Через несколько секунд волна огня поглотила зазеркальные кузни и фигуру Силинджиума. Испугавшись, Руми резко подалась назад, оступилась и упала. Тени, уже настоящие, устремились прочь от нового источника света. Пламя казалось близким и настоящим, но жара не было, и Руми быстро успокоилась. Слишком многое она пережила за сегодняшний день, не каждый рассудок выдержит. Взглядом она нашла Дер-Су, который, будто не замечая бушующей стихии, смотрел в одну точку на стене. Руми осторожно подошла к нему и потрясла за плечо. Он обернулся, и в тот же миг пламя погасло. Странная связь времён оборвалась. Не осталось ничего, кроме их собственных отражений.

— Значит, Орхидея принадлежит тебе, — сказал он несколько безразлично, что обидело Руми.

— Да, — кивнула она, осматривая ставшую удивительно обыкновенной пещеру. — Я как-то странно себя чувствую. Не до конца верю в произошедшее.

Дер-Су будто её и не слушал, вновь уставившись в стену. Руми, не давая себе злиться, взглянула туда же, куда и он. На камне кто-то в столбик выцарапал слова; верхнее находилось на уровне её глаз. Руми не сразу поняла из-за отвратительно почерка, что надписи на колдовском языке, который горделиво присвоили себе эльфы. Разумеется, каждый Живущий на Земле изучал его. То были нелюбимые уроки Руми. Она занималась без усердия, и Коуршан ругал её. Хороший священнослужитель должен знать колдовской язык хотя бы потому, что на нём записаны имена всех Духов.

— Айюнэ? Знания? К чему это здесь? — поинтересовалась Руми, прочтя верхнее слово.

Дер-Су покачал головой, затем медленно, через боль, произнёс:

— Обрати внимание, что все надписи с заглавной руны.

Руми вновь принялась изучать письмена. Князь верно заметил. Сердце её похолодело, когда она с трудом прочла второе слово, резко зачёркнутое. От следующего на душе стало ещё хуже. Дальше смысла не было не читать.

— Почему Адзуна написал своё имя с остальными? — недоуменно спросила Руми, но больше у пустоты, чем у князя.

— Я не знаю, — тихим и чуть сдавленным голосом ответил Дер-Су. — Вероятно, символически возглавил свои творения.

— Звучит правдоподобно. И язык для записи выбрал, чтобы собственную богоподобность подчеркнуть. Мало ему перстня!

Взгляд Руми скользнул вниз списка, и она поняла, отчего так мрачен Дер-Су. Руны едва читались из-за перечеркнувшей их резкой линии, оставившей на стене глубокий след. Имя Дайерина могло завершить перечень перводемонов, но Адзуна изменил планы. Потому последним, как и должно, значился Люрайя Корсун. Только камень навек запомнил первоначальный замысел.

— Дер-Су… — начала говорить Руми что-то ободряющее, но князь прервал её:

— Известная среди драконов шутка: перводемонесса Финниат не поверила, что ей отрубил ногу немощный дракон, потому воздала тому, кого сочла подходящим — Сого. Слуги дома Люрайя возненавидели меня ещё до прихода в пещеры. А войдя в этот зал, они поняли, что и Корсун пострадал вместо меня. Тогда я услышал всё, что обо мне думают другие драконы. Не то, чтобы я не догадывался, но… никто прежде так не говорил о князе в его присутствии. Они хотели найти доказательства моей связи с перводемонами и тогда смогли бы меня уничтожить, отомстить за страдания Сого и Корсуна.

Взор Дер-Су померк. Казалось, что в его глазах поселилась холодная тьма.

— Мы оба знаем правду, — ответила Руми. — Но я не понимаю, как раньше не увидели связь Адзуны с исчезновениями фениксов по записям.

— Он прятал их с помощью магии Скверны, когда в кузню заявлялись проверяющие. Только после штурма они стали видны. Как, собственно, и пыточная, — Дер-Су с усилием надавил на стену, и часть её ушла внутрь.

— Не надо! — воскликнула Руми и дернула князя за руку. — С меня на сегодня достаточно! Рассудок и так с трудом справляется.

Дер-Су вздохнул и отошел от стены. Его тёмные глаза странно блестели.

— Прости. Я хотел увидеть, через что прошёл бы, чтобы обрести желанную силу.

— Там нет ничего, кроме луж расплавленного металла. Не нужно разрывать могилу чёрных дел Адзуны. Всё, что могли, мы уже нашли. Пойдем наружу, тут задохнуться можно.

