— Не из-за заколки.

— Тогда почему? — не унимался царевич, перегородив ей путь.

— Потому что я измучена, Симерион. Те, кто растил меня с младенчества, погибли в мой день рождения. Я сама лишь чудом выжила. Я ранена. Видите? — злобно прошипела Руми и вскинула руку, обнажив бинты. — Император драконов меня ненавидит, хотя я спасла его жену. В благодарность он лишил меня единственного, что досталось мне от родителей. Разве я мало страдала, чтобы получить свой отдых?!

— Руми, почему ты прячешься? Я могу помочь, — прошептал царевич, с трудом осознававший, как прежде мог не видеть её боль.

— Оставьте меня, ваше высочество. Иначе злые языки вновь скажут, что я мешаю вашей помолвке с принцессой Мэйджиной и разрушаю отношения двух царств, — ответила она, стараясь обойти царевича.

— Кто посмел?! — он схватил Руми за плечи. — Назови мне их имена!

— Пожалуйста, Симерион… — сдавленно произнесла она. — Если желаете мне добра, то отпустите. А больше ничего, ничего не можете для меня сделать.

Чтобы больше спорить, Руми ловко скользнула за спину царевичу. Затем, не оглядываясь, быстро пошла, чтобы скорее остаться одной. Симерион не стал за ней следовать.

Плашмя Руми упала на мягкие подушки. Взор угасал. Она видела лишь, как развеваются шелковые занавески, будто танцуют призраки, затем пустота поглотила её. Зло в душе Руми двигалось, засоряло сны, приносило боль и тревогу. Ветер свистящим воем вторил голосам Скверны. Руми вновь оказалась в темноте, и не было огня, чтобы прогнать мглу. Сияющие красные глаза изучали жертву, искали, какую рану заставить кровоточить.

— Теперь любовная страсть заняла твоё сердце? — красноглазый говорил голосом Аймери. — А как же твои безвинно погибшие близкие? Тебе больше нет до них дела, раз они до сих пор не отомщены?

Руми не ответила.

— Я думаю, — продолжил он, — что Симерион тебя не любит. Разве может царевич любить такую неказистую и невоспитанную девку? Посмотри на Диларам. Как безупречны её манеры, как сдержана речь и смирен дух. Истинная царица и настоящий феникс. А кто ты?

И в этот раз Руми смолчала. Пусть мерзкое существо мнит себя провидцем, но она не доставит ему удовольствие, показав свою слабость.

— Ты нужна Симериону только чтобы не состоялась помолвка с Мэйджиной. После он отправит тебя в монастырь, а сам продолжит наслаждаться обществом красавиц. Разве я не прав? — издевательски произнёс враг.

Руми сдерживалась, как могла, глядя в горящие злые глаза. Знала, что стоит ответить, и перводемон победит, раздавит, уничтожит. Но она покажет ему, что не так просто её сломать. Лишь бы не дать воли эмоциям, лишь бы не сорваться…

— Потом я убью твоего Симериона, как убил его тезку!

— Заткнись! — крикнула Руми, и в этот момент сон прервался.

Ветер давно стих, светило солнце. Руми увидела завтрак и праздничную одежду — расшитую золотыми нитями юбку в пол, шелковый топ, золотое покрывало и белые мягкие туфли. Нарядиться ей предлагали воистину как царевне. И колокольчики, куда без них. Поверх одежды лежало приглашение на царское торжество. Ванну слуги тоже подготовили, которая даже начала остывать. Тревожный сон отравил настроение. Посидеть в воде Руми хотела, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Первым делом она решила любим способом вернуть заколку. На празднике хочет быть собой: той, кто учился сражаться на мечах; той, кто пережил нападение перводемона и спас императрицу. Раз Симерион сказал, что прощение не обязательно, то и не за чем всё усложнять.

Вечерние печали и ночные страхи растворялись в теплой воде. Руми размышляла о грядущем, разглядывая мелкие мозаичные узоры. В столице она искала лишь собственное спасение, а угроза нависла над всеми. Неизвестно, что задумал Аймери, и для чего ему нужна Орхидея. Решение казалось таким простым, очевидным и одновременно с этим невыполнимым. Руми хотелось взвыть от того, что потеряны драгоценные часы. Однако сомнений не было: наилучший исход для всех и её единственный шанс выжить — гибель перводемона и возвращение Орхидеи.

Руми мысленно поблагодарила Неру, который послал ей ночной кошмар и наставил на истинный путь. Прежние терзания сменились новыми: как справиться с тем, кто повергал целые армии? Что противопоставить такому врагу? Даже в своем сне Руми проиграла душевный поединок, есть ли смысл рассуждать о настоящем столкновении…

«Я могу умереть при встрече с Аймери, — думала она, — или умереть чуть позже. Стоит ли уступать злому року, если есть хоть ничтожный шанс на победу?» Иногда перводемона побеждал один соперник. Руна одолела Руата, а Симерион-воитель — Сарпентьяра. «Я убью твоего Симериона, как убил его тезку», — всплыл в памяти отвратительный голос Аймери. «Не убьешь, — про себя говорила Руми. — Я найду способ победить тебя раньше. Даром ли меня спасла Орхидея, даром ли пережила встречу с тобой!»

— Даром ли я — Руми Сингардилион! — последнее она произнесла вслух и сама себе изумилась.

Нарядившись в свежие красивые одежды, Руми полюбовалась собой и решила, что неплохо бы найти свидетеля для извинений. Кого император не заподозрит во лжи ради Руми. Она заплела любимую высокую косу и посетовала, что не может заколоть её подарком родителей. Будучи не в силах больше терпеть, наскоро перекусила и отправилась на поиски Диларам. Обожженную руку спрятала под покрывалом.

Где находились покои царевны, Руми не представляла, но была уверена, что первый же встречный феникс подскажет, куда идти. Завидев проходящего с подносом слугу, сразу обратилась к нему. Тот покачал головой, и, хотя ответил, что знает, где комната Диларам, тревожить царевну не советовал. Она занималась подготовкой к празднеству, и важнее для неё ничего не было. Так же ответил и второй прохожий, и третий. «Ну и пусть», — подумала Руми, печально глядя им вслед.

Разочарованная побрела в сторону своих покоев, по дороге обдумывая, что делать. Пойти к императрице драконов, и она подскажет, какие слова следует говорить её супругу? Руми стало тошно от мысли, что приходится тратить время на этого злого надменного правителя, перед которым она не чувствовала вины.

Руми остановилась у коридора, ведущего в драконьи комнаты. Все служанки императрицы стояли за дубовой дверью покоев своей госпожи. Каждая в синем верхнем платье (цвет императрицы) и со сложной прической, из которой торчало множество металлических спиц, украшенных кисточками и бусинами. Выглядели служанки встревоженными. Руми сделала лишь шаг в их сторону, и драконессы всё как одна повернули к ней головы. Сияли глаза со змеиными зрачками, словно служанки готовились к нападению. Одна отделилась от прочих, и, подойдя чуть ближе к Руми, сдавленным шепотом произнесла:

— Надеемся, теперь вы довольны. Вот чего вы добились.

— Что я опять сделала?! — едва не сорвавшись на крик, спросила Руми.

— Тихо, — скомандовала служанка, не сводя с собеседницы гневного взгляда. — Будете шуметь — сделаете ещё хуже. Уходите. Не показывайтесь на глаза Его алмазному Величеству.

— Я не уйду, пока не ответите, что происходит! В чём моя вина?!

— Из-за ваших гнилых советов пострадала императрица! — прошипела драконесса, и прекрасный лик исказился до змееподобного. — Уйдите, не вредите ей!

Руми хотелось прорваться через толпу служанок и всё высказать императору, если он был в покоях. Пусть бы он потом убеждал царя казнить её, но в этот раз она отступила. Не из страха, а рассудив, что заветных слов сейчас произнести не сможет.

Как сквозь туман Руми вернулась в свою комнату и стала уплетать то, что осталось от завтрака, надеясь заесть свою злобу. В голове крутились несбыточные и ядовитые мысли о мщении. Зашли Игнэ и Витэ. Тигр, судя по его озадаченному взгляду, хотел сказать что-то вроде: «Как ты неаккуратно ешь в праздничном наряде», но его опередила подруга.

— Доброе утро. Что случилось? — спросила она, подойдя ближе.