селения, именуемого Хотанан. Присвоили ему сан священника и посвятили его в монашеский чин иноком в то время, когда ему было лет [немного] более или менее пятнадцати.

Случилось ему встретиться со светоносным вардапетом Срапионом, и, примкнув к нему, стал он его учеником, однако вскоре смерть настигла Срапиона, а тэр Мовсес в это время и по образованию, и по возрасту был незрелым. Но вардапет Срапион в уме отметил и знал в душе, что Божья благодать видна на тэр Мовсесе, и он сочувствовал ему, заботился о нем, поэтому призвал к себе старшего ученика своего, вардапета Григора Кесараци, и, поручая ему тэр Мовсеса, молвил: «Поручаю его /285/ тебе, дабы ты вместо меня пекся о нем и берег и, доведя до совершеннолетия и обучив его богословским наукам, дал бы жезл и сан вардапета, и да будет благословение мое на тебе и на нем».