Улыбнувшись от предвкушения встречи с солнечным светом, Руми взяла князя за рукав и потянула к выходу. На самом деле она боялась, что разум Дер-Су может помутиться, как и её собственный. Долгое блуждание в кузнях с такой историей, даже без Скверны, никому не пойдет на пользу.

— Руми! — донесся до неё знакомый голос, и она бросилась ему навстречу. Дер-Су за ней не спешил.

За поворотом она увидела взъерошенного Игнэ и радостно кинулась ему на шею. На глазах Руми появились слёзы. Тигр положил тяжёлую лапу на её спину и довольно замурчал.

— Игнэ! — всхлипывая, произнесла Руми, гладя ладонью его огромную переносицу. — Я даже не верю, что вижу тебя! Столько произошло со мной. Но, благо, Дер-Су…

— Дер-Су! — с неистовой злобой завыл тигр, и Руми от неожиданности разжала объятия и откинулась на спину. — Где этот урод?! Он тебе не навредил?!

— Нет, — дрожа, ответила она и замотала головой.

— Из-за тебя упала Руми! Будь спокойнее, во всём разберёмся, — спешно помогая ей подняться, сказала Витэ.

— Верно. А, если что, мы в большинстве, — донесся из-за угла голос запыхающегося Ханума.

— О чём вы?

В этот момент Дер-Су предстал перед всеми. Игнэ грозно зарычал и приготовился к прыжку, но Руми, раскинув руки, заслонила собой проход к князю.

— Пещера сводит тебя с ума! — закричала она, глядя в полные ярости звериные глаза. — Нужно выбираться!

— Отойди! — раскатистое эхо от рыка тигра прокатилось по коридорам. — Он задумал тебя убить! Натравил на нас раков! И демонесса Драголин ему помогает! Я слышал их разговор!

— Игнэ, не спеши обвинять, — спокойно заметил Ханум. — Дай ему сказать слово в оправдание, раз он до сих пор не сделал, что задумал. И да, князь же не феникс. Руми, повтори для него.

Руми повернулась к Дер-Су, лицо которого стало белее снега. Он понял причину гнева Игнэ, но не пытался защититься от уготованного возмездия. Только Руми не хотела верить в злой умысел. Князь дважды спас ей жизнь. И всё же, обвинения тигра объясняли появление Дер-Су сначала в Мелехе, а затем и в кузнях.

— Вы хотели меня убить? — с трудом произнесла она, наблюдая, как свет фонаря купца пляшет в драконьих глазах.

— Хотел, — холодно ответил он. — Ты выхватила ножны из моих рук и унизила перед воинами.

— Он лжет! — сразу же завыл Игнэ. — Ему император приказал! Отвечай, чем Руми заслужила быть приговорённой?!

— Успокойся, он ведь не понимает, — вновь вступил Ханум, затем повторил слова тигра для князя.

— Будь это приказ императора, я бы исполнил его, — сказал Дер-Су, но Руми заметила, как он чуть дрогнул.

Она не знала, о чём думать. Проще было решить, что наваждение накрыло Игнэ, потому он позволял себе дерзкую ложь о Дер-Су, как в своё время слуги Сого. Руми не сводила глаз с князя, надеясь найти в его взгляде истину.

— Да, ты слывешь самым преданным драконом Ливнера, — кивнул Ханум.

— Уже нет! Прекрати его защищать! Я всё слышал! Что, зачем и почему! — пуще прежнего завыл тигр и решительно пошел к князю.

— Игнэ! — закричала Руми и схватила его за усы, оттянув верхнюю губу. — Дер-Су меня спас от Скверны! Если бы не он… я могла стать демоном! Как Адзуна!

Она выдохнула и ощутила, что тигр встрепенулся. После продолжила:

— Что мешало ему убить меня в тот час? Я сама… давала… возможность…

Запнувшись на этих словах, Руми ослабила хватку. Она вспомнила, как Дер-Су держал ладонь на рукояти меча, готовясь извлечь клинок. Демона ли он хотел зарубить?

— Дер-Су, скажите, что на убийство была воля императора. Мне так будет легче, — хрипло выдавила она. — Я не хочу думать, что возлюбленный Диларам и тот, кто светом души рассеял тьму в кузнях — мой палач по своему желанию.

— Это не важно! — взвыл тигр, в чём его поддержал Ханум: